Когда я проснулся, на мой электронный адрес уже поступило сообщение от Брута: цепочка чисел, имя пользователя и пароль, больше ничего, кроме инициалов и цифровой подписи Брута. Цепочка чисел представляла собой указатель команд — система, используемая пользователями Интернета в обход всякой чепухи вроде «www». Если вы знаете, что именно ищете, эти команды работают не хуже электронных адресов; а еще они защищают сервер от любопытных взглядов, поскольку все имена доменов регистрируются в сети вместе с адресами их владельцев и добраться до них легче легкого. Я ввел команды в браузер, потом добавил пароль, любезно предоставленный Брутом. Внезапно передо мной на экране возникло личное дело Кандейс Альдер. Я пролистал уже прочитанные страницы и быстро добрался до того места, где кончался присланный мне вариант. В данной версии документ был гораздо полнее: имелся рапорт о ее возможной опасности для общества и склонности к жестокости, данные анализа ее ДНК (которые я на всякий случай сразу же занес в свою базу данных) и подробности ее новой жизни.

Кандейс Альдер превратилась в Сьюзен Джеймс и благодаря заботам ее прежних работодателей получила должность в небольшой больнице в Иллинойсе. Но ей там не слишком понравилось, и вскоре она вернулась к своим прежним фокусам. Имелось упоминание об одном докторе, который внезапно стал проводить операции голышом, и о медсестре, вдруг перешедшей на стихотворную форму в любых разговорах. Однажды вечером Сьюзен Джеймс покинула больницу и больше туда не возвращалась. О дальнейшем местопребывании этой женщины ЦРУ было неизвестно.

Все старания, казалось, были предприняты напрасно. Я перешел к файлам изображений, чтобы взглянуть, как она теперь выглядит. После открытия первого же снимка все встало на свои места, а я бросился печатать срочное донесение для Босса. Теперь, по крайней мере, мне стало понятно, почему Просвещенным сестрам удалось так легко нас провести. Вдобавок ко всему, мне стало известно, что образец ДНК был идентичен одному из найденных в автомобилях, оставленных в Эйвбери. Но этот факт меня уже не мог удивить.

С экрана на меня смотрели холодные голубые глаза Каролины Блейк, члена внутреннего круга общины Просвещенных сестер и владелицы пока не найденного домика в сельской местности.

Все-таки должна быть где-то зацепка, указывающая на местоположение дома, и теперь это стало для меня вопросом первостепенной важности. Я снова отправился в промышленную зону, где в складском помещении были собраны вещи из домов женщин, входивших во внутренний круг общины. Для того чтобы в один из дней спасти мир, порой приходится неделями копаться в чужом хламе. Большая часть вещей годилась только в макулатуру: популярные книги по магии (хотя среди них, надо сказать, попадались и довольно интересные экземпляры), стандартные ежедневники, торговая реклама и прочая чепуха, которую можно найти в доме любого, кто занимается волшебством. Похоже, мне предстояла долгая ночь.

Примерно к двум часам ночи я проверил поступления и расходы всех кредитных карточек, просмотрел гарантийные талоны на стиральные машины и руководства по эксплуатации DVD-проигрывателей.

К трем мне стали известны имена их любимых писателей и излюбленные телепередачи, которые я просматривал одновременно на девяти экранах, пока разбирал бумаги.

Было уже почти четыре, когда боги решили, что я проделал достаточную работу, чтобы получить требуемую улику. Я был полностью с ними согласен и едва не закричал от радости при виде потрепанного клочка бумаги, выпавшего из старой копии «Молота ведьм». В глаза бросилась надпись: «Получено с благодарностью, сумма 2500 фунтов стерлингов, 23 января 2005 года». Рядом стоял рукописный росчерк.

