Иногда я задаю себе вопрос: откуда служба набирает таких людей? Бойцы группы захвата не обладают эзотерическими способностями, зато отлично натренированы, чтобы открыть противнику таинство смерти с такой быстротой и эффективностью, какую только можно себе представить. Я думаю, их собирают отовсюду. Я не раз замечал, что они довольно спокойно воспринимают самые странные наши приспособления, значит, прежде чем отправиться на задание, они были хотя бы приблизительно ознакомлены с нашей деятельностью. Они отлично знали свое дело и не проявляли склонности к долгим личным разговорам о своем прошлом, да и я не собирался им рассказывать свою истинную историю.

Я получил сигнал о пятиминутной готовности и в последний раз проверил свое оружие. Основным оружием для группы захвата служили автоматы с глушителями, к тому же у каждого имелся пистолет. Я не стал брать автоматическое оружие, предпочитая действовать любимым ножом, а в резерве оставался пистолет с глушителем. Основной инструмент для этой операции покоился в большой сумке, закрепленной на перевязи, и, если все пойдет по плану, другого оружия мне применять не придется.

Наконец машины встали, мы выбрались наружу и почти беззвучно рассредоточились. Командир управлял бойцами при помощи жестов, и они парами исчезали в темноте, пока на месте высадки не остались только мой сопровождающий и я. Нам предстояло ждать, пока не последует команда «отбой».

Пока все занимали свои места, минуты тянулись невыносимо долго, потом рация ожила, послышались негромкие рапорты о готовности и был дан сигнал к атаке.

Последующее ожидание прерывалось только редкими донесениями. Было дьявольски обидно слушать, как люди ведут бой без меня. Единственное, что удерживало меня на месте, это сознание, что мое вмешательство на данном этапе только усложнит их работу. Но все равно мне это не нравилось. В конце концов раздался долгожданный сигнал: «Местность защищена. Пассажир может приступать к работе». Мой сопровождающий провел меня по склону вокруг холма, и только тогда я увидел цель. Это был небольшой фермерский домик с ярко освещенными окнами, а неподалеку в темноте просматривалась еще пара построек. Между ними мелькали темные силуэты: бойцы хотели убедиться, что не осталось никаких неприятных сюрпризов. Как только кто-то посмотрел в нашу сторону, мой сопровождающий подал условный сигнал.

Войдя в дом, я снял противогаз и перчатки. Мне необходимо было ясно видеть людей, с которыми я имею дело, и рисковать не хотелось. Мне лишь однажды пришлось работать с этим прибором, но с первого раза стало понятно, насколько осторожно с ним нужно обращаться, и я надеялся, что хорошо усвоил урок. У одной стены было свалено восемь трупов, скованных наручниками по рукам и ногам; такие меры предосторожности меня вполне устраивали. Хоть я и не ожидал, что кто-то из них поднимется и снова бросится в драку, было приятно сознавать, что в этом случае браслеты доставят им некоторое неудобство. Напротив них пять человек стояли на коленях лицом к стене, и их запястья и лодыжки тоже были надежно скованы пластиковыми браслетами. С обеих сторон их охраняли бойцы с автоматами наготове. Судя по их одежде, люди в доме спали, когда началась атака, а те, кто стоял на страже, были уже мертвы. Я повернулся к одному из тех, кто сторожил пленников.

— Это все? — Он молча кивнул. — Хорошо. — И я снова посмотрел на пленников. — Эй вы, послушайте. У меня к вам один вопрос: кто был связным с другой группой? Отвечайте быстро, и все закончится без особых проблем. Будете упрямиться, получите осложнения.

— Пошел вон, свинья.

Ответил тот, кто стоял в середине ряда, а остальные одобрительно захихикали, приветствуя его бахвальство. Я ударил его в поясницу, чуть выше того места, где сходились связанные запястья.

— Через два часа мне будет известно все, что нужно, и даже больше. Но я даю вам второй шанс. Кто был связным?

Молчание.

— Последний шанс ответить. На этом дружеская беседа закончится.

Ни единого слова в ответ.

— Ладно, не говорите, что я плохо старался.

