Когда я принимал решение разыскать в городе своего дядю, у меня не было даже отдаленного представления о том, сколь этот город велик. Улицы уходили в бесконечность, прохожим не было числа. Я не мог встать где-нибудь на углу и выкрикивать его по имени: мой голос просто утонул бы в городском шуме.

Ноги сами вынесли меня к внушавшему наибольшее почтение и наибольший страх месту Сего Мира: Пирамиде Солнца с ее великолепным храмом, в котором служил главный приспешник Пернатого Змея, Свежующий Господин, и где каждый год приносились в жертву тысячи людей.

У подножия пирамиды на расстоянии в шесть локтей друг от друга стояли цепью Воители-Ягуары. Тагат рассказывал мне, что в караул у пирамиды назначают только бойцов, проверенных в сражениях.

Забывшись, я таращился на все это великолепие, пока сильный толчок сзади не отбросил меня в сторону. Я развернулся, готовый ответить ударом, но замер, увидев Воителей-Ягуаров и внушавших еще больший ужас науалей.

Рабы несли по улице паланкин, покрытый яркими перьями птицы кецаль, и несколько дюжин Ягуаров, включая того, который отпихнул меня, расчищали процессии дорогу. Но не Воители привлекли мое внимание. Сами носилки и Владыки Ночи, вышагивавшие по обе стороны от них, словно явились из ночных кошмаров.

Историй о них я, как и любой другой, слышал предостаточно, но воочию науаля отродясь не видел. В отличие от Воителей-Ягуаров, которые носили обычные воинские доспехи, с плащами из шкур и шлемами в виде голов лесных котов, в масках науалей человеческие черты причудливо смешивались со звериными. Вид у них был причудливый, зловещий, жуткий, но прежде всего устрашающе опасный.

Носилки проследовали мимо, и я лишь успел заметить бледную руку с длинными, острыми, покрытыми зеленым лаком ногтями, высунувшуюся из-под перьевой завесы. Не знаю уж почему, но эта смертельно бледная рука нагнала на меня еще больше страху, чем охранявшие паланкин существа.

— Дурак! — послышался в моем ухе хриплый шепот. — Ты бы еще подпрыгнул повыше перед носилками да сообщил им, кто ты такой.

Голос заставил меня застыть на месте, и я с трудом сдержался, чтобы не заорать что было мочи:

— Дядя!

Тагат быстро двигался сквозь толпу, собравшуюся поглазеть на Свежующего Господина и его свиту. Лишь выбравшись из нее, он замедлил шаг, и я поравнялся с ним.

— Какая удача! — воскликнул я. — Я боялся, что мне нипочем тебя здесь не найти.

Тагат фыркнул:

— Удача в том, что тебя не утащили за стену, с тем чтобы еще до конца дня отправить на встречу с Ножом Богов. С чего это тебе приспичило встать на пути у Свежующего Господина?

— Я вообще не знал, что он здесь, пока не увидел науалей.

— Тебя что, не учили игре в мяч? Не учили заставать других игроков врасплох? Убивать, прежде чем убьют тебя? Помни эти уроки. Такого рода навыки очень нужны для жизни в городе Пернатого Змея.

Я не ответил на это ничего, ибо голова моя шла кругом. Откуда Тагат знает, что я стал игроком? И как ухитрился найти меня, стоило мне явиться в город?

— Он возвращался с горы, — сказал дядюшка. — Посещал своего хозяина.

— Кто?

— Свежующий Господин.

— О чем ты толкуешь?

— Увидишь.

— Не понимаю.

— Скоро поймешь.

Дальше мы шли по городу молча, пока дядя не остановился у входа в какой-то дом. Он помедлил и взглянул мне в глаза. Лицо его было напряжено.

— Та-Хин… Оме гордилась бы тобой. Я горжусь тобой. Весть о мастерстве игрока-орла распространилась повсюду, и здесь тоже. Ты величайший игрок в мяч Сего Мира.

Во мне всколыхнулась гордость, и в то же время к глазам подступили слезы. О, если бы Оме могла быть здесь и слышать эти слова!

Я последовал за Тагатом в дом. Из разговоров у костров по дороге в город я уже кое-что узнал про такие дома, в которых жили и работали люди. Они были квадратными, с глухими, без окон, наружными стенами. Окна выходили на внутренний двор, устроенный в сердцевине квадратного здания.

