Он протянул мешочек. Джульетта открыла, осторожно достала один презерватив и, склонив голову, принялась удивленно рассматривать.

– Не понимаю.

– Эта штука предохраняет от беременности, – пояснил Ричард.

– Что? – Пальцы разжались, и хитроумное изобретение упало на ковер. Джульетта долго стояла, опустив голову и словно что-то вспоминая, а потом строго посмотрела в глаза.

– И ты использовал это в брачную ночь?

– Я же обещал тебя защищать.

Она побледнела.

– От чего? От ребенка? Что за ерунда!

– Я вовсе так не считаю.

– О!

Ричард разочарованно пожал плечами. Момент страсти не просто ускользнул, а рассыпался в прах. Огорченное лицо Джульетты красноречиво свидетельствовало об остывших чувствах. К сожалению, мужское естество отказывалось принимать оправдания и требовало немедленного обладания.

Ричард глубоко вздохнул и сразу понял, что совершил серьезную ошибку: тонкий аромат лаванды окружил и взволновал еще больше. Он прикрыл глаза и попытался дышать ровно.

– Вопрос о детях мы обсудили перед свадьбой.

– Помню. Но я как-то ни разу не задумывалась о том, что это обсуждение может означать на практике. – Джульетта с трудом выдержала взгляд.

– Мой поступок тебя оскорбляет?

Она беспомощно пожала плечами:

– Нет, это не то слово. Не могу объяснить… наверное, скорее огорчает. Печалит.

От острого разочарования Ричард едва не застонал.

– Такой хитроумный, расчетливый способ. А ты не мог бы… – она нервно перевела дух, – не мог бы просто вовремя выйти?

О Господи! Час от часу не легче! Эротические видения тревожили ум и разгоняли кровь, однако он решительно воспротивился подбирающейся слабости.

– То, о чем ты говоришь, весьма ненадежно.

Джульетта закрыла глаза и печально вздохнула:

– Наверное, для тебя это очень важно.

Ричард не знал, что ответить. Почему-то еще недавно казалось, что она понимает и даже разделяет его твердое намерение не иметь больше детей. На миг пришла мысль избежать опасного разговора, а для этого человечество еще не придумало ничего лучше откровенного соблазнения. Джульетта – страстная, отзывчивая натура и желает близости ничуть не меньше, чем он сам, так что заставить ее забыть обо всем особого труда не составит.

И все же подобная тактика несет в себе оттенок изворотливости и двуличия – качеств низких, презренных и безжалостных. Супруга заслуживает почтительного отношения, а с неистовым вожделением придется справляться в одиночку.

– Чтобы привыкнуть, тебе, конечно, понадобится некоторое время, – с сожалением признал Ричард.

Молчание длилось долго. Джульетта упорно смотрела ему в подбородок. Он ждал, пока она наконец поднимет глаза, но когда это произошло, во взгляде сквозило безмерное разочарование.

– Хотелось бы, чтобы та близость, которая возникла между нами в письмах, укреплялась, доставляла радость и счастье.

Ричард кивнул.

– Я не против самой идеи, – сказал он, – однако необходимо смотреть правде в глаза. Мне казалось, что и ты, и я – люди достаточно зрелые и разумные, чтобы поддаться романтическому порыву и взять на себя ответственность за общего ребенка. Разве не так?

Джульетта посмотрела спокойно и уверенно.

– Дети – естественная составляющая брака.

– Не всегда.

Да, она явно мечтала услышать другой ответ, но этот по крайней мере честен.

– Настоящей близости можно достичь только в одном случае: если не прятаться друг от друга и не пытаться отгородиться.

– Речь идет всего лишь о тонкой резине, – невозмутимо возразил Ричард. – Стоит ли поднимать это на философскую высоту?

– Не все так просто. – Джульетта пожала плечами. – Извини, но, как ты верно заметил, чтобы привыкнуть, нужно время.

Что ж, значит, так тому и быть. Ричард заставил себя отвести взгляд, осторожно склонился и целомудренно поцеловал жену в лоб.

– Спокойной ночи.

Яростно – так, что побелели пальцы, – он вцепился в дверную ручку, рывком открыл дверь и твердым, ровным шагом направился в свою комнату.

