— А-а-а! — заорал мореход не своим голосом, тыча в мою сторону пальцем.

— Невежа! Укушу! — успела я прошипеть напоследок и быстро захлопнула дверь.

Мореход еще кричал об упырях за дверью, потом вырывался из рук подоспевших друзей, клялся, что ни капельки не пьян, но его все-таки увели отсыпаться. Дверь я больше открывать не рискнула. Надо ждать приглашения. Вот попаду в зал — все и увижу. Нет, правда, дрался именно Рианор? Он пострадал? Ранен? Вот уж загадка!

— Ты храбро бился, Рианор! — послышался в наступившей тишине уже памятный голос. — Но удача была на моей стороне, как и должна. А клинок жалко. Хороший был меч.

И чего я так боялась этого состязания? Все оказалось совсем не страшным. Скорей бы уж попасть в зал, увидеть таинственного Грольфа, Рианора — как он там, после поединка?

— Объявляется состязание в песенном мастерстве!

Ну вот, наконец-то! Я вскочила со скамьи. Но дальше все пошло как-то не так…

— Сдвинуть столы! Сомкнуть щиты! Надеть шлемы! Никому выше глаз не высовываться, рыбье семя! А то получите, как Тергир в прошлый раз!

В главном зале что-то сдвигалось, грохотало, ездило по полу с раздирающим скрежетом. Они что, крепость сооружают? Что же там готовится?

— Я, Вирег Смелый, прошел с тобой, Грольф, десять битв. Я вызову на бой любого, назвавшего меня трусом. Я пойду за тобой в Ледяную Страну биться со снежными демонами. Но сейчас я не иду за тобой.

— Я, Турлог Хитроумный, стоял рядом с тобой в самые свирепые бури. Я пошел за тобой в Запретные Воды. Но сейчас я не иду за тобой.

— А у меня с прошлого раза ребра в непогоду ноют!

— А у меня кровь из ушей шла!

— А мне… это… выйти надо!

За дверью с грохотом тягали что-то тяжелое, бубнили и мямлили какие-то свои причины убегающие из зала отступники, а я потихоньку отступала к входной двери. Клятва Солнцу! Ох уж эта клятва! Может, жить в пещерах не так уж плохо? Только успею ли добраться до них до рассвета? А где буду прятаться до нынешнего заката? Недолго, конечно, осталось, но где?

Я уже почти убедила себя, что жить до конца дней во мраке — верх мечтаний любой сказительницы. Но было уже поздно. Дверь в зал распахнулась. И вестником моей печальной судьбы на пороге стоял Стырга.

— Нет! Не пойду!

Стырга даже не успел открыть рот, когда я начала изливать на него свои жизненные планы.

— Не нужны мне ваши деньги! Убегу! От солнца спрячусь! Буду в пещерах жить! И вообще, так нечестно! Предупреждать надо! Вы меня обманули!

Я была готова к угрозам, посулам и крикам. Ну или к посулам, крикам и угрозам, например. Стырга быстро все оценил, шагнул вперед и плотно прикрыл за собой дверь.

— Вы не можете нас бросить!

— Это почему? Клятвой пригрозите? Не напугаете! И без солнца проживу!

— Спасите нас. — Стырга вдруг явственно вздрогнул, скривился всем лицом. Плачет? Не может быть! Притворяется! Надеется меня разжалобить! Дешевая уловка! Не с той связался!

— От чего это вас спасать? — пробурчала я, отступая на шаг.

— Столы готовы! — возвестил голос за стеной.

Полугоблин затравленно оглянулся, шагнул вперед и забормотал, ухватив меня за рукав:

— Он не знает поражений и неудач уже много лет, скука — его злейший враг. Он ищет состязаний с лучшими! Он доволен сейчас, борьба была упорной. Но втройне страшен будет его гнев, если не состоится песенный поединок! И тогда мы пропали! Город погибнет!

— Не надо! Триста мечей — городу не угроза! Ничего он вам не сделает! — Я продолжала пятиться.

— Он властвует в море. Он дружит с духами и хозяевами соленых вод. Он может замкнуть устье реки! Малым детям будет нечего есть! — Стырга неотступно следовал за мной.

— Вам до устья день пути! Пусть себе замыкает! И при чем тут дети? — уже в который раз я не могла понять запутанные беды заказчика. Что и неудивительно — рассказать в трех словах то, что сплеталось и варилось годами, под силу лишь Семи Мастерам. Хотя, с другой стороны, что мне за дело до их бед? Я должна была просто спеть! Почему мне в последнее время приходится больше слушать?

