— А-а-а! — но это был всего лишь Воротник. Удачно выбравший момент для возвращения дракончик разжал челюсти, и меня по ноге что-то чувствительно хлопнуло. Тихонько шипя, я подняла старую проржавевшую латную перчатку, которую кто-то раскусил, как рачий панцирь. Оценивающе глянула на пасть Воротника, но следы зубов были явно покрупнее, да и старые. Под ногами кроме костей валялись обтесанные камни. Я огляделась — ну да, конечно, здесь была каменная кладка. Нынешнее мрачное логово когда-то было небольшой каморкой.

— Знаете что, друзья, — задумчиво сказала я, — а ведь, пожалуй, это не тракт! То-то я гляжу, знака Солнца давно не видно!

Подтверждая мою правоту, невдалеке кто-то проникновенно завыл.

— Свежжий, очень свежжий след, — шептал Черный Повар, нещадно нахлестывая коня.

— И что же это такое? — продолжала недоумевать я вслух, пока мы шлепали вперед. Поверить, что мы угодили в какой-то овраг или ущелье, пусть даже чуть-чуть обработанное и обложенное, я могла еще недавно. Пока мы не вышли в широченный открытый коридор с настоящей маленькой речкой, текущей посередине. Между отвесными стенами в два моих роста поместилось бы друг за другом три Мышака, все было выровнено, заглажено и обтесано — правда, давно — и успело уже зарасти мхом, заплыть и кое-где обрушиться. В общем, принять все это за творение природы было довольно сложно. Радовало одно — по обе стороны полуподземной речки шли довольно удобные дорожки, хоть и местами занесенные тиной.

— Ну что, опять по течению? — бодро спросила я свою четвероногую команду, и мы двинулись вперед.

Полуподземной… Почему мне пришло в голову это слово? Иногда над головой смыкались неширокие арки, но в основном наверху обнадеживающе синело небо. Часто в стенах на разной высоте попадались дыры, в которых я могла бы без особого труда развернуться. Обычно из них с шумом выливалась вода. Большинство этих дыр было когда-то закрыто решетками, от которых осталась сейчас пара-тройка выгнутых ржавых прутьев. И, что, безусловно, радовало, в этом канале-коридоре было светло. О сколь-нибудь серьезной тени не могло быть и речи. И все равно в голове упорно вертелось слово «подземелье». Ощущались скрытые пространства неподалеку, совсем рядом. Мы проходили мимо нешироких щелей, через которые лились темные ручейки, но сворачивать туда я не стала, придерживаясь главной дороги. Дважды мы миновали здоровенные каменные ворота — первый раз покосившиеся и сломанные, а второй — с одной закрытой створкой, о которую недовольно шумела и билась река. К счастью, створка была закрыта не с нашей стороны.

А вот это — что-то новенькое! Стена над нами выдавалась вперед, сбегая внизу округлым выступом, а вот сверху, похоже, образовывала ровную площадку. Очень интересное место. Обязательно надо было глянуть. Я подвела коня к стене под выступом.

— Стой! — Мышак замер как вкопанный, всем своим видом обещая никуда не двигаться, но верилось с трудом. Я осторожно подтянула ноги на седло и медленно встала. До площадки уже можно было без хлопот дотянуться руками, а по краю к тому же шли легкие изящные каменные перильца, за которые можно было ухватиться. Это будет несложно. — Фух! — Я лежала на площадке и никак не могла отдышаться. До сих пор не знаю, как оказалась наверху. Помогли, конечно, детские набеги на орденский сад с большими старыми яблонями, но здесь все было совсем по-другому. Ладони скользили по камню, почти как по льду, мелкие камешки скрипели и сыпались вниз. Мышак преспокойно отошел почти сразу, и это, наверно, к лучшему — если бы мне пришлось падать, то, скользнув по нему, я бы непременно что-нибудь вывихнула или сломала. Один раз я почти сорвалась, но нащупала ногой дырку в стене, очень долго провисела, обхватив двумя руками столбик и без остановки скребя ногами по камню, но потом как-то сумела перекинуть ногу через край площадки, зацепилась ею за перила и вскоре уже без сил распласталась наверху. Как эти герои из песен одолевают стены до неба высотой и отвесные скалы? Сплошное вранье, не иначе!