Я особым ключом открыл висевшую на поясе сумку и вытащил тугой сверток, который развернул на стоящем рядом столе. Внутри был острый штырь из похожего на золото металла, весь покрытый иероглифами. В сопроводительных документах на этот инструмент говорилось, что он был найден бывшим офицером британских военно-воздушных сил в Египте и идеально подходил для таких случаев, как сегодняшний. Я прикинул свои возможности и стал выбирать, кто станет первым объектом. Естественно, я остановился на том парне, который стоял в центре ряда. По моему знаку охранники подхватили его под руки и отволокли в соседнюю комнату. Я прошел следом, держа штырь в руке, стараясь приспособиться к его весу и форме. Неосторожный болтун посмотрел на меня и, увидев открытое лицо, понял, что попал в серьезную переделку. Вероятно, ему были знакомы правила захвата пленных: если остается возможность отпустить их живыми, не давай им увидеть своего лица, чтобы они не могли описать его кому-нибудь еще.

Я отпустил охранников и встал перед пленником, стараясь держаться вне пределов досягаемости. Браслеты на руках и ногах все же не могли предотвратить удара головой. Я осмотрел его с ног до головы, но не обнаружил ничего необычного — просто еще один подонок, стоявший между мной и моей целью. Как правило, я испытываю некоторые чувства по отношению к таким людям, но, если взглянуть объективно, они сами выбрали эту игру. В конце концов, если бы стоявший передо мной человек не стал грубить, он мог до сих пор оставаться за дверью, рядом со своими приятелями, а я бы занимался кем-то другим. Он оказался на этом месте благодаря своему выбору, который привел его в лагерь плохих парней. Если бы наши роли переменились, он проделал бы со мной то же самое.

Наконец я решил заговорить.

— Последняя попытка. Скажи, кто был связным между вами и второй группой. Я больше не стану задавать вопросов, но ты мне все равно ответишь.

Этот парень не мог пожаловаться на недостаток храбрости. Он поднял голову и, как мог, плюнул мне в лицо. Это произвело на меня впечатление. В последние минуты своей жизни он ведет себя вызывающе, и остается только надеяться, что мне хватит смелости поступить так же, когда придет мой черед. Конечно, он еще не знал, что ему предстоит умереть здесь и сейчас. Он считал, что сначала его будут пытать, потом снова задавать вопросы, и только потом все закончится. Я видел, как он готовится к новым ударам, как концентрирует свою волю, как старается дышать медленно и ровно, чтобы сохранить ясность мысли. Отличная подготовка, именно так в такой ситуации поступил бы и я.

Но все это было напрасной тратой времени.

Он наблюдал, как я насыпал в чашу угольный порошок, как поджег его. Когда он как следует разгорелся, я добавил несколько крупинок ладана из холщового мешочка и подождал, пока дым не распространится по всей комнате. Он ожидал пыток, но мои действия совершенно выбили почву у него из-под ног. В воздухе повис плотный аромат горящего ладана, и я, чтобы сосредоточиться, сделал несколько дыхательных упражнений. Я знал, что произойдет дальше, и хотел быть к этому готовым. На все приготовления ушло около пары минут, и к тому времени, когда можно было приступать, парень уже покрылся испариной. Я поднял гигантскую иглу, подошел к нему вплотную и воткнул острие точно в макушку черепа.

Комната вздрогнула. Глаза пленника расширились от мгновенно распространившейся боли, и он начал умирать. Штырь проник в глубину его черепа, прошел сквозь мозг до самого гиппокампа. Я смутно услышал далекий вопль, а потом началась скачка.

Вот я в школе, где-то в Восточной Европе, и надо мной все смеются, потому что я принадлежу к другой религии. Кто-то толкает меня, и я падаю на пол, весь в крови, затаив злобу.

Другая школа, теперь в роли мучителя я сам. Бью ученика и швыряю его на пол. Изо рта у него вытекает струйка крови, а я испытываю от этого удовольствие.

Идет бой, я в солдатской форме, вокруг мечутся женщины и дети, стараясь спрятаться. Они меня не тревожат — кто-то другой взял на себя ответственность за окружение и уничтожение всей деревни вместе с жителями, и, как только сопротивление будет подавлено, мы покончим и с остальными.