Когда он наступит? Когда подсчетом своих организованных сил этот класс выяснит свой перевес над остальными силами.

Когда на последнем социал-демократическом амстердамском конгрессе поздравляли Бебеля с 80-ю социал-демократическими депутатами в парламенте, представителями 4 милл. рабочих, он ответил: «Я не придаю этому значения. Из 14 милл. избирателей — 4 милл. слишком мало. Когда у нас будет 8 милл. из 14 — тогда мы покажем миру свою силу».

Перейдем к краткому рассмотрению целей других крайних партий. Социал-революционеры, как и социал-демократы, стремятся к тем же конечным целям, но, не признавая никакой научной постепенности, никакой подготовленности, говорят, что достаточно только доброй воли людей и завтра же человечество очутится в своем земном рае; говорят то же, что десятки лет на Западе говорил Фурье и другие утописты-идеалисты. Партия эта и ее цели, как не научные, являются таким пережитком совсем забытого уже на Западе, что о ней не было бы и речи, если бы у нас в России она не являлась бы представителем нашего крестьянства с его мелкобуржуазными целями. На этой почве партия имеет значение и будет иметь значение и в будущем как представитель крестьянства, переродившись, в партию мелкобуржуазную. Партия эта террористическая, и путь ее исключительно революционный, причем несомненно, что на другой же день после революции будет все тот же буржуазный строй, с той разницей, что один более крупный класс землевладельцев сменится другим более мелким. Но все процессы до полного своего назревания будут продолжаться. Анархистская, наконец, партия, основная цель которой уничтожение и буржуазного и социального государства с заменой свободной общиной, где люди руководствовались бы только своими свободными страстями, требует такого громадного развития всего общества и всех отдельных единиц его, что пока осуществление идеалов этой партии является беспредельно более отдаленной мечтой, чем даже социальное государство. И в лучшем случае учение это является идеалом того далекого времени, о котором мы и приблизительного понятия составить не можем. Путь для достижения цели тот же, что и у социал-революционеров — террористический и революционный.

После этих кратких характеристик ответ на поставленный выше вопрос (на что дальнейшее могут рассчитывать крайние партии) вытекает сам собою из сделанного определения партий.

А именно:

Социал-демократическая партия, являясь пока у нас представителем 4–6 миллионов сорганизованных рабочих, не может, если останется на научной и реальной почве, рассчитывать на завоевание теперь же социалистического государства. Иначе надо отказаться от научных обоснований и согласиться с социал-революционерами, что достаточно только пожелать и наименее развитой, наименее грамотный народ станет во главе всего мирового социального переворота.

Определивши наши современные течения, я укажу теперь на свое личное отношение к этим течениям.

Вся моя логика и все мои симпатии принадлежат социал-демократическому учению.

Логика, потому что это единственное научно и логически обоснованное учение.

Симпатия, потому что — что может быть выше общей, а не классовой любви к людям, выше братства в труде всех?

Ведь это все старые истины, которые во всех нас с детства воспитывают учением Христа.

Мое отношение к современным явлениям нашей харбинской жизни вытекает из предыдущего. Активного участия я не принимал частью в силу того, что я, как беллетрист, в некотором роде аппарат только воспринимающий, а частью и в силу того, что в данный момент я нахожусь на службе и так связан ею, что не имею возможности чем-либо другим заниматься.

В своем отвлечении я все-таки полагаю, что возвещенные манифестом 17 октября свободы являются отныне незыблемой почвой, и не советовал бы ни себе, ни другим ни на мгновение забывать, что почва эта существует уже.

Сделать можно все, несомненно придется и ответить за все.

Я не сочувствую ста центрам, ста республикам, в этом вижу отсутствие организации, залога успеха, вижу анархию, губительную для государства и общества.

Я полагаю, что желающий считать себя истинным членом социал-демократической партии — в организации, в стремлении к одному центру должен видеть всю цель свою, всю свою заслугу. И самовольные действия, вопреки общим того или другого лица, комитеты являются таким же тяжким преступлением, как и всякий другой произвол. Это не цель партии, а партия социал-демократов теперь более, чем когда-либо, должна ограждать себя от ответственности за действия других крайних партий как прогрессивных, так и реакционных.

Я с самого начала заявлял и теперь, исходя из чисто опытных данных, считаю, что здесь в Харбине, в чужой стране, при кратком сроке воздействия, элемент запасных является совершенно непригодным материалом для агитации. Увлекаясь мыслью, что является возможным в короткий срок послать на родину готовый годный для сознательной борьбы материал, — на деле посылаются дикие орды хулиганов, которые громят, насилуют, разбивают и в конце концов останавливают всякое движение на линии и отрывают нас от России.

Если скажут: «Тем лучше, это вызовет здесь негодование, взрыв!..» Но ведь в этом взрыве погибнет все и вся. В чужой далекой стране пощады никому не будет.

Я не понимаю этого самосожигания, бросания себя под колесницы, не понимаю этой бессмысленной гекатомбы из миллиона человеческих трупов, и во всяком случае это не работа и не задача социал-демократической партии.

Представителей ее рабочих здесь в Харбине я видел и слышал.

Эти люди не заслуживают никакого в этом отношении упрека, и я считаю долгом заявить, что встретил между ними гораздо более образованных, развитых, понимающих свои задачи людей, чем в своем кругу. Если имеются люди, делающие создать катастрофу, последствие которой они и осмыслить не могут, то справедливость требует сказать, что эти люди существуют и в революционном и в правительственных лагерях.

Ведь так же ужасны возгласы: расстрелять, повесить и проч.

И так до сих пор, так и в будущем ни к чему хорошему не приведут эти люди крайностей. Громадное большинство требует законности, разумных спокойных тактичных из сущности вещей вытекающих действий, основанных на уважении манифеста 17 октября, основанных на уважении свободной личности.

Величайшая заслуга, и только она и будет оценена, того государственного и общественного деятеля, кто на этой почве сумеет сохранить и не пролить драгоценную кровь своих граждан здесь, где она не должна больше быть пролита.

По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову^*

Вокруг света^*

Корейские сказки, записанные осенью 1898 года^*

Дневниковые записи «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову», так же как и очерки «Вокруг света», написаны Гариным во время кругосветного путешествия, совершенного им в 1898 году; тогда же записаны им и «Корейские сказки». Желая отдохнуть после окончания строительства железной дороги в Поволжье, писатель решает предпринять путешествие и намечает маршрут: Сибирь, Дальний Восток, через Тихий океан в Америку и через Европу обратно в Петербург. Перед отъездом им было получено предложение принять участие в работах возглавлявшейся А. И. Звегинцевым крупной исследовательской экспедиции, отправлявшейся в Северную Корею и Маньчжурию. Это предложение, хотя несколько и нарушало планы Гарина, было принято им весьма охотно, поскольку представлялась возможность посетить один из интереснейших районов зарубежного Дальнего Востока.

И действительно, поездка по Северной Корее и Маньчжурии явилась для Гарина самой увлекательной частью его путешествия вокруг света. Отчасти это объясняется тем, что Гарин был одним из первых европейских путешественников, побывавших в стране, которая вследствие изоляционистской политики корейского правительства долгое время была недоступной для иностранцев. Достаточно сказать, что систематическое изучение Северной Кореи было начато русскими исследователями лишь в 1890-х годах, а экспедиция, возглавлявшаяся А. И. Звегинцевым, была наиболее крупной и по составу участников и по объему намечавшихся исследований.