— Нет, сегодня пойду с вами, работа стоит, — через силу выдавил я из себя.

— Брось, сегодня она точно приедет, иди встречать.

— Она бы и вчера приехала, если бы был автобус.

— Ладно, мы пошли. Не забудь водки купить.

Мы с Вардо прибрали лагерь, сготовили обед, но до прибытия автобуса времени оставалось много, и мы расположились читать. Я зачитался и чуть не прозевал автобус, хорошо хоть Вардо время от времени поглядывала в сторону аула.

— Автобус! — всполошилась она вдруг.

Автобус действительно уже стоял на площади, и возле него суетились люди.

Я сорвался с места.

— Бежим, Вардо! Скорей!

— Постой, не беги как угорелый! — Вардо пыталась поспеть за мной.

Я обежал весь аул. Дали нигде не было.

— Меня никто не искал? — спросил я председателя сельсовета.

— Привет геологу! А кто должен был искать?

— Знакомая одна.

— Нет, — сухо ответил он. Председатель был моих лет, и его явно коробило, что я обращался к нему почтительно, как все аульчане.

Из сельсовета побежал в столовую.

В тесном, набитом людьми зале с трудом отыскал водителя:

— Здравствуй, Бейбут.

— Здравствуй.

— Много людей привез?

— Нет. И вчера потому не приехал, некого было везти.

— Совсем некого?

— Кроме одной хромой женщины.

— А сегодня?

— Восемь человек было.

— Ко мне никто не…

— Нет. Девушки-гурджи[21] точно не привез, — заухмылялся Бейбут и добавил: — Красивые они, девушки-гурджи! Недолго голову потерять да умыкнуть, как бывало… Нет, в автобусе все наши были.

— Что же делать…

— Ты мне говоришь? — равнодушно спросил водитель, продолжая есть.

В столовую вошла Вардо.

— Нет ее, да?

— Нет.

— Ну, ничего, не вешай носа…

— Что же делать? — повторял я как идиот.

— Слушай, давай позвоним Дали. В редакцию.

Честное слово, умнее Вардо человека нет!

Мы понеслись к почте.

Обо всех аульных событиях — значительных и пустячных — раньше всех узнает Зина, заведующая почтой и единственная сотрудница; она же и телефонистка и телеграфистка.

Сейчас начнется испытание моей воли.

— Здравствуй, Зина!

— Привет геологу!

— Здравствуйте, Зинаида! — Вардо улыбается ей.

— Привет Розе![22]

Зина сортирует свежую почту, пришедшую с автобусом.

— Зина, можно поговорить с Тбилиси? — спрашиваю я, а сердце вот-вот разорвется.

— Сейчас?! — Зина изумлена.

— Прошу, срочно, если можно.

— Что-нибудь случилось?

— Понимаешь… — начинает Вардо.

— Вардо! — обрываю я. — Кого это здесь касается!

— А что? Что случилось? — оживляется Зина.

Вардо обиженно поводит плечами.

— Зина, прошу, очень прошу!

Лицо мое, видно, было выразительней слов. Зина глянула на меня и тут же сняла трубку.

— Если Избербаш соединит нас… — В голосе ее сомнение и желание помочь.

— А почему через Избербаш? — недоумевает Вардо.

— В такое время ни один город не соединит… Ладно, попробуем…

— Неужели даже срочный не дают? — не верю я.

— Посмотрим, посмотрим. Избербаш… Избербаш… — начинает Зина. — Адрес, давай адрес.

Я называю адрес редакции, где работает Дали.

…В скольких селениях я бывал, сколько телефонных разговоров вел с почты, но не помню, чтобы хоть раз попался телефонист! Всюду — женщины, а главное, у всех, независимо от географического местоположения, одинаковый тон, одинаковая интонация и железные нервы! О манере вызывать абонента я молчу, видимо, их так обучают, но где находят столько женщин с железными нервами! Может, мужчин потому и не берут телефонистами, что они не обладают терпением и выдержкой? Женское терпение безгранично. Не верите? Понаблюдайте вот хотя бы за Зиной. Нет, лучше попробуйте вместе с ней получить разговор с каким-нибудь городом.

— Избербаш… Избербаш… — твердит Зина, не переставая сортировать письма.

— Это Избербаш? Избер! Избер! Нужен Избер! Леваш! Чего тебе, девушка, чего встряла, мне Избербаш… Когда спешишь, как раз тогда подключается кто-нибудь! Избербаш! Избер! Избербаш!

