— Первая кровь! Волки загнали овцу!
Парни стали игриво подвывать, жадно косясь на столпившихся в центре поляны девиц. Не дожидаясь команды, они бросились вперед. Мнимый пастух вновь схватился за кнут, добавляя столь желаемому развлечению остроту ощущений.
Ярослав сидел поодаль, внимательно наблюдая за происходящим. Первые омерзительные ощущения от этой жестокой игры покинули его. Он непроизвольно ощутил какое-то звериное возбуждение, заставившее его сердце гулко забиться. Образ жизни племени волков стал приобретать в его глазах иной оттенок. Сила. Сила правила в этом племени. Не будь Безобраз столь нечеловечески силен, недолго правил бы он этим народом. Подобно истинным волкам, каждый повзрослевший могучий воин пытался занять место вожака. Сегодняшнее игрище показало медведичу их отношения с женщинами. Для них они были чем-то сродни медовухе, кою надобно испить до дна, не спрашивая соизволения. Женщина всего лишь развлечение для волка да продолжательница рода. Тех, кто рожал им сыновей, волки ценили и не бросали на произвол судьбы. Но коли на свет являлась дочь, волк мигом собирал свои немногочисленные пожитки и надолго отправлялся в разбойные набеги, порой забывая вернуться домой.
Очередная война сулила новую добычу и свежих женщин.
Ярослав обернулся, ощутив спиною чей-то тяжелый пристальный взгляд. Невесть откуда на поляне появился Стоян в сопровождении Ледеи. Расположившись в тени, они также молча наблюдали за игрищами племени волков. Колдунья мельком взглянула на медведича, успокаивающе подмигнула и вновь впилась взглядом в происходящее у костров. Одна за другой голые девки пытались взобраться по скользкому столбу, униженно сползая наземь под всеобщий хохот. Уже третья жертва пыталась укрыться в ночном лесу, преследуемая изголодавшимися по женскому телу парнями. Выбравший роль пастуха Вандал устало бросил кнут наземь, наигранно вздыхая.
— Все, упарили вы меня, волчье племя. Никакой управы на вас нет. Ну что, дружные овцы в моей отаре? Не дают подруг в обиду?
Парни весело загомонили в ожидании нового развлечения.
— Ой дружные!
— Ну а коли так, то может, отпустим их с миром?
— Отпустим! Пусть идут с миром, — послышались редкие выкрики из мужской толпы.
В этой привычной для них игре каждый без лишних слов знал, что нужно делать. Сбившиеся в кучу, испуганные девки стали наивно перешептываться меж собой. Может, минует позор их стороной, поди, навеселились от души окаянные волки?
Дождавшись, пока они раздуют в себе слабую искру надежды, из толпы вышел молодой парень, деловито выпятив грудь.
— Нет, так не пойдет. Волков голодных много осталось. Нехай сами определят каждую пятую нам в добычу. Тогда и остальных отпустим, пусть идут, куда глаза глядят. Как говорится — и волки сыты, и овцы целы. Согласны, братья?
Парни загомонили, поддерживая товарища:
— Правильно. Так по-честному будет.
— Верно. Нехай дают несколько девок откупу. А не то всех тискать станем!
Вандал, подмигнув парням, кивнул, якобы соглашаясь с их доводами. Обернувшись к шепчущимся девкам, развел руками:
— Ну, девчата, сами слыхали, какие условия парни вам выдвигают. Держите совет меж собой, кого сами выберете на откуп, тем и шубу мять. А остальных посадим на лихих коней и, как цариц, до дому доставим. Ну, думайте. Эй, парни, чего приуныли? Тащи медовуху, покуда девки совещаются!
Довольный своей проделкой Вандал подошел к Стояну с Ледеей, прихватив мех медовухи. Среди полянок началось смятенье. Недоуменно косясь друг на дружку, девки словно кол проглотили. Вот так условия им выдвинули! Как же можно меж собой разобраться, кто добровольно с волками возляжет? Невысокая грудастая белявка с серыми глазками, поставив руки в боки, начала первой:
— Ну что, подруги, чего долго думать. На кой всем позор терпеть? Я не могу, сами знаете, жених у меня уж имеется, засватал давеча. Кто ж меня в род-то их порченую примет? А вот Любке все одно, к ней и так чуть не вся деревня ночевать ходит. Вот пускай и остается с ними.