Ричард откинулся на спинку рабочего кресла и посмотрел в окно кабинета. Солнце сияло почти по-весеннему, но ветер зло гнал по саду сухие листья, а вместо зеленой травы землю покрывала пожухлая бесцветная растительность.

Унылый пустынный пейзаж омрачал и без того угрюмое настроение.

Мисс Харди сидела напротив и читала вслух только что продиктованное письмо, однако Ричард слушал невнимательно. Мысли были заняты событиями прошлого вечера. Хотелось понять, существовал ли шанс изменить сценарий и по-настоящему сблизиться с женой, найти с ней общий язык.

Что следовало сказать и сделать, чтобы провести ночь в супружеской постели, в горячих объятиях очаровательной супруги, а не в холодном одиночестве своей огромной пустой спальни? Уснуть так и не удалось: стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникал образ Джульетты с пылающими страстью глазами, с жаждущими поцелуя губами.

А потом это же лицо представало обиженным и печальным.

Проклятие! Пылкая натура Джульетты оказалась неожиданным счастливым подарком, и все же, вместо того чтобы броситься в пучину плотских радостей, о которых оба мечтали, они провели ночь отдельно, в разных комнатах. А еще тяжелее было сознавать, что если в ближайшее время не удастся мирно договориться о продолжении отношений, решить проблему беременности и будущих детей, то печальное непонимание наверняка войдет в привычку, станет нормой.

Ричард считал рождение ребенка категорически невозможным. Глубоко выстраданная позиция стала ответом на тяжкую душевную боль и горькое разочарование, а потому одна лишь мысль о необходимости приоткрыть прошлое и углубиться в мучительные подробности внушала страх.

Должен, должен существовать какой-то другой способ решить проблему. Надо только его найти.

– Что делать с письмом, сэр? Прикажете внести какие-нибудь изменения или дополнения?

Голос мисс Харди прервал безысходные размышления. Ричард посмотрел на секретаршу и встретил неуверенный взгляд; казалось, та понимала, что хозяин не слышал ни слова.

С самого утра мистер Харпер был сам не свой, а полная неспособность сконцентрироваться на важной переписке доказывала, что мысли его витают где-то далеко.

– Оставьте письмо, – распорядился он. – Хочу кое-что исправить во втором абзаце.

Мисс Харди молча передала листок и тут же достала из кожаной папки новый документ. О, только не это!

– Адвокаты мистера Синклера прислали доработанный контракт, и ваш советник уже начал…

Раздался едва слышный стук, а потом дверь распахнулась и в комнату ворвалась сияющая от восторга Лиззи. Ричард приготовился к неизбежному пылкому объятию, но прежде чем малышка успела подбежать, ее поймал Эдвард.

– Мы ждем тебя, – заявила девочка, безуспешно вырываясь из цепких объятий брата. – Пора готовить рождественский пудинг!

– Нельзя входить, если дверь закрыта, – сурово отчитал сестренку Эдвард. – Разве не помнишь, что сказала мама?

– Но я же сначала постучала, – попыталась оправдаться Лиззи.

– Простите, что помешали, сэр, – извинился Эдвард, едва взглянув на отчима и безуспешно пытаясь справиться с упрямой девицей. – Сейчас же отведу ее к миссис Бикфорд.

Ричард молча ждал ухода непрошеных гостей. К сожалению, Лиззи оказалась значительно сильнее, чем выглядела. Понадобилось всего лишь несколько секунд борьбы, чтобы малышка вырвалась из цепких рук брата и подбежала к столу.

Посмотрела серьезными карими глазами и строго повторила:

– Ты должен немедленно пойти с нами и помочь приготовить рождественский пудинг.

– Но разве это не входит в обязанности поварихи? – озадаченно уточнил Ричард, удивленный странной настойчивостью Лиззи.

– Нет-нет, мистер Харпер. По давней традиции в церемонии принимают участие все члены семьи.

Последнее замечание прозвучало из уст внезапно покрасневшей мисс Харди. Ричард недоверчиво посмотрел на секретаршу, и та смущенно потупилась. Перевел взгляд на Эдварда, но мальчик лишь пожал плечами.