Богачи устраивали в таких дворах фонтаны и разбивали зеленые, прохладные сады. У простонародья там были мастерские. Поэтому то, что во дворе здания, куда привел меня Тагат, мастерили сандалии с каучуковыми подошвами, меня не удивило.

Зато удивило то, что внутри меня поджидал кое-кто еще.

— Ситат! — вскричал я в изумлении и радости.

Сидя во внутреннем дворе-мастерской, я слушал, как мой дядя и мой друг раскрывали передо мной тайны моего прошлого. Меня переполняла гордость за то, что мой отец был столь знатным господином, а мать — дочерью правителя Народа Каучука, что вполне объясняло, почему Оме пошла к ней в услужение в качестве моей няни.

Ситат поведал мне, что Владыка Света был не просто могущественным господином, но бойцом и игроком, с которым никто в Теотиуакане не мог соперничать ни на бранном поле, ни на площадке для игры в мяч.

— Орлиное снаряжение, которое ты дал мне… принадлежало отцу?

— Да. Воители-Орлы были еще более победоносны, чем Ягуары Свежующего Господина. И слава твоего отца и его бойцов вызвала у него зависть, — промолвил Тагат. — Более того, твой отец позволил себе усомниться в том, стоит ли беспрерывно приносить в жертву Пернатому Змею все больше людей, если Теотиуакан и без того процветает в силе и славе. Свежующий Господин боялся, что твой отец привлечет на свою сторону других знатных людей, чтобы сместить его и положить конец кровопролитию.

— А мой отец действительно был заговорщиком?

— Да, — ответил Ситат. — И посылал меня гонцом к другим знатным господам. Заручившись их поддержкой, он собирался выступить открыто и покончить с властью Свежующего Господина и кровавыми жертвами.

Слушая это, я не мог не гадать о том, как сложилась бы моя жизнь, увенчайся замысел отца успехом, и я вырос бы не в деревне сборщиков каучука, а во дворце могущественного владыки.

Тагат связал убийство моей семьи со смертью Оме.

— Она узнала Золина, управляющего твоего отца, а предатель, в свою очередь, узнал тебя по внешнему сходству с его бывшим господином.

— Она отдала жизнь, спасая меня.

— Да.

На некоторое время воцарилось молчание, но у меня было такое ощущение, что мне рассказали не все.

— Так что же, Свежующий Господин жаждет моей крови только потому, что я сын Владыки Света?

Мои собеседники переглянулись, Ситат, перед тем как ответить, поджал губы:

— Этого уже достаточно, но у них есть и больший повод для беспокойства. Величие твоего отца не забыто, так же как ужас перед Свежующим Господином и сомнение в необходимости стольких человеческих жертв. Свежующий Господин боится, что вокруг сына Владыки Света смогут объединиться все недовольные.

— Но что сделает с нами Пернатый Змей, если мы перестанем питать его кровью? — спросил я.

— Твой отец не верил, что Пернатый Змей настолько уж кровожаден, — ответил Ситат. — Он считал, что, если удастся устранить Свежующего Господина, он сможет сам поговорить с богом и узнать, каковы его истинные нужды.

Я вздохнул: больно уж все это было сложно.

— Ну, и много еще вас таких? Хватит, чтобы воевать с Воителями-Ягуарами и науалями Свежующего Господина?

Ситат покачал головой:

— Нас всего двое. Но мы верим, что как только распространится известие о возвращении сына Владыки Света, к нам примкнут многие.

Я покачал головой:

— Я умею добывать каучук и играть в мяч. Я не мой отец. Один на один я, наверное, мог бы сразиться с лучшим бойцом, но понятия не имею о том, как вести в бой войска или управлять державой.

Оба мужчины повесили головы, уставившись в землю. Немного помолчав, я задал другой вопрос:

— А кем именно является этот Свежующий Господин? То, что это Верховный Жрец Пернатого Змея, мне известно, но сам он бог или человек?

— Владыка Света говорил, что Свежующий Господин есть порождение темной стороны Книги Судеб, — ответил Ситат. — Он не простой смертный, хотя и не бог. Свежующий Господин — один из девяти Ночных Властителей, лишенных милости бога Солнца. Знание Книги Судеб дает ему магическую власть над науалями, оборотнями.