Вот в это-то дивное, великолепное и прекрасное время суток, услышал-то наконец наш герой долгожданные звуки возвращающейся охоты и узрел столь долгожданную добычу.

Когда кавалькада приблизилась на расстояния двух перелетов стрелы, он смог наконец рассмотреть ее во всех подробностях. И уведенное ему понравилось. Во-первых, – не было никаких признаков волнения и тревоги на лицах барона и его охраны. А это означало, что известие о гибели баронского сына до них пока еще не дошло.

И во-вторых, – цель Седого была ясно видна, и легко опознаваема. – Только полный дурак и слепец, не смог бы опознать в едущем сразу позади передового разъезда, грузном с властной осанкой человеке, – местного господина, повелителя и вершителя судеб. Ореол властности и самодовольства сиял над его головой, почти затмевая заходящее солнце. А почтение, пополам со страхом в глазах окружающих, только оттеняли этот блеск.

Седой взвел свой арбалет, и наложил болт. – Я камень, простой серый валун, каких тут много, – говорил себе Седой, глядя вдоль этой лежащего в ложе арбалета болта. – Простой серый валун, лежу себе под кустом, грею каменный бок под последними лучами заходящего солнца и даже в мыслях не держу никого убивать. – Повторял он, стараясь дышать ровно и спокойно, соединяя в одну линию оперение, наконечник и точку посреди баронского лба. – И нечего на меня смотреть и тем более опасаться меня, – твердил он, чуть приподнимая точку прицела, и нажимая на спусковую скобу своего великолепного оружия.

…Еще его отец, когда-то давным-давно уверял своего сына Лютика, что если убедить самого себя в том что ты камень или дерево, – в этом можно убедить и любого, не слишком пристально присматривающегося человека, а то и зверя.

Седой, конечно этого не помнил, но сидя в засаде продолжал упорно твердить заклинание, помогая себе успокоиться и сосредоточиться.

Последнее что увидел барон уходя из жизни и нашего повествования, это как лежащий в придорожных кустах валун внезапно открыл глаза и из них вылетела тонкая, едва заметная молния……..

Сразу после выстрела, наш герой дождался пока свита и охрана осознают случившееся и достаточно переполошатся. А затем практически не скрываясь, стал удирать в глубь рощи, на бегу поджигая заранее приготовленным факелом небольшие, сплетенные из прутьев, обмотанные тряпками и политые маслом шары. Они разгорались, и пережигали бечевки держащие притянутые к земле верхушки молодых деревьев. Деревья резко распрямлялись и шары отправлялись в полет, в направлении дороги.

К сожалению Седому, удиравшему во все лопатки, некогда было оглядываться и он не смог оценить, насколько произведенный эффект, соответствует его замыслу. Но судя по тому что погони за ним не последовало, все получилось правильно, и охрана покойного барона поверила, что огненные шары выпустил какой-то маг.

Утро молодого Вождя, как обычно началось с первыми лучами солнца.

В начале, – умывание ледяной водой, которую подал ему заспанный соратник-помощник.

Ежедневное бритье было скорее авансом будущей зрелости, чем необходимостью, поскольку молодой Вождь и впрямь был молод и густой щетиной похвастаться не мог.

Затем, деньщик…, соратник-помощник, подал свежую холщовую рубаху, – единственную роскошь, которую позволял себе молодой Вождь. …Он вообще был очень скромен и неприхотлив. Носил простые доспехи офицера Армии, без позолоты и прочих украшений. Ел из солдатских котлов. Квартировался в небольшом домике, как и остальные офицеры Его Армии. …Вот разве только прекрасной работы меч и кинжал, поднесенные около года назад, благодарными представителями освобожденного человечества, отличали его от обычного солдата.

…Потом обход постов, заниматься которым ему вроде бы и не было никакой необходимости, но зато люди уже с утра, видели своего Вождя за работой. И для того же, когда сигнал к побудке поднимал солдат-соратников и выгонял их на плац для строевых занятий, первым кого они видели, – был их Вождь.

Затем занятия строевой и боевой подготовкой, – Вождь, как всегда занимал место в строю одного из отрядов, подавая пример молодым и старым соратникам.