Бумажка поступила из бристольского дома Каролины Блейк — того, о котором нам было известно. И запись явно относилась не к обычной покупке, поскольку все остальные чеки были аккуратно сложены в нижнем ящике письменного стола и уже просмотрены мной. Это нечто совсем другое. И чем больше я смотрел, тем более знакомым казался мне почерк, как будто я уже видел его прежде. Странно. Я решил залезть в базу данных и посмотреть, нет ли чего-то похожего в других записях. Это займет какое-то время, но ничего другого мне не оставалось, зато была возможность отвлечься от копания в макулатуре.

Я ввел запрос: «Расписка рукописная, без адреса» и получил около трех дюжин изображений, относящихся к уже изученным случаям. Выбора не оставалось, и я стал просматривать их один за другим и сравнивать с непонятной записью.

Вызвавший у меня смутные подозрения документ стоял предпоследним. Торопливый анализ почерка подтвердил мою догадку и снабдил необходимой информацией. У меня снова появился след, и утром я отправлюсь на север, чтобы повидаться с Бенджамином Юстасом Дэниэльсом.

Бенни торговал артефактами. Он начал с торговли антиквариатом в середине шестидесятых, но магия после своего возрождения постучалась в его дверь, и после налаживания сети довольно загадочных контактов он стал человеком, к которому вы могли обратиться в поисках чего-то неординарного, что не стоило демонстрировать властям.

Как ни странно, его лучшими клиентами стали как раз представители власти. К нему нередко захаживал и Пирс со своим портфелем, в котором лежали заявки на предметы, требующиеся мне или моим коллегам. Бенни какое-то время демонстрировал сомнения, потом делал несколько звонков, а потом назначал такое время доставки, которое вызывало подозрения в том, что требуемый предмет с самого начала находился у него в кладовке. У правительства чаще всего существовали свои запасы магических орудий, но Бенни, казалось, пользовался особыми источниками, и его торговля процветала.

Как-то раз мне пришлось с ним встретиться; тогда речь зашла о заключенной им сделке на двадцать пять галлонов бутилированной воды из Источника Вечной Молодости по запросу одной стареющей поп-звезды шестидесятых годов. Результат расследования был отрицательным. Как я тогда сказал, мы не стали бы возражать, если бы Бенни подсунул ему подделку.

Магазин Бенни находился в Манчестере, это была одна из мрачных уличных антикварных лавочек, которые теснились в этом районе уже тысячу лет, несмотря на то, что, казалось, никто не собирался даже проходить по узкой улочке, не говоря уж о том, чтобы зайти внутрь. Окна прикрывали желтые пластмассовые козырьки, предохраняющие вещи от выгорания, а потускневшая и облетевшая надпись на вывеске утратила свою четкость еще во времена норманнского нашествия. Сам Бенни обитал в квартирке над магазином, которую кроме него никто никогда не видел, но, по слухам, там было так же уныло, как и внизу. Городской квартал, в котором располагался магазин, заслуженно пользовался дурной славой, и обычные посетители антикварных лавок спешили убраться подальше, едва только взглянув на вывеску. Бенни не слишком заботился о случайных покупателях. Когда возникала потребность в наличных деньгах, он предпочитал отправлять свои вещи на аукционы и терпеть не мог любопытных зевак, спрашивающих, откуда поступила в его магазин та или иная вещица. Чаще всего к нему заходили люди, разыскивающие какой-то определенный предмет, да еще полицейские из отдела надзора по торговле антиквариатом.

Я толкнул дверь и вошел в сумрачный зал. Пыль, словно отвратительный смог, покрывала все предметы и висела в воздухе. Как я уже говорил, случайный покупатель мог купить вещицу, выставленную в наружной витрине, а сам магазин был устроен так, чтобы отвадить любопытствующих прохожих, и даже постоянные посетители, завидев нечто ценное в завалах вещей, обычно оставались ни с чем. Из-за груды журналов викторианской эпохи мне навстречу вышел Бенни и с надеждой улыбнулся, завидев знакомое лицо. Глядя на этого низенького уродливого человечка, можно было подумать, что на нем лежит такой же толстый слой пыли, как и на его товарах. На локтях ветхого пиджака пестрели заплаты, а его очки, казалось, не протирались уже целый год.