Даже Эдвард с энтузиазмом воспринял известие о том, что он уже достаточно взрослый, чтобы в сочельник прочитать вслух рождественскую историю.

– А елка в этом году будет? – неожиданно спросил Джеймс.

Чтобы спрятать непрошеные слезы, Джульетта обняла дочку и прижалась щекой к кудрявым волосам. Рождественская елка, украшенная лентами, орехами, фруктами и наивными домашними игрушками… Начало этой доброй традиции Генри положил за несколько лет до смерти, как только сыновья немного подросли.

Без него Джульетта не находила сил заниматься милой чепухой – одолевали заботы более существенные. А главное, до этой минуты, она даже не подозревала, как тосковали дети по празднику Рождества.

– Ты помнишь елку? – тихо спросила она младшего сына. В последнее Рождество, которое отмечали вместе с Генри, ему едва исполнилось четыре года.

– Немножко помню, – смущенно признался мальчик. – Зато Эдвард постоянно о ней твердит.

– Неправда!

– Нет, правда!

– Дети, немедленно прекратите! – Резкий тон сразу утихомирил спорщиков. – Если будете плохо себя вести, больше никогда не буду обсуждать с вами Рождество.

– Вот видишь, что ты наделал? – Эдвард осуждающе посмотрел на брата.

– Я ни в чем не виноват.

– Виноват!

– Нет, не виноват!

– Все, хватит! – На этот раз Джульетте пришлось повысить голос. – Немедленно попросите друг у друга прощения и помиритесь.

Сыновья посмотрели на мать с нескрываемым удивлением: ни одному из них даже в голову не приходило извиняться. Джульетта строго скрестила руки на груди и постаралась придать лицу суровое выражение. Видя, что мама не шутит, братья неохотно обменялись положенными фразами.

– И… – подсказала Джульетта.

– Прости, мама, – искренне попросил Джеймс.

– Прости, – неохотно буркнул Эдвард, едва взглянув.

Ах, а еще принято считать, что у женщин тяжелый характер! В последнее время Джульетта не знала, что делать с упрямством и недовольством старшего сына. Что бы она ни сказала и ни сделала, все ему не нравилось, все было не так. А самое неприятное, что он уже не стеснялся вслух высказывать неодобрение.

Возможно, увольнение прежнего строгого учителя стало большой ошибкой. Новый наставник – очень образованный и прекрасно воспитанный молодой человек – оказался для детей чересчур мягким. Занятия теперь проходили в спокойной, почти дружеской обстановке, но вот дисциплина серьезно пострадала.

Эдварду и Джеймсу остро не хватало твердой мужской руки – близкого человека, чей безусловный авторитет заставил бы мальчишек слушаться и подражать. Джульетта втайне надеялась, что Ричард возьмет эту роль на себя, однако выяснилось, что мужа ее дети совсем не интересуют. До сих пор он был к ним равнодушен.

Может быть, в этот приезд что-то изменится?

Джульетта пообещала зайти попозже, чтобы пожелать спокойной ночи, и отправилась к себе: пришло время переодеваться к обеду. Сегодня спешить нельзя; надо выглядеть спокойной и уверенной. В столовой она появилась за минуту до назначенного времени и не без удивления увидела Ричарда.

На буфете стояло серебряное ведерко с шампанским, а рядом – два хрустальных бокала. Джульетта вопросительно подняла брови.

– Вот, решил отпраздновать возвращение, – чуть смущенно пояснил Ричард. – Не желаешь ли присоединиться?

– С удовольствием.

Он осторожно наполнил бокалы.

– За что пьем?

– Может быть, за нас? – отважно предложила Джульетта.

– Почему бы и нет? Мы с тобой теперь самые важные на свете люди.

Джульетта с улыбкой подняла бокал. Сначала сделала совсем маленький глоток, потом еще один, побольше. Шампанское оказалось мягким и безупречно охлажденным. Пузырьки газа приятно щекотали ноздри, а прохладный напиток дарил ощущение праздника.

Как только бокал опустел, Ричард тут же снова его наполнил.

– Уж не стараетесь ли вы меня напоить, сэр? – поинтересовалась Джульетта.

