Яркое солнце нестерпимо резало глаза, отвратительный привкус во рту вызывал отвращение к самому себе, а головная боль не стихала ни на миг. Ричард медленно спустил ноги с кровати, сел и зажмурился, выжидая, когда же наконец комната перестанет вращаться и займет привычное положение.

Дверь распахнулась. Ричард решил, что пришел камердинер, и не потрудился открыть глаза, а когда все-таки осмелился посмотреть, то вместо Хэллета увидел перед собой лорда Моффата. Джордж молча, терпеливо стоял возле кровати.

– Не мог подождать, когда спущусь к завтраку? – проворчал Харпер.

– В это время? – Джордж устроился в кресле возле камина. – Поскольку ты здесь господин и хозяин, повариха, конечно, приготовит все, что пожелаешь. Но, если хочешь знать, завтрак давно прошел. Скоро подадут ленч.

– Что? – Ричард схватил со стола часы и, болезненно прищурившись, посмотрел на циферблат. Да, друг не шутил: часовая стрелка миновала полдень. – Но почему же никто меня не разбудил?

– Насколько мне известно, камердинер пытался неоднократно. И жена тоже. – Джордж расплылся в улыбке. – Но только у них ничего не получилось. Тебя не пробудила бы и пушка.

Излишняя жизнерадостность приятеля показалась обидной, и Ричард нахмурился. Боль стала еще сильнее. Он встал, неуверенной походкой добрел до ванной комнаты, налил в таз воды и опустил туда голову. К сожалению, из-за чрезмерной заботы камердинера вода оказалась теплой и принесла лишь незначительное облегчение. Стараясь не замечать ломоты в висках, Ричард взял полотенце, вытер лицо, волосы и, подчиняясь суровой необходимости, кое-как побрился. В спальню вернулся, ощущая острую потребность в чашке крепкого кофе.

К сожалению, в комнате его по-прежнему ждал только Джордж. Ричард раздраженно дернул шнур звонка. Не прошло и минуты, как на пороге возник Хэллет.

– Прикажете принести завтрак? – уточнил камердинер.

– Не торопись. Принеси очень большой кофейник и две чашки, – распорядился Ричард.

– Слушаюсь, сэр. – Хэллет удалился.

– Ты сегодня в дурном расположении духа, – не выдержал Джордж. – Волнуешься из-за предстоящего визита Диксона?

– С какой же это стати? – солгал Ричард.

– Успокойся, ничего страшного.

– Я же сказал, что не волнуюсь.

– Сказал, но что-то не верится. – Джордж вытянул длинные ноги. – Уверен, что уже через полчаса после приезда вы с ним запретесь в кабинете и углубитесь в обсуждение будущего партнерства. Хорошо, если выйдете к ужину. Когда хорошенько проголодаетесь…

– Не преувеличивай. Вовсе не собираюсь проводить с Диксоном целый день; что ни говори, а на дворе Рождество. Самое время отдохнуть и развлечь гостей, создать им праздничное настроение.

– Хм, интересное заявление. Мистер Харпер создает у людей праздничный настрой. Распевает рождественские гимны, наряжает елку, увлеченно танцует.

Прежде чем Ричард успел ответить, в дверь постучали. Вошел Хэллет с серебряным подносом в руках. Поставил на стол кофейник, чашки и сахарницу, после чего удалился в гардеробную.

Теперь, когда головная боль немного отступила, Ричард в полной мере оценил тактичное спокойствие слуги. Если бы еще удалось заставить замолчать Джорджа!

Он налил полную чашку кофе, торопливо положил две ложки сахара, быстро размешал и жадно глотнул.

Резкий отвратительный вкус едва не вывернул наизнанку. Ричард на миг замер, а потом наклонился и выплюнул мерзкую жидкость в тарелку.

– О Господи, что случилось? – Джордж даже не пытался скрыть шок.

Не в силах произнести ни слова, Ричард молча покачал головой. Язык горел, рот нещадно драло. Он беспомощно отломил кусочек тоста и попытался хоть как-то притупить ужасную горечь. Медленно, обстоятельно прожевал, так же медленно проглотил и только после этого нашел в себе силы произнести несколько слов:

– Попробуй кофе.

Джордж взглянул настороженно. С опаской поднес ко рту тонкую фарфоровую чашку и сделал маленький глоток. Ричард внимательно следил за реакцией.

