— А ты и сам отзовешься, — ехидно хмыкнул Дэйсон. Потом решительно добавил: — Ну, раз все уже встали, пора собираться, господа! Обоз ждать не будет, краснокожие могут появиться в любой момент!

— Где мой кольт?! — закряхтел Скэндел в тон напарнику, поднимаясь.

После легкой, недвижимой тишины подвал взорвался звуками. Решительные действия мгновенно приобрели будоражащий эффект кофе, разогнали сердце, наполнили мышцы силами.

Я рывком поднялся, столкнулся лбами, вернее, шлемами с Джексоном. Выслушал серию ругательств то ли на польском, то ли на венгерском языке, так как американец от удара бухнулся обратно.

— Слушайте, да вы прямо индиго какие-то! — восхитился я. — Сколько языков знаете, говорите почти без акцента. Вертолет водите, в медицине что-то понимаете. Да вам цены нет!

Джексон заткнулся, подумал немного, потом польщено буркнул:

— Вот-вот, цени нас, смертный. А то бодаешься тут, пальцы откусываешь…

Шутливо переругиваясь, мы развели угасший костер. В неровном свете костра удивились своему виду. Броня оказалась покрыта толстым слоем инея и пепла. Потом Джеймс вновь принялся за готовку, издеваясь над армейским рационом и мешая его с чем попало. Я со Скэнделом принялся рыться в тюках со снаряжением.

Мы придирчиво осмотрели все карманы и отсеки, с сожалением отложили боеприпасы, которые просто не вместились в рюкзаки и на поясах. Взяли минимум еды. Причем Джексон на полном серьезе сказал:

— Если что, перекусим тварями.

Я так и не понял, пошутил ли он или нет.

Наверное, нет.

Из всех фляг взяли только одну, со спиртом. Вместо воды с успехом можно использовать снег, а оставшееся место лучше заполнить патронами.

Молча перекусили безвкусной жижей, ориентированной не на вкус, а на максимальное наполнение организма полезными белками и жирами. Оставили алюминиевые армейские миски около тюков со снаряжением.

Уже потом, когда вышли, Дэйсон поставил дверь от вертолета, закрывающую вход, на манер козырька. Угрюмо пояснил на немой вопрос:

— Это на случай, если поблизости окажутся люди, пусть увидят. Тварям там ничего нет. Рационы запаяны в пластик и не пахнут, а вот людям полезно будет. Эх, жалко, что в свое время мы со Скэном не встретили такого подвальчика.

Я возражать не стал, что снаряжение ценнее наших жизней. Пусть. Может, и вправду кому-нибудь пригодится. Только потом поймал себя на мысли, что думаю так, будто прощаюсь. Будто и не суждено нам вернуться с победой в Гарнизон. Эта догадка заставила поежиться, от неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Чтобы взбодриться, я крикнул:

— Ну что, борцы-освободители! Пошли? Или весны ждать будем?!

Вопреки веселому призыву Джексон ответил как-то уж совсем невесело:

— Хантер, по календарю сейчас двадцать пятое мая…

Эта новость окончательно убила настроение. Злобно чертыхнувшись на приунывших коммандос, я быстро зашагал вперед. Американцы, украдкой бросив последние взгляды на подвал, двинули следом.

Снег как обычно валил тоннами. Крупные хлопья приближали линию горизонта до тридцати метров, благо ветер еще не слишком разгулялся. Повезло нам, почти прогулочная погода. Если не считать тварей и мороза.

Минут двадцать шагали молча. Потом Джексон стал напевать какую-то занудную песенку из репертуара чукчи-путешественника. Дэйсон попробовал присоединиться, но быстро замолчал, за что я ему был невероятно благодарен. Голоса у коммандос не было совершенно, а отключать наушники нельзя. Мало ли что может произойти?

Я обернулся, недовольно буркнул Джексону:

— Или заткнись, Паваротти, или двигай быстрей! Еле плетешься.

— Да, мой белый господин! — с издевательской покорностью сказал Скэндел.

Переругиваться с американцем, у которого язык без костей, я не стал. Тот кого угодно переболтает.