— Закроет устье — не будет морского пути! — Полугоблин даже передернулся.

— И дети не смогут рыбачить на море? — попробовала я догадаться.

— Нет же, конечно нет! — возмутился полугоблин. Иногда полезно прикинуться ничего не понимающей глупышкой. Особенно когда и прикидываться особо не нужно.

— Не приплывут купцы — и городу конец! Обрушатся стены! Зарастут поля! Разбегутся люди!

— Приезжие купцы чинят ваши стены и работают на полях?! — Я, конечно, подозревала, что Белокозинск разбогател и загордился, но чтоб настолько! Моя спина толкнулась об дверь. Дальше отступать было некуда. Полугоблин воспользовался моментом, шагнул вперед и зачастил:

— Не придет Эльдерин с прозрачной посудой, не привезет снадобья и приправы Вирга, Хмурый точно не заглянет со своими зачарованными ремешками. А вино в бочках! А копченое морское мясо! А белые доспехи! А поющие раковины! А кому продадут шкуры и черные капли лесовики? А зачем тогда в Белокозинске целый год дубили рыбью шкуру? Куда тогда девать синюю ягоду? А мед и смолу с пенькой? А ожерелья из когтей? Придут еще раз продавать оружие гномы, если не купят веселящие листья? Кто вообще пожалует уже на следующий год? Они все уйдут на другие ярмарки! Дети останутся без куска хлеба, родители пойдут в леса выкапывать корешки, поля зарастут сорняком, обрушатся стены — и конец Белокозинску! По всей округе разорятся мастера и подадутся в разбойники, загорятся села, пересохнут реки, стрелы будут лететь из-за каждого дерева!

Нарисованная Стыргой картина бедствий впечатляла. Черный дым стелился над селениями и полями разоренного из-за меня края. Отяжелевшие волки и упыри бессильно лежали возле падали. А по опасным, гибельным дорогам странствовали толпы… Нет, голодных детишек я представить так и не смогла. Почему-то вместо них я увидела Стыргу и десятки упитанных, тяжело переваливающихся с ноги на ногу купцов Белокозинска. Бррр!

— Да ладно, не все так страшно, — неуверенно возразила я.

— Да? Не страшно? — взвился младший козопас, — Дважды — семь лет и три года назад — Грольф остался недоволен: состязания вышли скучными, без борьбы, как он сказал. Его флот стал у реки. И тогда мы хлебнули лиха! У троих купцов он отобрал корабли, у двоих — только выгрузил товар, остальные убежали. Пятеро так и не вернулись, даже когда Грольф открыл устье, — теперь они торгуют за морем.

— Ну и прогнали бы его. Невелика сила — триста мечей!

— Грольфа не зря зовут «Удачливым» и «Непобедимым». Его хранят высшие силы. — Стырга потихоньку тянул меня за руку, — И городу не нужна война. Плохая торговля, когда горят дома и тонут корабли.

— А чего вы вообще связались с этим Грольфом?

За стеной ширился недовольный гул.

— Многие демоны и напасти Северного моря не смеют трогать друзей Грольфа. Под защитой Удачливого спокойно плавают купеческие корабли. Не боятся его самого, наконец! Он заглянул сюда однажды, десять лет назад. Посостязался, ему понравилось. На следующий год мы пригласили его сами. На ярмарку приходят и купцы, и герои, и чародеи, и воины. Разве сложно найти соперников для Грольфа? Кто же знал, что он будет таким мстительным!

— Ага. — Все стало ясно. Хитрые вожди Белокозинска искали особенных выгод, захотели подружиться со вздорным морским вожаком, заманили на состязания и не успели оглянуться, как заполучили на свою шею немалый жернов… Тьфу ты, про мельницу вспомнилось! Не к добру! Но оно и понятно. Добра мне в это вечер не видать.

— Так что особого в песенном поединке? — быстро вспомнила я самое главное.

В приоткрывшуюся дверь просунулась было голова, но Стырга не поворачиваясь махнул рукой, и голова убралась.

— Все готово! — уже с явным намеком зычно заявил голос за стеной.

— Во всех состязаниях, кроме песенного, он сражается сам, — Оказывается, Стырга уже вовсю тащил меня к двери в главный зал.