Это вообще было его основным правилом, – старший обязан суметь выполнить любую свою команду лучше, (в крайнем случае не хуже), того, кому он эту команду отдает. Поэтому все его офицеры, время от времени занимали в строю места простых ратников, шлифуя свое мастерство и показывая пример. Все это сплачивало Армию и подчеркивало основной ее принцип, – «Здесь нет высших и низших, – есть лишь старшие и младшие».

Возможно в дальних гарнизонах вышестоящие и позволяли себе немножечко отступать от этого принципа, – но там где находился Вождь, о таком никто и помыслить не мог.

Завтрак вместе со Старшими Соратниками, – тоже из общего солдатского котла, хоть и в отдельной столовой. Отдельная столовая была необходима, поскольку до, во время, и после завтрака, Вождь принимал доклады Соратников, обсуждал текущие дела и принимал решения.

– Что с набором новых соратников? – спросил он, обращаясь к Старшему Соратнику – Мастеру Войны.

– Проблем с набором нет, – проблема что лезут к нам всякие… Прознали про то что у нас тут житье сытое. А кто их обучать будет? Нормального десятника не найдешь, а про тысячника, – только помечтать можно. Да и вооружить их….. Да и на хрена нам такое войско? Кого воевать-то собрались?

– Ну для начала, – по вопросу оружия, обмундирования и обеспечения войск, – выскажется Мастер Обоза. А потом поговорим с Безопасностью.

– Тут я с Одноухим, вполне даже согласный, – народу у нас до фига. Ну, прокормить их допустим, я смогу, жильем обеспечить, – тоже. А вот оружие, – хоть его вокруг и немеренно, – однако один хрен оно денег стоит. Покупать дешевку, – себе дороже выйдет, (если конечно воевать начнем). Да и бойцу, с дерьмовеньким мечом даже при патрулировании улиц и то неуютно. А в бой, кто понимает, с таким и не пойдет, а кто не понимает, – нам нахрен не нужен.

Молодой Вождь перевел взгляд на Безопасность, передавая слово ему.

– Ну что я могу сказать. – Пока деятельность Врага вошла в скрытую фазу, – он затаился. Но я чувствую, что это лишь затишье перед бурей. Тучи сгущаются и гром может грянуть каждую минуту.

– Конкретней расскажи за что Большая Шишка, твоим ребятам отпускает харчи со складов и денег из казны?

– Что ж, могу сказать что соратниками моего братства, за последний месяц были расследованы восемнадцать случаев проявления козней Врага. Только семь из них представляют реальный интерес. Три выявленных объекта взяты под наблюдение. Нами изъяты из обращения четырнадцать книг, связанных с магией и колдовством. После изучения их Ученым советом, – некоторые из них мы уничтожили, а некоторые, способные помочь искоренению заразы, – сохранили….

– Это ты братан, на общих собраниях будешь рассказывать… Там это может кого и впечатлит. А нам лучше про дело говори, а эту заумь оставь более легковерным ушам.

– Мастер Войны сказал грубо, но верно. Безопасность, – здесь собрались соратники, отмеченные высоким уровнем доверия, – им можно знать правду.

– А сказать по правде, – все еще поганей. Мы сейчас для многих стали костью в горле. И Враги этим обязательно воспользуются. И даже если не воспользуются, – все равно, драки нам не избежать и случиться это скорее чем вы думаете.

Молодой Вождь с некоторым удивлением расслышал в голосе всегда спокойного Безопасности растерянность, близкую к панике. «Неужели все так плохо?», – подумал он. – «Странно, а мне казалось что наконец-то наступили какая-то стабильность и относительное затишье. После этих сумасшедших и безумных лет, – мы это заслужили».

– Безопасность, будь любезен, поясни свои слова. – Потребовал он.

– Все очень просто Вождь. – Сначала нас терпели, поскольку считали достаточно безобидными, а иногда даже полезными. Но после ряда одержанных тобой, (нами, – поправил его Вождь), – … нами побед, – мы стали силой. Силой, может и заметной, но достаточно нейтральной, потому нас продолжали терпеть. Продолжали терпеть, потому что продолжали считать безопасными и временами полезными, тем более что наши идеи были многим близки. Да и неразберихи еще хватало, и было достаточно кусков за которые стоило побороться. Но с тех пор, как произошло Объединение и появился Союз Неподвластных, – мои лазутчики стали доносить, что нами стали интересоваться и высказывать свое недовольство, весьма могущественные силы.