Молча отвернулся и шагнул вперед. Но не прошагал и двадцати шагов, как вестибулярный аппарат вдруг взбесился. Земля как-то странно покачнулась, прогнулась вовнутрь. Одновременно с предостерегающим криком Джеймса я рухнул в пропасть…

Группа Хранителей, или карателей, как за глаза называли звено в Гарнизоне, неотвратимо продиралась сквозь пелену «метели». Люди упорно, несмотря на всевозможные преграды и потери, двигались в непрерывном снежном буране. И хотя давно рассвело, белесое марево только добавляло теней, но нисколько не облегчало видимость. Гротескные фигуры в черно-серых экзоскелетах выглядели жутко, но органично на фоне всеобщей разрухи.

За прошедшую ночь звено уменьшилось на одного человека. Изуродованное тело одного из зубастых щенков осталось где-то позади, наспех забросанное камнями. Егор не слишком хорошо выполнял свою работу, несмотря на его заверения в частых рейдах в «метель». Видимо, учителя у него оказались плоховаты. Как бы то ни было, но, даже не взглянув на развалины спиной, тот уселся на заледенелый гребень кирпичной стены во время короткой передышки. Крысы появились неожиданно, выпрыгивая изо всех щелей.

Егор погиб сразу. Твари мгновенно сбили с ног растерявшегося от неожиданности человека, облепили, не переставая работать челюстями. Когда группа сориентировалась и открыла огонь, человек был уже мертв.

Впрочем, Арина Веселкова не сожалела. Оставшийся в одиночестве Филипп, второй из щенков, стал вести себя еще тише. Команды выполнял с полувзгляда, а злоба из глаз вообще пропала. Уступила место испугу, а это, как известно, самое лучшее чувство для руководства.

Да и остальные девушки получили бесценный опыт. В «метели» зевать нельзя! И теперь амазонки трижды обшаривали развалины перед отдыхом, прежде чем позволить себе опустить оружие. Но и тогда настороженные взгляды продолжали потрошить окрестности. Взбитый выстрелами розовый снег с пробитыми пулями телами накрепко впечатался в память. Арина Веселкова даже на минуту пожелала, чтобы подобная стычка повторилась, и второй щенок тоже угодил бы в пасть тварям. Как-никак, но это хорошая тренировка для ее амазонок. Только спустя секунду Хранительница передернула себя. Пока каждый человек на счету, потом. Все потом…

Арина с каждой минутой начинала беспокоиться все больше. Следов беглецов пока что не нашли никаких, а расстояние уже пройдено изрядное. Постоянно сыплющийся снег, ночь и ветер могли до неузнаваемости менять пейзаж за считанные часы. И если группа движется по неверному маршруту, лучше его сменить сейчас, нежели потом вообще заблудиться.

Старшая Хранительница бросила тысячный взгляд на электронную карту на щитке шлема, закусила губу. Похоже, что нужно менять направление. Вот только какое избрать?! У группы поиска сейчас нет права на ошибку. Любой неверный путь неизбежно приведет к поражению.

Группа движется по прямой линии, как и было уговорено, но следов хантеров до сих пор нет! Не могли же Керенский и американцы лететь на вертолете по дуге? Хотя почему бы и нет? Все-таки ветер, ужасные погодные условия, ночь. Что может быть хуже для летчика? Тем более что никто из беглецов не обладал профессиональными навыками пилотирования. Их вполне могло отнести в сторону на пару километров, и в этом нет ничего удивительного.

Стоит решить, продолжать ли путь до самого Кремля или сделать несколько контрольных витков по предполагаемым квадратам приземления? Прапорщик Гарнизона Васильевич клялся, что горючего в Ми-24 совсем мало, не хватит и на половину пути. Впрочем, так же клялся генерал Борзов, что в Гарнизоне нет гранат. Клялся до тех пор, пока Арина не легла с ним в постель и, дождавшись, когда генерал уснет, не обыскала все сама. Сразу появились и гранаты, и куртки для ее амазонок, и прочие «отсутствующие» вещи.

«Еще сотня метров, и привал. Людям нужно отдохнуть! — решила Хранительница. — А потом свернем, проверим дугу полета… или все же идти до самого Кремля?.. Черт! Успеть бы перехватить ублюдков!»

Арина стиснула зубы. Нельзя допустить, чтобы первый контакт с новым Гарнизоном, если он вообще существует, состоялся без ее участия! Невозможно! Но и идти сейчас тупо, как баран на бойню, в «метель», в надежде найти людей, — глупо. Стоит дождаться момента, когда власть Хранителей укрепится, станет абсолютной. Только тогда можно выходить на контакт. А Керенский может все испортить, если припрется туда с американцами!