Убивали. Убивали. Убивали.

И мальчики с белыми мечами, в белых же плащах, с закрытыми лицами, убивали наравне со всеми.

Избиение продолжалось долгих шесть часов. Камень стал красным, и земля стала красной. Даже льющаяся с неба вода не успевала смывать кровь кэтеровских солдат. И наступил момент, когда над зеленой долиной не стало слышно криков умирающих легронеров. Более шести тысяч солдат баталийского легриона, оставленные своим командиром, покинутые богами и удачей, нашли последнее пристанище в горной стране, в долине, которая носила красивое название Зеленое Сердце гор. Шесть тысяч человек никогда больше не вернуться к домашнему очагу, никогда не обнимут своих жен, никогда не поднимут на руки детей своих.

Война собрала достойный урожай.

Внезапно налетевший ветер подхватил покрывало тумана и унес его к заснеженным вершинам. Дождь с каждой секундой становился тише, пока не превратился совсем. Тяжелая туча, нависшая над зеленой долиной посветлела и, измученная долгой работой, растворилась в чистом небе. Горячее солнце, так долго прятавшееся от Зеленого Сердца гор, осветило окрестности своим ласковым светом.

Белый орел стряхнул с перьев своих последние капли долгого дождя, сорвался с камня и скользя по потокам воздуха, заскользил над землей, усеянной многими трупами.

Горняки, выискивающие и добивающие на поле боя раненых кэтеровских солдат, прекратили махать топорами и повернулись в сторону, откуда доносилась эта странная детская песня.

Посреди мертвого поля, среди многочисленных трупов, стоял пятнадцатилетний наследник Ара-Лима. Его плащ, ставший из белого красным, чуть трепетал на ветру. Меч его, обагренный кровью кэтеровских солдат был устремлен в небо, к солнцу, которое впервые за много-много дней с любопытством рассматривало залитую водой и кровью зеленую долину. Рядом с Аратеем, за спиной его, молча стояли те, кто был рядом с наследником все эти часы. Суровый майр Элибр, спокойно сложивший большие кулаки на рукояти меча. Лесовик Йохо, обтирающий ножи от крови. Ганна Вельда с боевым луком. И конечно молочный брат короля, здоровяк Гамбо, с довольной улыбкой оглядывающий дело рук и топоров жителей горной страны.

Те, кто находился рядом с наследником отметили, как необычайно светло и спокойно было лицо Аратея. Словно и не было за его плечами многих часов жесточайшей битвы. Словно не было многих сотен смертей, что впитал в себя его меч.

Гамбо, слышавший из уст бората эту песню не раз, встал рядом с ним, плечо к плечу и стал подтягивать, покачивая в такт словам кудрявой головой.

К ним стали подтягиваться другие мальчишки и, обступая своего короля плотным кольцом, смотрели на него и пели вместе с ним. Детская песенка, сложенная Аратеем много лет назад как будто что-то значила для них. Словно в незатейливых и простых словах слышали они нечто важное, что помогло им всем одержать эту славную победу.

Аратей оторвал глаза от ослепительного солнца и взглянул на друзей своих. По его лицу скользнула улыбка, которую так давно не видели друзья его. Не опуская меча своего, он потряс им и заорал что есть силы:

— Ара-Лим жив!..

И люди, обступившие его, мальчишки, горняки, учителя его, в каком-то диком единодушном порыве вскинули свое оружие к небу, обнажая каждый запястье с клеймом в виде перечеркнутого солнца, и закричали, сотрясая камни, окружающие зеленую долину:

— Ара-Лим жив!

И долго не могли успокоиться горы, передавая от вершины к вершине, от склона к склону, от камня к камню, этот мощный и величественный крик, означающий, что жива еще угнетенная Кэтером страна.

— Отличная драка, мой король! — сквозь ликующую толпу горняков и жителей Зеленого Сердца к Аратею протиснулся улыбающийся Авторей, вождь одного из племен. — Все произошло именно так, как ты предсказывал. Твоя победа еще больше воодушевляет людей и они любят тебя.

