Он откинулся назад и сузил глаза.
— Двадцать с лишним лет назад я служил в армии Максимилиана. [24]Мне собирались даровать дворянский титул, но тут эти чертовы латиносы убили его, и мне пришлось уехать домой. Позднее я вернулся туда — я постоянно езжу туда-сюда, туда-сюда. А живу я в Рочестере, штат Нью-Йорк…
Глаза у него вдруг стали очень хитрыми, и он подался вперед, легко коснувшись моего колена на удивление изящной рукой.
— Я вернулся, говорю вам, и зашел гораздо дальше, чем любой из них. Я ненавижу латиносов, но люблю мексиканцев. По-вашему, парадокс? Послушайте, молодой человек, вы же не считаете Мексику испанской страной, правда? Господи, если бы вы только знали племена, известные мне! В горах… далеко в горах… Анауак… [25]Теночтитлан… [26]Древнейшие боги…
Он перешел на напевный и довольно мелодичный речитатив с подвыванием:
— Йа! Уицилопочтли!.. [27]Науатлакатль! [28]Семь, семь, семь… Шочимилька, чальча, тепанеки, акольхуа, тлауика, тлашкальтеки, [29]ацтеки!.. Йа! Йа! Я был в Семи Пещерах Чикомоцтока, [30]но никто никогда этого не узнает! Я говорю вам потому лишь, что вы уже никому ничего не расскажете…
Он понизил голос и продолжил обычным тоном:
— Вы бы премного удивились, узнав, о чем толкуют в горах. Уицилопочтли возвращается… в этом уже нет никаких сомнений. Любой пеон к югу от Мехико скажет вам это. Но я не собирался ничего предпринимать в этой связи. Я возвращался домой, снова и снова, и уже приготовился осчастливить общество своим электрическим палачом, когда чертовы законодатели в Олбани проголосовали за другой способ. Смеху подобно, сэр, просто смеху подобно! Дедушкино кресло… посиделки у камина… Готорн… [31]
Мужчина захихикал, видом своим являя отвратительную пародию на добродушие.
— Знаете, сэр, мне хотелось бы стать первым, кто сядет в их поганое кресло и даст пропустить через свое тело слабенький ток от дрянного аккумулятора! Да от него даже лягушка не дрыгнет лапкой! А они собираются казнить на нем убийц… вот заслуженная награда… за все! Но потом, молодой человек, я понял, сколь бесполезно, сколь бессмысленно и нелогично уничтожать одних только осужденных. Все люди — убийцы… они убивают идеи, крадут изобретения… украли мое, благодаря непрестанной слежке, слежке, слежке…
Он задохнулся и умолк, а я заговорил успокоительным тоном:
— Уверен, ваше изобретение гораздо лучше, и наверняка именно оно и будет использоваться в конечном счете.
Очевидно, я проявил недостаточно такта, ибо в голосе незнакомца вновь послышалось раздражение.
— Ах, вы уверены? Стандартная вежливая формула! Да на самом деле вам плевать! Но скоро вы узнаете!Черт побери, да ведь все хорошее, что есть в дурацком электрическом стуле, украдено у меня! Дух Нецауальпилли [32]сказал мне это на священной горе. Они следили за мной, следили, следили…
Он снова задохнулся, а потом нервно затряс головой и судорожно загримасничал. Казалось, это на время успокаивало его.
— Мое изобретение надобно испытать. Вот оно — перед вами. Проволочный шлем, или наголовная сетка, весьма эластичен и легко надевается. Шейный ремешок затягивается, но не душит. Электроды касаются лба и черепа в области основания мозжечка — этого вполне достаточно. Выведите из строя голову — и какие другие органы смогут функционировать? Эти болваны в Олбани со своим резным дубовым креслом считают, что человека нужно прошибать током с головы до пят. Идиоты! Или они не знают, что стрелять в грудь нет необходимости, коли мозги уже выбиты? Я видел смерть солдат на поле боя — мне лучше знать. И потом эта дурацкая мощная электроцепь, генераторы и все такое прочее. Почему они не пожелали посмотреть, чего я достиг с помощью одного лишь аккумулятора? Никто меня не выслушал… никто не знает… я один владею секретом — вот почему я, Кетцалькоатль [33]и Уицилопочтли будем одни править миром. Я и они — коли я им позволю, разумеется… Но мне нужны подопытные экземпляры… экземпляры… И знаете, кого я выбрал первым?
Я попробовал перевести беседу в шутливое русло, мгновенно взяв дружески-серьезный тон, призванный подействовать успокаивающе:
— Среди политиков Сан-Франциско, откуда я родом, найдется немало отличных экземпляров! Они остро нуждаются в вашем лечении, и я бы с удовольствием посодействовал внедрению вашего метода. Но если серьезно, мне думается, я и вправду могу помочь вам. Я имею некоторое влияние в Сакраменто, и, коли вы вернетесь со мной в Штаты, когда я закончу свои дела в Мексике, я позабочусь о том, чтобы вас выслушали.
Незнакомец ответил спокойно и любезно:
— Нет, я не могу вернуться. Я поклялся никогда не возвращаться туда после того, как эти преступные негодяи в Олбани отвергли мое изобретение и приставили шпионов следить за мной и обкрадывать меня. Но для экспериментов мне нужны американцы. Чертовы латиносы прокляты богами, а потому слишком слабы и уязвимы. Чистокровные же индейцы — истинные сыны Пернатого змея [34]— священны и неприкосновенны, за исключением немногих, предназначенных для ритуальных жертвоприношений… но даже этих немногих должно умерщвлять сообразно с требованиями обряда. Мне надо найти американцев, не возвращаясь в Америку, — и первый человек, выбранный мной, удостоится особо высокой чести. Вы знаете, кто он?
Я отчаянно тянул время.
— О, если дело только в этом, я в два счета найду вам дюжину превосходных экземпляров, когда мы доберемся до Мехико! Я знаю места, где полно ничтожных горнорабочих-янки, которых долго никто не хватится…
Но он прервал меня неожиданно властным тоном, исполненным подлинного достоинства:
— Довольно — мы уже потратили уйму времени на пустую болтовню. Встаньте и выпрямитесь, как подобает мужчине. Вы и есть экземпляр, выбранный мной, и в ином мире вы возблагодарите меня за оказанную вам честь, как жертва ритуального заклания благодарит жреца, вознесшего ее к вечной славе. Совершенно новый принцип — никто на свете даже не помышлял о таком аккумуляторе, и, возможно, человечество не сумело бы изобрести ничего подобного и за тысячу лет экспериментаторской деятельности. Вы знаете, что в действительности атомы совсем не такие, какими кажутся? Жалкие идиоты! И через сто лет какой-нибудь болван еще будет гадать, не следовало ли мне оставить человечество в живых!
Когда я встал, подчиняясь приказу, незнакомец вытянул из саквояжа еще несколько футов шнура и, с выражением неподдельного восторга на загорелом бородатом лице, подступил ко мне, обеими руками подымая над моей головой проволочный шлем. В тот момент он походил на вдохновенного эллинского мистагога или иерофанта. [35]
— Вот, о юноша, божественный эликсир! Вино космоса… нектар звездных бездн… Лин… [36]Иакх… [37]Иалмен… [38]Загрей… [39]Дионис… Атис… [40]Гилас… [41]отпрыск Аполлона, растерзанный аргосскими псами… [42]сын Псамафы… дитя солнца! Эвоэ! Эвоэ! [43]
