Да, прибыль, деньги имеют огромное значение: ведь он обязан содержать свое семейство. Но обязан и защищать. Защищать жену и детей. Где-то в глубине сознания еще теплилась надежда на возможность спасения уже согласованного по всем позициям договора. Он со своей стороны готов сделать для этого все возможное.

Не готов только уступить варварскому, жестокому требованию Диксона.

Неожиданно Ричарду стало ясно, что высокомерное отрицание родительских чувств не имело ничего общего с действительностью. Стоило детям попасть в опасность, как в душе что-то перевернулось: ледяная корка, за которую он так упорно цеплялся, треснула, и в пролом хлынула естественная человеческая любовь.

Только сейчас пришло ясное понимание: отстраняя от себя чужих детей, невозможно облегчить боль от потери собственной семьи.

Впервые Ричард понял глубинный смысл отношений: он любит Джульетту, а дети – ее естественное продолжение. Больше того, каждый из них дорог ему по-своему. Это вовсе не чужие ему люди.

Эдвард, который так стремится стать взрослым; Джеймс – открытый, наивный, сообразительный и полный жизни; Лиззи – очаровательная, трогательная малышка.

В этой забавной озорной троице сосредоточено будущее. Его будущее. Вместе с Джульеттой они составляют его истинное близкое счастье – стоит только руку протянуть.

Он готов протянуть не одну руку, а обе, схватить свое счастье, прижать к груди – даже если для этого потребуется поступить наперекор привычному деловому инстинкту и вопреки здравому смыслу отказаться от чрезвычайно выгодного партнерства.

Джульетта в отчаянии опустилась в кресло возле камина. Она уже несколько часов мерила шагами гостиную – во всяком случае, так ей казалось. Нервы не выдерживали напряжения. Наконец, осознав, что волнение все равно ни к чему хорошему не приведет, она заставила себя сесть и успокоиться. Что же теперь будет?

Нелепая шалость детей в равной степени рассердила и смутила, а отказ Ричарда встретиться в спальне и обсудить происшествие по горячим следам породил ощущение нависшей опасности. Инцидент мог еще больше углубить пропасть между Ричардом и мальчиками, а значит, отдалить мужа и от нее самой.

Джульетта вздохнула. В последнее время гнетущее чувство беспомощности стало привычным, хорошо знакомым… и потому нестерпимым!

В тот самый момент, когда бесконечное ожидание превратилось в тяжкое наказание, дверь распахнулась. Вошел Ричард, а следом за ним показались и мальчики. Джульетта тут же вскочила.

– Диксоны уезжают, – угрюмо сообщил Ричард.

Только не это! Джульетта прикусила губу, с трудом веря, что дело приняло такой скверный оборот.

– Прости, мне очень жаль. – Она сурово посмотрела на сыновей и с удивлением заметила, что оба не сводят с отчима восторженных, полных глубокой симпатии взглядов.

– А мне совсем не жаль, – сдержанно ответил Ричард.

Может быть, еще не все потеряно?

– Переговоры успешно завершены? Вы с мистером Диксоном договорились об условиях партнерства? Разве не так?

– Партнерства не будет, равно как и деловых отношений с мистером Диксоном. – Ричард слегка нахмурился. – Так распорядилась судьба.

Джульетта похолодела. Да, кажется, случилось самое страшное.

– Из-за мальчиков? – шепотом уточнила она, и прежние тревоги нахлынули с новой силой.

– Да.

– О, Ричард. – Джульетта опустила глаза. – Мне известно, как важен для тебя этот контракт, сколько сил ты потратил на его подготовку и переговоры. Может быть, если я сама извинюсь перед мистером Диксоном, он…

– Нет! – Голос прозвучал с такой неожиданной силой, что в окнах задрожали стекла. – Никто из членов моей семьи больше никогда не будет разговаривать с этим человеком! Понятно?

Джульетта испуганно посмотрела на сыновей и увидела, что те улыбаются. Улыбаются!

– Честно говоря, я ничего не понимаю. Что же все-таки произошло?

– Мальчики пришли с извинениями и передали Диксону письма, – пояснил Ричард. – Оба искренне попросили прощения. Глядя на них, трудно было не смягчиться.

Улыбки на лицах маленьких преступников стали еще шире.

