Не обращая внимание на пленников, они обсудили свои дела, поставили бадью на место и собрались уходить. Перед отходом один из них подошел к Седому, и сказав напарнику, что все-таки хочет убедиться тот это или не тот доходяга, поднес факел почти к самому лицу Седого. Поглядел, а потом со словами, – «А Злыдень его знает», – вышел из камеры.

– Я так понимаю, что это наша кормежка? – заинтересованно спросил Седой, у которого волнения и тревоги прошлых дней, вызвали немалый аппетит, – Так, что тут у нас? В одной лоханке вода, в другой бурда. Ты чего будешь?

– Давай сначала бурду. Вот тут у меня пара мисок.

Седой, на ощупь наполнил пару грубо сработанных глиняных мисок. И уползя в свой угол начал есть из свой миски, стараясь не думать о судьбе прежних хозяев этой посуды.

Несколько первых глотков дошли до желудка вполне приемлемо, но потом, и вышеозначенный желудок, да и весь организм в целом, справедливо возмутились попыткой накормить их эдакой дрянью. Седой дисциплинированно предпринял еще несколько попыток откушать данного угощения, но все они оказались неудачными.

– Интересно, – подумал он, – А как Старик, на таких харчах существует, ведь это же сущее дерьмо.

– Слышь Старик, – ты как это жрешь? – решил он возместить себе отсутствие деликатесов, приятной застольной беседой. – Это же просто гавно какое-то!

– Ну не то что бы гавно. – благодушно ответил Старик. – Хотя конечно кое-что тут от говна имеется.

– В каком смысле?

– В том, что в те самые бадьи, в которых нам это угощение принесли, – нам потом придется гадить.

– ????????????????????????

– Извини, других удобств тут не предусмотрено. А по углам срать, – еще хуже выйдет, так что приходится…. . Но ты лучше не бери в голову, – есть то все равно необходимо. Иначе сдохнешь.

– Да уж я лучше сдохну.

– Все так говорят. А как поголодают денек другой, – на третий, хошь – не – хошь, а за ложку хватаются.

– Вот ведь Ярл, – сука. Такие порядки завел. Небось специально, чтобы поиздеваться.

– Вполне возможно. Хотя скорее всего, все намного проще. Это же не специально построенная тюрьма. Тут, при прежнем хозяине, – винные подвалы были, а чуть дальше, кладовые. А в них, как ты понимаешь, никаких специальных удобств не предусматривалось. Когда Ярлу понадобилось устроить где-то узилище для особых пленников, он приспособил для этого ближайший к его ставке замок.

– Ну могли же, для Этого принести отдельную посуду?

– Зачем лишний раз возиться? Ты пойми главное, – мы для них уже не люди. А так, – слизь подвальная. Так что лишняя посуда для нас, это роскошь. Нас и кормят-то тем, от чего свиньи отказались.

Все эти, не внушающие оптимизма сведения, несколько опечалили нашего героя, и окончательно отбили и так отсутствующий аппетит. Некоторое время он молча сидел, понуро опустив буйну-голову, и погрузившись в свои геройские думы. Затем, когда шевеление извилин в его голове сделало полный оборот, он поднял голову и спросил; –

– И что, никто отсюда живым не ушел?

– На моей памяти, – нет!

– А удрать….?

– Это каменный мешок. Дверь одна. Ты ее слышал! Толстенная и прочная. Взломать ее нечем. Больше никаких отверстий, ходов или лазов нет. Простой, добротный каменный мешок. Ты удивишься, – но здесь даже крыс нет!

– А может того, подкараулить охранников, когда они очередной харч принесут и…..

– Охрана тут может и не самая бдительная, но тоже не из дураков набрана. Заметил? – пока один тут в камере находился, – другой, все время с факелом около двери стоял, и за меч держался. Только попробуй дернуться, – прикончит живехонько.

– Так что ж нам тут, – помирать что ли?!?!

– А ты вечно жить хотел?

– Может и ни вечно. Но и подыхать собственное дерьмо треская, я не согласен! Лучше уж пусть меня в драке прикончат.

– Да, из тебя сейчас тот еще боец. С кем драться то собрался? С муравьем, или на таракана замахнешься?

Тут Старик конечно нашего героя уел. Силенок у него едва хватало на то, что бы удержать в руках чашку с теплой, и отвратительно пахнущей водой….