Ричард так удивился, что она смутилась, однако уже в следующую секунду муж широко улыбнулся:

– Если слегка опьянеешь, сможешь простить мне не вполне джентльменское поведение?

Теперь уже удивилась Джульетта. Какое именно поведение он имеет в виду – страстный поцелуй в холле или внезапную перемену настроения и поспешный уход?

– Не переживай, все в порядке. – На лице появилась тень улыбки. – Но на всякий случай предупреждаю: поить меня допьяна бесполезно. Я все равно никогда ничего не забываю.

Ричард притворился озабоченным.

– И часто ты злоупотребляешь? Может быть, следует запирать винный погреб?

Джульетта пригубила шампанское и слегка наклонилась, намеренно позволив мужу заглянуть в свое декольте. Судя по напряженному выражению лица, Ричард не преминул воспользоваться возможностью.

– Тщетная предосторожность. У меня есть копии всех ключей.

– Но ведь можно сменить замок.

– В таком случае можно сделать и новую копию.

Они долго смотрели друг на друга в полном молчании. Ричард рассмеялся первым, и Джульетта с готовностью улыбнулась в ответ. Как приятно видеть его без обычной маски холодной, отстраненной сдержанности! В эту минуту глаза казались синими, как потемневшее перед закатом небо, а от смеха в потаенной глубине вспыхнули искры.

Они сели за стол, и Джульетта мысленно похвалила себя за то, что распорядилась поставить приборы рядом – в одном конце длинного стола. Вскоре подали суп, и обед начался, однако от легкого, почти игривого настроения не осталось и следа. На все вопросы и замечания муж отвечал лаконично, порой ограничиваясь одним-единственным словом.

– Ты уже успел посмотреть гостиную? Ту, которая раньше была оформлена в египетском стиле?

– Нет.

– Надеюсь, тебе понравится. Удалось полностью убрать из интерьера красный цвет и заменить его светло-зеленым. Комната от этого только выиграла, стала намного свежее и уютнее.

– Хорошо.

Джульетта решила не сдаваться.

– Если не ошибаюсь, тебе должны были прислать образцы заказанных в Лондоне тканей.

– Я получил.

О, какой прогресс! Вместо одного слова целых два! Джульетта вытерла губы белоснежной льняной салфеткой и знаком попросила лакея налить красного вина. Оказывается, вежливость способна довести до изнеможения.

Появилось следующее блюдо – жаркое из говядины в коньячном соусе с гарниром в виде овощного ассорти. Бокал красного вина Ричард осушил залпом и сразу потребовал еще один.

Джульетта собралась с силами и снова попыталась завязать разговор:

– Сегодня утром приходил преподобный Абернати. Пожаловался, что крыша в церкви окончательно прохудилась. Я пообещала оплатить ремонт. Ничего?

– Правильно.

Ну вот, опять одно слово. Может быть, он сердится? Или, что еще хуже, скучает? Не исключено, что и вообще не слушает. Джульетта поднесла к губам бокал и осторожно взглянула, пытаясь понять, чем вызвана внезапная неловкость. Да, они действительно впервые обедали вдвоем, но разве после нескольких месяцев разлуки трудно найти тему для разговора?

– Скоро Рождество. Я вот подумала, что было бы оригинально обриться наголо и вплоть до Двенадцатой ночи носить одежду наизнанку, – словно между прочим заметила Джульетта, старательно отрезая небольшой кусочек мяса. – Кстати, очень вкусно. Не желаешь ли последовать моему примеру?

Раздался резкий стук – Ричард от неожиданности уронил вилку в тарелку. Хм, смотри-ка ты, слушает… Внезапно заинтересовавшись зеленым горошком, Джульетта опустила глаза и принялась накалывать по горошине на каждый зубец, пока ее собственная вилка не стала похожа на счеты.

– Обычно я обедаю один, – наконец произнес Ричард.

Джульетта нахмурилась. Хотелось верить, что таким образом муж объяснил ей свою склонность к односложным ответам. Большое спасибо за эту любезность, но, что ни говори, они все-таки супруги!

– Хотя мое сегодняшнее поведение свидетельствует об обратном, осмелюсь сообщить, что не отношусь к числу патологических болтушек, – заметила она. – Больше того, совершенно не возражаю против дружеского молчания.