– А дальше?

– Он сказал, что нас нужно как следует выпороть, – выпалил Джеймс, – и хотел сделать это сам. Было очень страшно, мама, но я не заплакал.

– Кто, Диксон? Диксон хотел поднять на детей руку? – Джульетта негодующе повернулась к Ричарду.

Тот на мгновение прикрыл глаза.

– Диксон считает, что физические наказания в отношении набедокуривших мальчишек в порядке вещей. Я не согласился, и он решил уехать.

– Неужели он всерьез собирался вас бить? – Джульетта никак не могла поверить.

– Он постоянно это твердил! – возбужденно воскликнул Эдвард. – Кричал и кричал, пока не покраснел как рак. Но Ричард все равно не позволил.

Мальчики снова восхищенно посмотрели на отчима.

– Сукин сын! И к тому же шантажист, – пробормотал Харпер. – Пытался подчинить меня своей воли ценой только что заключенного контракта. Тогда-то я и послал его к черту. Никто не посмеет даже пальцем тронуть моих детей.

– О, Ричард! Но ведь ты ему ничего этого не сказал, правда?

– Сказал, мама, – с готовностью подал голос Эдвард. – Не очень громко, но так, что все сразу стало ясно.

– А еще мистер Харпер выругался, – с благоговейным трепетом доложил Джеймс. – Даже несколько раз.

Ричард смущенно откашлялся.

– Пожалуй, не надо подробностей. Все случившееся очень расстраивает маму, так что давайте больше не будем об этом говорить.

Дрожащими пальцами Джульетта потерла виски и подошла к сыновьям. Джеймс едва заметно дрожал: видимо, страх жил в его душе даже сейчас. Она крепко обняла сначала младшего, а потом и старшего.

– Не плачь, мама, – успокоил ее Джеймс. – С нами ведь ничего не случилось.

Джульетта пригладила непослушные вихры сына. Такой маленький, такой славный. Да, она понимала гнев мистера Диксона и даже допускала необходимость наказания. И все же пороть детей жестоко. Слава Богу, что Ричард взял на себя труд их защитить.

Она подняла глаза на мужа. Ричард стоял с невозмутимым видом – высокий, широкоплечий, сильный. Он тоже пострадал от глупого розыгрыша, однако физического наказания не допустил. Больше того, ради защиты детей отказался от контракта, который считал одним из самых выгодных в своей деловой карьере.

И от этого любовь к мужу еще ярче расцвела в душе.

– То наказание, которое назначил я, остается в силе, – проворчал Ричард. – Вы оба сегодня же извинитесь перед мисс Харди и мистером Холлингсуортом и начнете работать в конюшне. Хочу еще раз подчеркнуть, что осуждаю ваш поступок и считаю наказание неизбежным и справедливым.

Джеймс вздохнул, зато Эдвард согласно кивнул.

– Да, мы были не правы, – негромко признал он. – То есть не прав был я, а Джеймс зачем-то меня послушался. И мы оба очень сожалеем обо всем, что случилось по нашей вине.

– Разумные слова, – поддержала его Джульетта. – А теперь немедленно отправляйтесь в детскую и обдумайте свое поведение. Сегодня ваши шалости зашли слишком далеко. Надеюсь, что впредь ничего подобного не случится. Все, идите. Я поднимусь к вам после ужина.

– Без десерта, – уточнил Ричард.

Мальчики покорно повернулись и уныло побрели к выходу, однако возле двери Эдвард остановился и через плечо посмотрел на отчима.

– А вы придете к нам после ужина?

– Пожалуйста, – жалобно добавил Джеймс.

Ричард стоял, сложив руки на груди, и не спешил отвечать. Джульетта испугалась, что сейчас последует отказ, однако он коротко, но энергично кивнул.

Мальчики издали победный вопль, а Джеймс даже подпрыгнул. Бурное выражение радости вернуло Джульетту к действительности. Она посмотрела на мужа, однако тот отошел к окну и повернулся спиной.

Она молча ждала, пока дети уйдут, а пока с удивлением наблюдала за Ричардом. Тот стоял неподвижно, словно мраморное изваяние. И все же Джульетта знала, что это живой человек, способный на глубокие чувства и острые переживания.