Кстати!!! Седой, ведь точно помнил, что в недолгие моменты, когда он приходил в сознание, – то пил чистую, холодную и очень вкусную воду. Или это измученное болью сознание играло с ним такую шутку? Да и то, что еще вчера поднес ему Старик в качестве еды, хоть и не было разносолом, но вкус имело вполне приличный.

– Старик, – а чем ты меня раньше поил-кормил? – задал он вопрос, подозрительно смотря в тот кусок темноты, в котором, судя по звукам располагался его сокамерник.

– Тем же, что и сейчас. – Ответил тот. Но по его голосу, и благодаря старой командирской привычке чуять ложь, Седой понял что тот что-то не договаривает.

– Темнишь, ох темнишь ты Старик, я может и был никакой, да и с памятью у меня непорядки, но уж ежели что я в жизни и запоминаю, так это, – что ел, и что пил. Так что, если не хочешь проблем, – лучше выкладывай-ка правду! – грозно сказал Седой, но потом, решив смягчить тон, добавил – Я ведь может последний человек, с которым ты в жизни по-дружески поговорить сможешь.

– Правда.., друг мой….., (прости, не знаю как тебя зовут), правда она часто бывает очень – …разная. И не всегда понятная и приятная. – Так стоит ли пытаться ее узнать?

– Слушай Старик, – я сейчас не в том состоянии, когда хочется играть в эти игры со словами. – Устало произнес Седой. – Поэтому будь любезен, просто скажи рядом с кем мне придется провести последние дни моей жизни? Даже если ты шпион Ярла, подосланный что бы выведать у меня, что-там-хочет-Ярл-знать, – имей сострадание, – признайся. Не хочу я умирать рядом с совсем уж распоследней сволочью.

А то я до самой смерти, больше ни одного звука не произнесу. И ты от меня ничего не узнаешь. Проторчишь понапрасну несколько дней в этой темноте и вони. А Ярл тебя все равно за это по головке не погладит. А наказать, за то что с заданием не справился, – может вполне, уж я-то его нрав знаю. Так что не надо со мной хитрить, а просто скажи правду! Тебе самому легче станет. А я помру рядом с человеком, которого хоть чуть-чуть, но уважаю.

– Вот, об этом-то я тебе и говорю, – ты уже сам придумал для себя правду. А понравиться ли тебе моя? – задумчиво сказал Старик. А потом, словно бы на что-то решившись сказал, – Я не Ярлский шпион, как ты себе вообразил. Но так получилось, что я и сам не знаю, кто я?

– Это как же?

– Просто в один прекрасный миг, примерно четыре года назад, – я вдруг очутился посреди леса, ни помня ни кто я, ни как сюда попал.

– И что…..?

Да ничего. Просто когда я вышел к людям, оказалось что у меня есть определенные способности.

– Какие?

– Я могу делать вещи такими, какими хочу их видеть. Например, – грязную воду сделать чистой, а совсем поганую еду…., менее поганой едой.

Или например, я слушаю твою речь, и понимаю, что помирать ты не собираешься, а просто давишь на жалость, пытаясь выведать у меня как можно больше сведений.

И кстати, – я чувствую, что если бы у тебя было чуть побольше силенок, – ты бы их из меня не жалостью бы выдавливал, а силой выбивал.

– Так ты значит маг?!

– Мне это часто говорили. Но я не знаю, что это такое.

– Ну конечно, – не знаешь. Неохота небось на костер попадать, вот под дурика и косишь! И как это тебя сволочь раньше не убили? Эх, попался бы ты мне пару недель назад, когда у меня еще силы были….

– За что ты и все остальные, так ненавидите магов?

– А то ты сам сволочь не знаешь!!!!!

– Хочешь верь, хочешь нет, – но я действительно этого не знаю. Я ведь даже толком не знаю, чем они отличаются от обычных людей. И что натворили. Все кого я пытался об этом спросить, обычно или просто ругались, или пытались меня убить.

– А про то как вы пытались поработить человечество, как войну развязали, а сколько народу угрохали, и вообще….

– Знаешь…. друг, – я сейчас почувствовал, что это говорил не ты, а…., как будто бы кто-то другой. Кто-то, очень испуганный и жалкий вложил в тебя эти слова. Лучше скажи за что ты, именно Ты, так ненавидишь магов.