Каден кивнула:

— А также элементы ландшафта, напоминающие гигантские посадочные площадки, и изумительные примеры перемещения на большие дистанции объектов, имеющих огромный вес, — все то, что, учитывая уровень технических возможностей древних людей, кажется немыслимым. Однако со стороны научного сообщества эти утверждения вызвали лишь презрение и шквал насмешек, что вынуждает меня проявлять осторожность.

— Из чего ты исходишь?

— Из того, что если в прошлом какая-либо гипотеза осмеивалась, ученые зачастую отказываются от изучения феноменов, способных ее подтвердить, не желая подвергнуться таким же насмешкам. Пусть даже большая часть таких теорий и вправду не имеет должного подтверждения, это еще не значит, что мы не должны исследовать все возможные свидетельства посещения нашей планеты в древности внеземными гостями. Однако нет ничего удивительного в том, что ученые по большей части не горят желанием совершить карьерное харакири.

— Но ты-то фактически пошла на карьерное самоубийство?

Каден обдумала вопрос и лишь потом ответила:

— Я ищу истину. У меня нет желания портить себе карьеру, но в то же время я не хочу прятать голову в песок только из боязни занять непопулярную позицию. Научный мир далеко не столь непредвзят и дружелюбен, как кажется со стороны. Имя ученым, которых травили именно за то, что они отстаивали теории, впоследствии признанные единственно правильными, легион.

— Кажется, я слышала о чем-то подобном. Вроде бы в науке долго господствовало ошибочное представление об анатомии человека?

— Верно. Полторы тысячи лет медики, изучая анатомию, основывались на представлениях древних римлян, полученных в результате препарирования обезьян, свиней и собак, а вовсе не человеческих тел. Исследователей, которые позволяли себе сомневаться в точности этих данных, преследовали, одного даже сожгли на костре. С подобным отношением сталкиваюсь и я, когда выступаю в защиту ученых, предпочитающих подвергнуть предположение о посещении Земли в древности представителями иных цивилизаций углубленному анализу, а не отмести с ходу.

Ученые, без проблем теоретизирующие по поводу того, что жизнь могла прибыть к нам на ледышке, преодолев триллионы миль, или посвящающие жизнь прослушиванию статического электричества в надежде уловить сигналы из космоса, дрожат при одном упоминании о возможности посещения Земли «визитерами».

— А ты, значит, не хочешь ограничивать себя рамками общепринятого?

— Я считаю, что разум должен быть открыт для любых доводов и обладать смелостью, чтобы задавать любые вопросы. За свою научную карьеру я твердо усвоила одно: наука имеет ответы далеко не на все вопросы. Нельзя найти бога в пробирке.

Лаура подняла брови.

— Может быть, Бог был инопланетным астронавтом.

— Конечно. Он и был инопланетным астронавтом.

— Что ты говоришь?

— Он ведь не принадлежит к этому миру, верно? Он сотворил его. Он живет на небесах, то есть, иными словами, где-то в космосе. Кем же, учитывая все это, быть Богу, если не «визитером» издалека?

Лаура рассмеялась и покачала головой.

— Господи, да я своего редактора в гроб сведу, если тисну статью о том, что Бог инопланетянин. Нежели в этом и заключается твоя теория?

— Ничего подобного. Я просто играю роль «адвоката дьявола». Сейчас я исследую гипотезу о том, что великая цивилизация Теотиуакана, необъяснимо возникшая и исчезнувшая столь же неожиданно и таинственно, была создана обладателем высочайшего разума. Каковой, вероятнее всего, был «визитером» извне.

— А при чем тут «высочайший разум»? Что делает Тео столь уникальным?

— Высокий уровень цивилизации, внезапно возникшей в регионе мира, находившемся вдалеке от магистральных путей прогресса. — Широким жестом Каден указала на огромные пирамиды и развалины храмов. — Это был великий город. На всем континенте на протяжении тысячелетий не появлялось ничего подобного. Здесь был центр великой державы и создавались шедевры архитектуры мирового класса.