Тут вошел долговязый человек в телогрейке.

— Здравствуй, Зина!

— Здравствуй. Это Избербаш? Избербаш?

— На мое имя ничего…

— Избербаш, мне нужен Тбилиси! Срочный, дорогая! Да, это я, Зина! Спасибо, хорошо! А вы как, тетя Аня? Дети здоровы? Да, да, что поделаешь, это так… Который? Что с ним? Ах, какой озорник!

— На мое имя ничего… — снова начинает долговязый.

— Температура? Высокая? — Зина мечет взгляд в сторону вошедшего и сует ему повестку в суд. — Не переживайте, тетя Аня, простыл, верно. Да, хорошо… Мне Тбилиси нужен. С кем? С Махачкалой? Не могу, разругалась вчера. Прошу вас, тетя Аня, пожалуйста, может, вы дозвонитесь…

— Что им от меня нужно? — сердито спрашивает долговязый мужчина, указывая на повестку.

— Почем я знаю… Очень прошу, тетя Аня. Тут такое дело… — Зина передает адрес редакции невидимой мне тете Ане.

— А когда надо явиться? — не отстает от Зины мужчина.

Вбегает черноглазая девушка.

Лицо Зины озаряется:

— Пляши, Газо! Спляшешь, получишь письмо! — В трубку: — Ждем, тетя Аня. Сейчас дадут. — Зина поворачивает голову ко мне.

Я еле держусь на ногах. Извелся.

— Правда? — Газо весело прыгает.

— Чего они от меня хотят? Чего им нужно? — не унимается долговязый тип.

— Пойдешь и узнаешь! Откуда я знаю! — Зина отворачивается, демонстративно обрывая разговор, и спрашивает девушку: — Ну что, Газо, прочесть?

Газо гордо оглядывает нас и утвердительно кивает. Зина вскрывает конверт.

— «Здравствуй, друг! Снова пишет вам рядовой солдат Митя Седов. В нашей роте все получают письма, почему же вы мне ничего не пишете? Ничего худого вроде бы я вам не делал. А может, позабыли меня? Мы же…»

Звонит телефон. Я рвусь к кабинке, сиротливо приткнувшейся в углу, но останавливает голос Зины:

— Нет. Председатель ушел к чабанам. Да, да. Утром, верхом.

Зина все знает.

— «Мы же в городе познакомились, — продолжает она читать письмо. — Вы приехали на базар, а мы телефонный кабель прокладывали, помните?..»

Зина понижает голос. Газо заливается краской, смущенная, всем телом припадает к барьеру.

Я невезучий, наверняка нет связи с Тбилиси…

— Чего они хотят, чего? — чуть не в десятый раз повторяет тип в телогрейке.

— Ты еще тут? — взрывается Зина. — Проваливай отсюда, пьяница!

— Бывший муж Зины, — тихо поясняет Вардо.

И Вардо все знает.

Долговязый багровеет и идет к выходу, с порога мрачно глядит на свою бывшую жену.

Снова звонит телефон. Зина хватает трубку.

— Я — Кубачи, Кубани! Это Махачкала? Да, да!

Газо берет у Зины письмо:

— Спасибо, тетя Зина.

— Ответишь ему? — спрашивает Зина. — Слушаю, Махачкала! Слушаю!.. Я исправлю тебе ошибки, Газо, напиши. Слушаю!

— Спасибо! — Газо убегает.

Вардо равнодушно сидит на длинной скамье. Ее бесстрастный вид бесит меня.

Зина опускает трубку и сообщает довольная:

— Через пятнадцать минут получим Тбилиси.

Все во мне клокочет. Еще пятнадцать минут, и я покажу Дали!

— Смотри не вздумай ругаться, — предупреждает Вардо, словно угадав мои мысли.

Что скажет мне Дали? Чем оправдается? Допустим, я ей — ничто, передо мной ей не совестно, а перед экспедицией? Мы ради нее на месяц позже приехали в Кубачи, целый месяц упустили. Где у нее совесть?!

— Мало ли какая у нее причина, — продолжает Вардо.

Допустим, не нужен я тебе, Дали! Прекрасно. Но почему бы не написать? Что стоило написать? Хотя бы телеграмму прислать: «Приехать не могу. Целую».

— Может, мама не отпустила ее, — бубнит Вардо.

Нет, Дали, ничего тебе не помешало! Просто бессердечная ты, черствая. Просто передумала, не захотела ехать, и все. А каково мне, тебе дела нет!