На виске у него едва заметно вздрогнула вена. Он терпеть не мог объяснять свои поступки — Босс считал себя выше нас и не стеснялся об этом напоминать. Честно говоря, мне на это наплевать.
Я пожал плечами.
— Слушаюсь, сэр.
— Вот это правильно. На данный момент требуется узнать, что там происходит. Следующие шаги будут предприниматься в зависимости от полученных сведений. Ты приступаешь немедленно и обеспечишь себе прикрытие на тот случай, если оно понадобится, так что до развития событий можешь осмотреться. Просто затаись и веди себя тихо. Ясно?
— Абсолютно.
Говорить больше было не о чем, так что я достал из папки листок с адресом, спрятал его в карман, а папку закрыл и бросил обратно на стол.
— Удачной охоты, — произнес Босс.
Это было скорее данью традиции, чем искренним пожеланием. Я выскочил из кабинета с предельно допустимой поспешностью и отправился домой упаковывать снаряжение. Задержался лишь для того, чтобы полюбоваться крутыми бедрами курьера-велосипедистки, поднимавшейся по ступеням мне навстречу. На лице у нее металла было больше, чем во всей моей портупее. Я не смог удержаться от улыбки, а она в ответ только усмехнулась. Наверное, я не в ее вкусе.
Все остальное проходило как обычно: вернувшись к себе, я начал сортировать снаряжение. Есть вещи, которые необходимо взять с собой, есть вещи, которые не понадобятся, и есть те, которые должны быть обеспечены отделом. К примеру, одежда: определенное для нас место жительства, возможно, не допускает ношения привычных мне джинсов, ботинок на рифленой подошве и кожаных курток, так что отделу предстоит побеспокоиться, чтобы снабдить меня более подходящим гардеробом. Но я не мог не взять свои личные вещи — ножи, волшебную палочку, пару ритуальных амулетов и пистолет. Немного подумав, я переписал на диск для портативного компьютера выступление «Corpus Hermeticum» и избранные вещицы Кроули. Выполняя это задание, мне придется подолгу просиживать без дела, наблюдать, так что может пригодиться средство для поднятия настроения. На этом сборы закончились, я включил сигнализацию и направился на конспиративную квартиру, где предстояло встретиться с агентом и составить совместный план действий.
В подземке, как обычно, было полно народу, а на Северной линии больше всего. Наверное, будет неплохо на некоторое время выбраться из Лондона.
На этот раз конспиративная квартира оказалась в Челси — неплохие апартаменты с двумя спальнями и приличного размера гостиной. Я выбрал комнату для себя и стал распаковывать рюкзак, раскладывая один предмет за другим на покрывале и тщательно все проверяя. Я и при укладке проверил каждую вещь, но еще один осмотр не помешает. Потом я разобрал пистолет и не спеша стал его чистить. Больше все равно нечем было заняться.
К вечеру все мое снаряжение было подготовлено и сияло чистотой. Я бы мог получить первый приз на любом смотре, и ни один сержант в мире не отказал бы мне за мои старания в кружке пива. После этого я ощутил приближение скуки и решил немного позаниматься тайцзи. На половине третьего круга появился второй член нашей команды.
Она была по-мальчишески хороша. Невысокая, стройная, как мне показалось, чуть старше двадцати. Темные волосы подстрижены как у эльфа. По правде говоря, она была похожа на Одри Хэпберн. Обтягивающие джинсы прекрасно обрисовывали ее фигуру ниже пояса, но остальная часть туловища оставалась скрытой под толстой курткой. Она бросила на пол сумку и протянула мне руку.
— Рада встрече. Меня зовут…
— Никаких имен. Придерживаемся правил. Так безопаснее для нас обоих.
— Ох.
— Так что, я — Билл Фриман, а ты будешь Энни…
— Харгрейв. А ты немного параноик, верно?
— Да. — Я провел свой обычный тест на паранойю — да, я все еще мог дышать. — Я твердо верю в принцип необходимого знания. Тебе незачем знать мое настоящее имя, и, если ты его все же узнаешь, это будет только помехой для дела.
«И не только, — подумал я про себя. — Нам нельзя становиться друзьями». Меньше всего мне нужны будут эмоции, когда придется выбирать между объектом и напарником.