— Египтяне тоже строили пирамиды, греки создавали…

— Конечно. Великие цивилизации древности создавали невероятные памятники. Но греки, египтяне, римляне, вавилоняне, китайцы, индусы жили достаточно близко, чтобы учиться друг у друга и заимствовать достижения.

Каждая последующая цивилизация усваивала достижения предыдущей и дополняла их своими, двигаясь дальше.

Здесь же, в Тео, произошел неожиданный всплеск прогресса, приведший к возникновению империи, превосходившей по территории всю Западную Европу. Что еще удивительнее, если учесть, что этот регион в основном полагался на одну земледельческую культуру — маис, а вьючных и тягловых животных не знал вовсе.

— Ни лошадей, ни мулов?

— Ни осликов, ни бычьих упряжек, ничего. А ведь если подумать, использование лошади явилось одним из величайших технологических достижений в истории. Без нее Александр никогда не покорил бы все земли между Грецией и Гималаями, Рим не смог бы править Средиземноморьем, монголы Чингисхана не завоевали бы весь известный мир. Но лошади и другие тягловые животные попали в Новый Свет лишь благодаря испанцам.

Взгляни на Пирамиду Солнца. Высота у нее с двадцатиэтажный дом, и будь она полой, в ней поместился бы хьюстонский «Астродом»[7]. Она больше двух из трех величайших пирамид Египта. Город расстилался вокруг нее на много миль и правил державой, простиравшейся на две тысячи миль. Древнюю Мексику отделяло от Древнего Египта полмира, между ними не было никаких контактов, но при этом существует поразительное сходство. И здесь, и там почитали божество в виде пернатого змея; и здесь, и там возводили величайшие на Земле пирамиды, использовали иероглифическое письмо, изобрели бумагу, добились высокого уровня развития математики и астрономии, создали 365-дневный календарь.

Что лежит в основе этого ошеломляющего сходства? Мы не знаем. Но если Древний Египет изучается веками, наше знакомство с чудесами Древней Мексики остается поверхностным. Однако для любого ученого даже предположить, что за этим невероятным сходством может крыться нечто большее, нежели простое совпадение, означает навлечь на себя жесточайшие насмешки.

Гиллок кивнула:

— Понимаю. Расклад был никак не в пользу Тео, однако именно здесь возникла развитая цивилизация. И никто не знает, что с ней случилось. А каково твое мнение относительно причин, по которым город был заброшен и эта цивилизация, можно сказать, исчезла?

— Нечто чрезвычайно важное произошло в первом веке нашей эры, примерно во времена Иисуса Христа, незадолго до того, как Тео вырос в величайший город обеих Америк. Некий огненный объект пересек небосвод с востока на запад: астрономы Китая, Индии и Рима сочли его кометой, но единодушно отмечали, что он был ярче и появился ближе к Земле, чем любая из комет, виденных ранее. Но еще более озадачивают сообщения о том, что этот объект менял курс. Нет ничего удивительного в том, что многие древние наблюдатели решили, что это некий бог, объезжавший небо на своей огненной колеснице.

Наблюдения, результаты которых зафиксированы в Европе и Азии, совпадают со свидетельствами о появлении огненного бога здесь, в Древней Мексике. Но еще более усилило мой исследовательский интерес к этой теме предположение, что астронавт, принятый древними людьми за бога, был тем, кто, как мы знаем точно, действительно существовал.

— Кто же это?

— Он, — ответила Каден, указав на одну из выступавших из стены чудовищных голов. — Кецалькоатль. Пернатый Змей.

То было изваяние гротескного существа с головой гигантской змеи, акульими челюстями и хохолком, как у тропической птицы.

— Мы называем это «археозверь», — продолжила Каден, — изображение древнего сверхъестественного или псевдоестественного существа, обычно так или иначе связанное с местом проведения археологических раскопок. Такие изображения присущи культурам всего мира. Кецалькоатль отличается от большинства из них лишь более свирепым видом.