— Чего? — вызверилась взбешенная Любка. — Это кто там две косы себе отрастил? Испортят ее, несчастную! Ты суженому своему байки рассказывай, а мы-то знаем, кто да с кем солому мял! Засватанная нашлась! Кто тебя на нашей деревне только ни сватал! Сейчас за косу поймаю, быстро подол задерешь и к волкам пойдешь!
Передавая по кругу медовуху, парни улыбались, переглядываясь. Шутка удалась на славу, сейчас они многое о полянских девках узнают. Белявка вновь подбоченилась, надвигаясь на Любку грудью.
— Это ты кого за косу тягать собралась, дуплянка трухлявая! Да кто тебя боится-то? Как парней отбивать у подруг — ты мастерица, а как ответ держать — так сразу в кусты? Нет, милая, так не годится. Девки, али не правду я говорю?
Многие дружно закивали, поддерживая белявку.
— Правду говоришь. Давно бы ей всей деревней патлы повыдергивали, — и нетерпеливо подступая со всех сторон к Любке, каждая норовила ее толкнуть.
— Ты, коза, от каждого кочана на деревне отгрызла. Вот тебе и припомнится сегодня, как чужих мужиков обхаживать!
Дружно выпихивая упирающуюся Любку из своей толпы, девки разошлись не на шутку. Выгадав момент, когда попавшая в немилость подруга повернулась спиной, белявка подскочила, изо всех сил толкнув ее. Любка упала в траву, растянувшись, под дружный хохот бывших подруг. Улыбаясь в усы, подошел Вандал, оглядывая Любку с ног до головы:
— Выбрали, что ль? Вот и молодцы, справную девку отдаете, спасибо, милые. Осталось еще пять отобрать. Ну, эту мы забираем, а вы дальше решайте, что да как.
Подбежавшие трое волков подхватили на руки брыкающуюся девку и, тиская ее на ходу, потащили подальше от костров. Растерявшиеся полянки вновь стали переглядываться меж собой, каждая вспоминая старые обиды. Вандал оглянулся на них, будто вслушиваясь в тишину. Еще вчера эти девушки были подругами и весело смеялись, перешептываясь у плетней, друг дружке косы заплетали. Сегодня вмиг все это рухнуло, будто и не было никакой средь них дружбы. Стоило лишь столкнуть их лбами, как память тут же выплеснула наружу крохи бывших обид.
Вандал улыбнулся, прошептав себе под нос:
— Ну-ну, девки, поглядим, кто пустит подругу по кругу…
Все та же сероглазая белявка, поджав пухлые губки, вновь начала перебранку:
— Бабы, а что до Леськи? Вон она уж с дитем, все одно замуж пока никто не берет. Ей этих волков потешить, что лосю соли нализаться. Леська, выручишь подруг?
Леська, косо глянув на нее, молча вышла к Вандалу, не дожидаясь, покуда подруги вытолкают силой. Остановившись, обернулась, будто желая им что-то сказать. Злые слова встали поперек горла, заставив скривиться от собственной горечи. Вандал негромко прошептал за спиной:
— Иной раз лучше сказать, чем смолчать. Слова силу имеют могучую, неизвестно, как дальше дело обернется.
Внимательно посмотрев в его насмешливые глаза, девушка на миг задумалась, затем кивнула понимающе и вновь обернулась к подругам:
— Девки, нам, бабам, с мужиками воевать не по силам. Видать, доля наша такая, молчаливая, терпеливая. Но эта стерва, — она ткнула пальцем в сторону белявки, — должна вслед за мной пойти. Гоните ее, девчата, не то завтра же она по всему Междорожью вас на позор выставит.
Оставшиеся полянки переглянулись, покосившись на белявку. Та съежилась под их недружелюбными взглядами, втягивая голову в плечи.
— Да чего вы ее слушаете? Это ж когда я про кого болтала лишнего?
Вандал продолжал нашептывать, мерзко улыбаясь собственным мыслям. Высокая черноволосая девица встала у белявки за спиной, уперев руки в боки.
— Да что ты?! А как обо мне с Олесем трепала, покуда я за него замуж не вышла, забыла? А как парням на игрищах нашептывала, все наши бабские разговоры пересказывая, думаешь, я не знаю?! Девки, правильно Леська сказала, вытолкать ее окаянную, а то нам на деревне потом от позора житья не будет! Пусть вместе с нами из этой чаши дегтя хлебнет, вернее будет!
