Я и беседы проводил с ними на месте. Не действует, только хихикают. А иные своих подружек, тех, кто поздоровей, прямо-таки на меня натравливают:

— Галка! Мэри! Дай ему разок!

Сначала я думал, что физической расправой угрожают, а потом, когда дошло, со стыда готов был провалиться.

— Я вместо того чтобы сейчас дома с женой спать, — говорю, — за вами по кустам гоняюсь!

А они:

— Можешь и здесь спать. — Опять хихикают. — С нами. Только не спать, а пере!..

Смелые они в темноте-то своей.

А негров — тех во тьме вообще не застукать. Думаешь, вот он, а это бревно. Считаешь, бревно, а это он. Сплошные джунгли!

И на дом к иным девицам ходил. Либо мать — разведенная пьянь, либо отец — вдовый алкаш. Либо оба — трезвые, а дурные, не верят, да еще в суд грозятся подать за клевету! А лучше бы задрали дочке юбчонку — она впопыхах домой в мужских плавках пришла. В импортных. Или в новых колготках, а уходила гулять в штопаных чулках.

Как школьниц спасти? Можно, конечно, как у Льва Толстого. Кажется, в «Воскресении» (видели фильм?) какой-то князь решил жениться на когда-то соблазненной им девушке, которая потом пошла под уклон кривыми путями по скользкой дорожке, и вывести ее на единственно правильный путь. Можно подобрать энтузиастов для этого, есть еще у нас душевно чистые парни, готовые временно пострадать. Ведь даже из закоренелых проституток, судя по литературе, получаются самые верные любящие жены, потому что уже нагулялись и сыты по горло прежней неправедной жизнью. Толстовский князь, конечно, нам не указ, это по его вине девушка пустилась во все тяжкие. Но идея все-таки заманчивая. Хотя и нереальная. Тут надо самому первым подать пример, а я, увы, женат. И потом, душевно чистым парням на того князя не сошлешься. Они могут возразить: не мы, мол, их до этого довели, не нам их и спасать. Они правы и не правы. Ведь если б они спасли хоть тех, которых сами наверняка довели до подобной жизни, процент так называемых «жриц любви» резко бы упал по всей необъятной стране.

Но чего за всю страну говорить, надо пусть на своем, маленьком еще участке навести порядок — тут надо конкретным школьницам помочь.

Ну, можно, конечно, провести в школе пионерский… Тьфу, комсомольский сбор вкупе с правоохранительными органами и врачами-венерологами, показать спидовские слайды через проектор на стене. Да только подействует ли? Каждая ведь думает: только не я, а я, мол, везучая!

И неожиданно пришла мне в голову мысль. Бесподобная, честно. Поделился я своим замыслом с Любовью Петровной, она заведовала детской комнатой милиции.

Любовь Петровна, сама бывшая путанка, одобрила мой план. Разослали самым отпетым девицам приглашения — приходите, мол, пожалуйста, на лекцию с показом эротического видеофильма «Греческая смоковница». Я даже свой плэйер и кассету принес, а телевизор в милиции имелся — в конференц-зале.

Все пришли. Некоторые даже подруг привели.

— Почему бы не посмотреть на халяву? — щебечут. Пташки ясноглазые.

Хорошо, что там, в зале, школьная доска была. И мел.

— Здравствуйте, девочки! — поздоровался я.

— Приве-е-ет! — прокатилось по рядам.

На первом, как на подбор, самые фасонистые сидят, все в мини, все нога на ногу — в одну, левую сторону, у всех голая полоска выше чулок сверкает. Спасибо еще не курят. В милиции стесняются.

Пишу мелом на доске:

— Сколько? — спрашиваю.

— Шесть сорок! — кричат.

— Правильно.

Пишу ответ:

Продолжаю столбиком:

— Сколько теперь?

Отвечают не сразу, кумекают:

— Триста двадцать.