Пока мы разговаривали, она сняла куртку и бросила ее на диван. Верхняя часть тела отлично сочеталась с той, которая уже была открыта моему взгляду. Сложив их, я пришел к неизбежному выводу: хочу. Вернее, хотел бы, если бы она не была собственностью компании.
Она прошла в свою комнату, а я включил чайник. Несмотря на то что я ничего не имею против кофе, я живу чаем. По стандарту НАТО — с молоком и двумя кусочками сахара. В холодильнике нашему вниманию был представлен обычный ассортимент готовых блюд. Мы пробудем здесь пару дней и не будем покидать квартиру, пока не подготовимся к работе. Я громко спросил Энни, не хочет ли она перекусить, и получил утвердительный ответ, так что снял крышку с упаковки мясного пирога и сунул его в печку вместе с овощным рагу. Можно будет добавить растворимое картофельное пюре. За полчаса на уровне «семь» все должно быть готово, тем более что в инструкции указан срок двадцать минут. Затем я вернулся в гостиную с двумя кружками чая, где обнаружил сидевшего на диване помощника Босса. В оправдание своего визита он держал на коленях кейс с документами.
Это был Пирс. Согласно штатному расписанию, он числился экспертом. Высокомерный наглец считал, что отец должен устроить его в МИ-5 или в другую, столь же престижную контору, где бы он не сталкивался с такими презренными оборванцами, как мы. Во время войны в отделе действительно служили джентльмены, подобные Тулу Гесельшафту, но утонченная атмосфера клубов и отделанных деревом ресторанов осталась в прошлом. Как и любое другое подразделение секретного фронта, мы работали в самом низу и не чурались испачкаться. Пирс все это просто ненавидел. Лично я думаю, что служба в Кладовке (наше собственное название отдела, бывшее в ходу среди старших офицеров) его раздражала. Эта работа была слишком секретной. Иметь допуск к тайнам, о которых большинство людей даже не слышали, и не иметь возможности об этом поговорить было для него невыносимо. Пирс едва не кипел от злости, когда его приятели из Оксфорда и Кембриджа обменивались прозрачными намеками, рассказывали о мелких подробностях своей службы и явно наслаждались, демонстрируя свою причастность к важнейшим делам. Но стоило кому-то из этих напыщенных идиотов догадаться, чем занимался Пирс, меня бы тотчас послали с приказом предотвратить дальнейшие разговоры. Время от времени такое случалось с сотрудниками МИ-5, имевшими доступ к действительно важным сведениям. Что ж, не так уж часто появляется возможность представить кого-то из них в качестве фетишиста, подавившегося огурцом, который был использован для орального секса.
Приятные воспоминания, в которых мелькнул образ Пирса, одетого только в презерватив, вызвали у меня улыбку. А этот глупец решил, что я рад его видеть.
— Я привез для вас инструкции и кое-что из снаряжения. Когда выясните, что может еще понадобиться, пошлите запрос.
Он произнес это с таким видом, словно я был идиотом, который не знал, что ему нужно для работы. Я едва удержался, чтобы ему не врезать. К счастью, Пирс не собирался задерживаться и хотел освободиться так же сильно, как я — избавиться от его присутствия. К тому времени, когда Энни вышла из своей спальни, его уже и след простыл, а на столе стояла вышеописанная еда и у каждой тарелки лежала соответствующая копия инструкции. Мы ели молча, не отрываясь от чтения.
Как оказалось, община Просвещенных сестер была образована в начале шестидесятых группой феминисток, которым надоел патриархальный уклад более известных религиозных орденов. Они жаждали сделать мир безопаснее, остановить мужскую агрессию и тому подобное. Короче говоря, это был еще один союз лесбиянок-мужененавистниц, считавших, что наличие члена автоматически превращает его хозяина в воплощение Сатаны. В течение многих лет они вели себя вполне обычно — участвовали в бесполезных манифестациях протеста у военно-воздушной базы «Гринэм-коммон», в разного рода маршах, сидели на улицах и распевали хором «Мы победим». Имелись сведения, что они помогли двум парням избежать службы во Вьетнаме, но в остальном сестры вели себя вполне спокойно.
