Церемония вручения подарков сменилась следующим действом, не менее важным и значительным: начался рождественский пир. Под дружные аплодисменты всех собравшихся за огромным столом повариха с гордостью представила свой главный шедевр: жареного гуся, фаршированного яблоками и черносливом. Следом явились на стол вареные креветки, молочный поросенок, многочисленные блюда из овощей и фруктов. Рачительная хозяйка учла пожелания и вкусы каждого из гостей – больших и маленьких.

Дети участвовали в трапезе вместе со взрослыми и стремились попробовать все, что стояло на столе, хотя Джульетта несколько раз заботливо напоминала им о необходимости оставить в животах место для сладкого.

И вот торжественно явился десерт. Свечи в столовой задули, и в полумраке хозяин дома зажег пропитанный бренди сливовый пудинг. Зардевшаяся от счастливого смущения мисс Харди обнаружила в своем куске золотое кольцо, и лорд Моффат тут же провозгласил, что сделает все от него зависящее, чтобы в новом году рождественская традиция оправдалась и обладательница чудесной находки непременно вышла за него замуж.

Помимо пудинга, стол украсили экзотические фрукты и орехи, разнообразные восточные сладости и такое количество имбирных пряников, что наелся даже главный их любитель, дядюшка Хорас. Ради святого дня джентльмены решили отказаться от бренди и сигар, и все дружно перешли в гостиную, чтобы продолжить празднество.

Салонные игры, пение и танцы допоздна сменяли друг друга и не позволяли никому скучать. Подали холодный ужин, и, хотя все утверждали, что сыты и больше не смогут проглотить ни кусочка, огромные блюда постепенно опустели. Провожать радостный день никому не хотелось, однако время шло, и ночь неумолимо вступила в законные права. Сонных детей уложили спать, а вскоре разошлись по своим комнатам и усталые взрослые.

Ричард и Джульетта остались в гостиной вдвоем.

– Пора задувать свечи, дорогая. Уже поздно.

– Знаю. – Джульетта с сожалением вздохнула, но тут же улыбнулась. – Подождем хотя бы несколько минут, хорошо? Ведь как только свечи погаснут, Рождество закончится.

Сейчас она ничем не отличалась от Лиззи. Ричард опустил руку в нагрудный карман и достал бархатную коробочку.

– Еще утром хотел сделать тебе подарок, но детям не терпелось начать праздник. Надеюсь, он поможет сохранить рождественское настроение.

– Что это? – Джульетта с волнением развязала атласную ленту и открыла футляр.

Ричард смотрел на жену, пытаясь понять, понравился ли ей подарок. Ювелир представил такое количество великолепных ожерелий, что выбрать самое лучшее оказалось очень трудно.

– Нравится?

Джульетта подняла сияющие глаза.

– Нравится – не то слово. Это потрясающе! Необыкновенно!

– Точно? Если сомневаешься, можно заменить.

– Зачем же менять такую прелесть? – Джульетта достала ожерелье и подняла, чтобы тщательно рассмотреть его на свету. Изящно ограненные бриллианты сияли и переливались, а соединяющие платиновые звенья таинственно мерцали, отражая блеск драгоценных камней.

– Это еще не все. – Ричард с улыбкой протянул коробочку поменьше.

– О, милый! Не слишком ли много? – Джульетта подняла бархатную крышку и увидела восхитительные сережки.

– Ничуть. В тот вечер, когда мы впервые танцевали вальс, я понял, что ты рождена, чтобы носить бриллианты. Разреши, помогу.

Джульетта послушно встала спиной к мужу и позволила застегнуть на шее крохотный замочек, но тут же нетерпеливо повернулась и с волнением спросила:

– Ну и как, тебе нравится?

– Само совершенство, – ответил Ричард, едва взглянув на ожерелье. Счастливое лицо любимой стало еще прекраснее.

В бездонной глубине карих глаз отражалось сияние бриллиантов и теплое мерцание свечей, а лучезарная улыбка едва не сводила с ума. Не в силах сдержать чувства, Ричард заключил жену в объятия.

– Люблю тебя, милый, – шепнула Джульетта.

– А я тебя не просто люблю. Преклоняюсь.

– Но я тоже не просто люблю. Восхищаюсь и уважаю.

– В таком случае я люблю, обожаю, преклоняюсь, глубоко почитаю. И совсем не могу без тебя жить.