— Это ваша победа, — Аратей опустил меч и пожал протянутую вождем руку. — Это ваши топоры разбили лучшие войска империи. Я видел, как ты и твои товарищи отважно сражались за долину.

— Излишняя скромность не к лицу великому воину! — захохотал Авторей, упирая кулаки в бока. — Мы хоть и сильны, но ни у кого из нас нет таких мозгов, как у тебя, наследник. Правду я говорю, жители?

Горняки, услыхав громовой вопрос Авторея, в очередной раз вскинули топоры и заорали каждый на свой лад, выражая таким образом справедливость слов одного из горных вождей.

— Теперь мы пойдем за тобой, хоть до самой столицы Кэтера, — завопил кто-то.

И вновь разномастный крик пронесся над долиной.

Аратей, не скрывая радость, смеялся. Но вдруг взгляд его неожиданно замер на задумчивом лице лесовика. Тот стоял, покачивая головой, обводя грустным взором усеянную телами долину. Наследник дотронулся до его руки, выводя Йохо из задумчивости:

— Тебя что-то тревожит, учитель?

Лесовик грустно улыбнулся:

— Ты прав, Аратей. Тревога на сердце моем. Ты хочешь узнать причину ее?

Аратей кивнул.

— Посмотри на эти мертвые тела, — Йохо указал на нагромождения бездыханных трупов. — Неужели в сердце твоем нет печали, юный король? Многие из них могли бы остаться в живых. Мы убивали их только потому, что они носили доспехи империи. Но я видел, своими глазами видел, как многие из тех, кто лежит у наших ног, поднимали руки, моля о пощаде. Разве не могли мы подарить им жизнь?

— Но это же кэтеровские солдаты! — воскликнул Аратей, не понимая, о чем говорит учитель. — Ты же сам говорил, что нет лучшего врага, чем мертвый враг. Они пришли сюда, чтобы убить и меня, и тебя, и других.

— Все это так, мой юный друг и король. Но ты, как законный король, мог приказать оставить жизнь тем, кто бросил оружие. Иногда мне кажется, что в душе твоей слишком много пепла Ара-Лима. И это меня пугает.

Аратей отступил на шаг. Лицо его неожиданно вспыхнуло.

— Я знаю, учитель, ты все еще считаешь меня ребенком. Но это не так. Я перестал быть им в тот момент, когда огонь костра забрал у меня отца и мать. И поэтому я не могу быть жалостливым к врагам своим. Не могу, учитель. Сегодня, здесь, за Зеленое Сердце погибли многие наши друзья. Они отдали сердца свои и за меня. Все они верили, что я когда-нибудь полностью уничтожу Кэтер и его солдат. Поэтому, я буду убивать императорских солдат, даже если все духи ада встанут у меня на пути. Они сожгли моих родителей, сожгли мою страну и ты смеешь обвинять меня в не милосердии? Это несправедливо, учитель.

— Я лишь боюсь, что месть, заполнившая всего тебя, когда-нибудь сожжет и душу твою. Поверь мне, нет ничего страшнее бездушного правителя. Как никто я понимаю боль твою, Аратей. В моей жизни тоже были пепелища. Но я никогда не позволял желанию отомстить полностью завладеть мной. Ты король, и твой разум должен быть чистым и спокойным. Не позволяй мести овладеть собой. Иначе сгоришь. Жителям нужен рассудительный и мудрый король, который способен не только карать, но и миловать. Излишняя жестокость порождает жестокость.

Наследник повернулся к майру Элибру, ища у того поддержки.

— Как поступал мой отец? Ответь, майр. Разве бы он не уничтожил врага вторгшегося на его землю до последнего человека?

Майр поднял меч и прикоснулся пальцами к окровавленному клинку:

— Когда-то, лежа в могиле, слыша, как опускаются мертвые листья на мертвую землю, я мечтал только об одном. Убить как можно больше тех, кто отнял у меня самое ценное. Мою страну, моего хозяина, мою жизнь. Сегодня я славно потрудился. Но странно, мое разрубленное на куски сердце не нашло покоя. Наоборот, оно скорбит по тем, кто идет сейчас по узкой тропе в подземное царство мертвых.