Так, дописываю:

Снова:

Сразу хором в ответ:

— Шестьсот сорок!

Оживились. Интересно же. Теперь пишу справа столбец:

— Двадцать! — вопят. Затем новый пример:

— Тысяча! — Да дружно как — завелись. Потом пишу:

— Две тысячи! — орут. Первый ряд от возбуждения разом слева направо ногу на ногу перекинул.

На всеобщий ор даже начальник милиции прибежал. Увидал, что математические примеры решаем, одобрительно кивнул:

— Продолжайте. — А сам остался, сел у стеночки рядом с Любовью Петровной.

— Что мы видим в левом столбце? Молчание.

— Цифирки, — пропищал кто-то. Все прыснули со смеху.

— Я моряк загранплавания, — заявил я. — Можете мне верить. Цены на мировом рынке знаю.

Все заинтересованно притихли. Лишь одна вылезла с репликой:

— А он, девочки, ничего!

Но на нее зашикали, и она стушевалась.

— В левом столбце мы видим наш официальный туристский курс доллара по отношению к рублю нынешнего 1984 года, — продолжил я. — Обычная такса уличной девицы 20–25 лет на Западе — 50 американских долларов или 320 рублей.

По рядам прокатился гул.

— Цена юного поколения вроде вашего — минимум 100 долларов за встречу, значит — 640 рублей. Это у полупрофессионалок, которые путаются с кем попало. А на любительниц цена куда больше! Школьницы, гимназистки румяные, лицеистки всякие идут по самой высшей таксе. А вы губы раскатали! Да вы взгляните на себя, вы же прелесть. Ну, чисто куколки. А что себе позволяете — отдаетесь по уценке, да еще не своим соотечественникам, а иностранцам. Да раньше б вас за космополитизм на Соловки отправили.

Гул усилился.

— А что мы видим в правом столбце? То же самое, но по валютному курсу теневой экономики на черном рынке. Ваш брат идет, значит, по…

— А мы за губную помаду… — чуть не всхлипнула одна краля в заднем ряду.

— … 2000 рублей за одну встречу, — сообщил я.

— Так что ж вы, дешевки такие, делаете?! — взвившись, прогремел начальник милиции. — За мелочовку позоритесь?!

Его понесло. Так и не дал мне сделать оргвыводы. Сам все подытожил. Причем правильно.

Скромно одергивая юбочки, девушки в гробовом молчании, не глядя друг на друга, повалили из зала. Даже на эротический фильм, которым мы их сюда заманили, не остались. Стыдно стало.

— Вот что значит настоящая гласность плюс наглядная агитация! — сказала мне Любовь Петровна. И пригласила к себе на чай. Побеседовать о здоровом образе жизни.

С тех пор никаких скандальных происшествий на пустыре не замечалось. Словно и не было ничего.

Лишь однажды, для профилактики меряя шагами пустырь в темноте, я услышал некий торг.

— Нет, ты мне 2000 рублей дашь? — сказал девичий голос.

— С ума сошел! — с иностранным акцентом ответил мужской.

— Или 100 долларов!

— Ты глупый!

— Ах, глупая? Я была глупая, да поумнела. Себе цену знаю! А ну, проваливай, халявник!!

Что и требовалось доказать. Лишь тогда можно гордым быть, когда цену себе знаешь. Поэтому и на чай к Любови Петровне я тогда не пошел… От себя добавим, что с 4.XI.91 туристский курс: 1 ам. доллар — 47 рублей. Биржевой же курс — 110 рублей. А дальше?!..

Есть рэкетиры. А есть ли рэкет против самих рэкетиров? Это перекликается с вопросом, заданным моей дочкой:

— А у микробов микробы есть?

— Ищут, — ответил я. Правильно она вопрос поставила. Недаром народная мудрость говорит: паразит — на паразите. Так и должно быть — закон природы.

И еще она спросила:

— Вот бывают сильные из сильных, львы из львов, а носороги из носорогов бывают?