Чуть отдохнув, я решила оглядеться. Площадка оказалась больше, чем я думала, не меньше десяти шагов в глубину. Она полукругом вдавалась в макушку скалы, образуя вогнутую стену выше моего роста, с дверыо посередине. По бокам этой стены убегали наверх маленькие ступеньки витых лестниц. Я сделала шаг вперед, пригляделась и тут же поняла, что чутье меня не подвело и риск был не напрасен. Ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни не привели бы меня в больший восторг.

— Ура! Картинки!

Да, высеченные в камне рисунки покрывали почти всю стену. Местами потрескались, кое-где заплыли, но в целом были хорошо видны. Я кинулась вперед, не жалея ладоней, ногтей, ножа и полы куртки. И вскоре была перемазана, исцарапана, но вознаграждена отгадкой.

— Знаете, где мы? На гномьей Большой Воде!

— Где он! Я его не чую! — Черный Повар гневно вертелся в седле. Черный отряд без сил распластался возле расколотого холма. От лошадей остались покрытые шкурой скелеты, люди выглядели лишь немногим лучше, но под плащами это не было заметно.

Черный Повар поворачивал голову, махал перед носом руками, опускался на четвереньки. Он дважды обошел холм, один раз обполз, трижды перелазил через верхушку и четырежды прошел насквозь. Он исцарапался, выпачкался, устал, разозлился. Но след обрывался на одном и том же месте.

— Куда ты делся? Ты ведь не мог улететь! Ты не мог ускользнуть! Кто тебе помог?! Кто?! — Черный Повар в который раз наклонился к земле у холма. — Чую древнюю силу, — прошептал он себе, — Они пришли тебе на помощь, но тебе не скрыться от меня! Пусть только зайдет солнце. Я найду тебя, где бы ты ни прятался! Вся Ночь пойдет по твоему следу!

Да, это был, несомненно, он, легендарный водный путь подгорного народа. На рисунках серьезные бородатые человечки в колпаках трудились при свете ламп (лупили по камням киркой, плавили, ковали, точили) глубоко под землей — сверху обязательно полагалась средних размеров гора. Отколотое-выплавленное-выкованное-выточенное грузили в мешки, долго шли под землей (гора над головой) и по земле (нет горы над головой, зато есть под ногами), отбиваясь на пути от крыс, орков, волков и разнообразной нечисти. Но всем мучениям и горестям приходил конец, когда гномы добирались до Большой Воды, где их приветствовали очень похожие бородатые человечки, только в круглых шапках. Светясь от счастья, человечки в колпаках отдавали что-нибудь ценное водникам в круглых шапках, а потом начиналась не жизнь — песня! Все добро грузилось в корытообразные лодки, и отважным путешественникам оставалось просто плыть и отдыхать-лежать-играть на арфах, которые я рассмотрела с профессиональным интересом. Сложная система открытых и закрытых каналов, дыр с решетками, из которых появлялись и исчезали лодки, здоровенные ворота, которые открывали и закрывали, регулируя уровень воды в реке, какие-то движущиеся вверх-вниз вместе с лодками площадки — все это позволяло им плыть практически в любую сторону.

Справляться с течением также помогали упряжки каких-то здоровенных ящериц, которые пристегивались к лодке и управлялись острыми изогнутыми штуковинами и командами (вылетающие изо рта черточки). Заканчивались эти путешествия либо на гномьих ярмарках, на которых бородатые человечки с кислыми лицами покупали друг у друга всякие железяки, либо где-то на человеческом торжище, где пляшущие от восторга волосатые, одетые в шкуры люди жадно выменивали у гномов все их изделия по принципу «гора шкур — за топор, три коровы — за иголку». С тех пор, конечно, прошло немало времени, люди многому научились, но цены на гномьи изделия остались прежними. Кто лучше подгорного народа знает душу железа и камня? Самые храбрые добирались на своих лодках до моря — множество черточек до самого верха картинки, в которые садилось солнце. На одной-единственной картинке гномы торговали под стенами ажурной башни, меняя ожерелья и перстни на какие-то бочки. Лица у подгорных купцов были нерадостные, а высокие худые покупатели задирали носы вверх без всякой меры и здравого смысла. Нетрудно было догадаться, что речь шла о торговле с эльфами.