Джордж пожал плечами:

– Немного горячо, а в остальном ничего особенного. Отличный кофе.

Ричард нахмурился, схватил чашку и с подозрением понюхал. Не почувствовав ничего, кроме кофейного аромата, окунул указательный палец и облизал. Кофе. Несладкий кофе.

Он озадаченно посмотрел на стол. Взгляд упал на сахарницу, и в этот момент снизошло озарение. Джордж всегда пил кофе без сахара. Ричард взял из серебряной сахарницы маленькую щепотку и осторожно лизнул.

Соль. Проклятие!

– Кажется, юные мстители нанесли очередной удар, – пояснил Ричард.

Джордж молча протянул свою чашку, и он жадно проглотил содержимое. Несладкий кофе оказался значительно приятнее соленого.

– Вчера мне показалось, что ты заблудился неспроста, – с сочувствием произнес лорд Моффат. – Что произошло?

– Эдвард и Джеймс завели меня в чащу, а пока я сидел на верхушке дуба и обдирал эту чертову омелу, сбежали, – признался Ричард.

– И как же тебе удалось выбраться?

– По чистой случайности. – Почему-то внезапно захотелось улыбнуться, но Ричард сдержался: малейшее движение отзывалось резкой головной болью. – К тому же нельзя было позволить двум мальчишкам обвести себя вокруг пальца.

– Помню, одно время мы с братом примерно так же издевались над несчастным отцом, – задумчиво проговорил лорд Моффат. – Чего только не придумывали! Намазали клеем стул в кабинете и испортили его лучшие брюки. Запустили в постель ящерицу, и та устроилась у него между ног. Крику было столько, что горничные едва в обморок не попадали. Испачкали жиром перила лестницы, разбавили бренди водой.

Джордж откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.

– А однажды – только представь – вместо воды использовали другую жидкость… телесную.

– Черт возьми! – Ричарду едва не стало плохо. – Помочились в бренди?

– Прицельно, в хрустальный графин; на ковер не попало ни единой капли.

– И как же отреагировал отец?

– Насчет бренди, кажется, так ничего и не заметил. – Губы Джорджа слегка дрогнули. – А что касается всего остального, то каждый вечер перед ужином во всеуслышание сокрушался и рассуждал, кто бы мог совершить столь неприглядные поступки, но ни разу не спросил нас прямо и не отчитал за безобразное поведение. Наши проделки, как ни странно, его даже забавляли. Такое отношение, конечно, распаляло юношеское воображение. Много бессонных ночей провели мы, разрабатывая все новые и новые коварные планы, а потом наконец поняли, что отец с интересом ждет, что же еще мы придумаем. Спустя много лет я набрался смелости и прямо спросил, почему он нас не наказал. Отец подтвердил, что не хотел ограничивать полет фантазии.

– И когда же вы прекратили безобразничать?

– В тот день, когда Лоренса отправили в закрытую школу. Хулиганить одному мне совсем не хотелось. Скучно.

Ричард налил еще кофе.

– Что ж, вам можно только позавидовать. А вот на меня почему-то все эти фокусы нагоняют тоску.

Джордж широко улыбнулся:

– В таком случае имеет смысл как-то отомстить соплякам. Уверен, что удастся найти каких-нибудь ужасных жуков. Страшное черное существо на белом покрывале способно внушить ужас даже самому храброму из мальчишек. Сгодятся и несколько горстей сухих хлебных крошек на простыне. Муравьи не заставят себя ждать.

Проклятие! Нет, это все не то. Ричард потер шею. Объявлять сыновьям Джульетты войну он не собирался, особенно сейчас, накануне приезда Диксона.

– И все же я намерен махнуть рукой на их проделки, – заявил он. – Ясно, что парни хотят одного: доставить мне как можно больше неприятностей и выразить свое отношение к появлению в доме чужака. Если же расстроить меня не удастся, то и продолжать будет незачем.

Джордж махнул рукой.

– Фатальная ошибка. По-моему, не получив ответа с вражеской стороны, они преумножат усилия.

– Готов рискнуть, – бодро отстаивал свою позицию Ричард, хотя в глубине души опасался, что друг может оказаться прав. – Но если безобразия действительно будут продолжаться, то в любой момент можно отправить Эдварда в школу. Разделить неразлучную пару – и дело с концом. А то дети уж слишком расшалились.