Джульетта весело рассмеялась:

– Сдаюсь. Ты победил. – Она шутливо шлепнула по плечу.

– Нет, милая, победили мы оба.

Довольный собой Ричард склонился и страстно прильнул к губам жены.

Хайгроув-Мэнор

Два года спустя. Декабрь

Ричард Харпер стоял спиной к окну и озабоченно наблюдал, как его беременная жена нетерпеливо меряет шагами гостиную.

– Что за мучение с этими поездами! Почему они никогда не приходят вовремя? – Джульетта с тревогой посмотрела на часы. – Уже половина пятого. Если так пойдет, Эдвард и Джордж приедут домой не раньше полуночи!

– Дорогая, сядь, пожалуйста, успокойся, – попросил Ричард, стараясь говорить как можно мягче. Распоряжений, а тем более приказов жена не признавала. – Ты же знаешь, что доктор советовал тебе не напрягаться.

– Ходьба – это не напряжение, – ответила Джульетта, не собираясь останавливаться.

– Но ты расхаживаешь по гостиной уже больше часа. – Ричард снова встал так, чтобы закрыть спиной окно, а вместе с ним и центральную аллею. – Пока дождешься мальчишку, дырку в ковре протрешь.

– Эдвард уже четыре месяца в школе, и за все это время я ни разу к нему не съездила, – горячо возразила она. – Еще бы не волноваться!

Она упрямо вскинула голову, однако Ричард заметил в глазах подозрительный блеск и пожалел о собственной неуместной настойчивости. Доктор уверял, что излишняя эмоциональность обычна для женщины в интересном положении, и все же расстраивать жену не хотелось.

Ричард подошел и осторожно обнял ее.

– Все будет в порядке, дорогая. Скоро приедут.

Он положил ладонь на живот и тут же почувствовал энергичный толчок. Что ж, отлично! Но полное спокойствие придет не раньше, чем ребенок благополучно появится на свет, а по словам доктора, это радостное событие произойдет не раньше, чем через пять недель.

Леди Моффат, бывшая мисс Оливия Харди, подняла глаза от рукоделия.

– Ричард, как всегда, очень заботлив. Ничего не поделаешь, это от большой любви. Но может быть, немного отдохнуть действительно стоит? Позвонить, чтобы принесли чай?

– Так волнуюсь, что вряд ли смогу сделать несколько глотков. – Джульетта грузно опустилась на диван. – Как хорошо, что Джордж вызвался привезти Эдварда домой; если бы мальчик ехал один, я бы уже с ума сошла от страха.

Оливия улыбнулась:

– Джордж всегда рад помочь, а особенно сейчас, когда Ричард ни за что не согласился бы оставить тебя хотя бы на день.

– Посмотрите в окно! – В комнату с радостным воплем ворвался Джеймс, а следом появилась сияющая Лиззи. – Снег идет!

– Мы будем кататься на санках, папа? – Девочка посмотрела умоляюще.

– Снег? – На лице Джульетты отразилось смятение.

– Беспокоиться абсолютно не о чем, – поспешил успокоить жену Ричард. – Всего лишь несколько снежинок.

Он посмотрел в окно, увидел белый двор и поморщился от собственной бесстыдной лжи. Крупные снежные хлопья мягко кружились в свете фонарей. Честно говоря, сам он заметил, что снегопад начался уже час назад, однако упорно пытался скрыть это обстоятельство от жены.

С каждой минутой погода становилась все менее пригодной для путешествия: еще немного, и Джорджу с Эдвардом придется пробиваться сквозь сплошную белую пелену – если поезд вообще доберется до станции, а не увязнет где-нибудь по дороге.

Впрочем, оба этих соображения он решил оставить при себе.

Джульетта посмотрела вопросительно, словно ожидая объяснений. Но что он мог поделать с непредсказуемой английской погодой?

– Может быть, пока послушаем рождественские гимны? Лиззи сказала, что разучила на фортепиано несколько красивых мелодий.

Радуясь возможности оказаться в центре внимания, девочка тут же подбежала к инструменту и устроилась на обитом бархатом высоком стуле. Конечно, пока в ее исполнении энтузиазм в значительной степени превосходил исполнительское мастерство, но очаровательная детская непосредственность скрасила томительное ожидание и развеяла напряжение.