Она снова подняла взгляд на сестер и узрела видение: разгром и падение державы ее племянницы и восстановление господства Китая. А еще она узрела воду: ее племянницы входили в реку, окрашенную кровью их бойцов. Согласно вьетнамской традиции добровольная смерть в воде считалась почетной и достойной воинственных принцесс. Лучше утопиться, чем угодить в постыдный вражеский плен. Старуха подняла глаза к небу и погрозила иссохшим кулаком огненному богу: она чувствовала в нем воплощенное зло, с подобным которому ей еще не доводилось сталкиваться.

Покинув стену, Чин удалилась в ванную, примыкавшую к ее комнатам, сняла одежду и сандалии, аккуратно сложила рядом и скользнула в теплую воду.

Ей вспомнилось время, когда она была молодой, тех же лет, что нынче ее племянницы. Жизнь тогда была не такой сложной, хотя когда-то она даже была помолвлена. Чин помнила нежные губы своего нареченного, его крепкое тело, мужской запах и чувство надежности и защищенности, которое она испытывала в его присутствии. Увы, скоротечная лихорадка унесла его незадолго до уже назначенной свадьбы: он ушел в могилу и унес с собою ее любовь. Чин так и не вышла замуж и всецело посвятила себя племянницам. И теперь не хотела и не могла заставить себя стать свидетельницей того, что им предстоит пережить.

Она медленно погрузилась по шею, с улыбкой вспомнив, как веселилась и радовалась в предвкушении первой встречи с нареченным. И, все еще улыбаясь, опустилась в воду с головой.

Древняя Индия

Когда огненный бог появился в небе над Паталипутрой, величайшим и славнейшим городом на земле, известной повсюду как Индия, знаменитый ученый Даттака работал над своим великим трудом, посвященным роли блудниц в практике Камасутры, искусства любви.

Основной текст рукописи, описывающий способы плотского совокупления, имел многовековую давность, и задачей ученого было добавить к массиву устоявшихся истин заметки, основанные на собственном опыте и наблюдениях. С этой сугубо научной целью, невзирая на возражения жены, он нанимал самых известных блудниц города.

От протестов жены он просто отмахивался. Что могло значить мнение женщины в стране, где она, будучи замужем, не имела права владеть собственностью — ей не принадлежало даже собственное тело. В браке мужчина и женщина составляли единое целое, но распоряжаться этим единым целым мог только мужчина.

И уж конечно, он не мог допустить, чтобы ее вздорная ревность помешала его исследованиям. Жена утверждала, будто ему не пристало устраивать оргии с блудницами в их семейном доме, но он резонно указывал, что это его дом, где ему принадлежит решительно все, включая ее.

Чтобы внушить женщине уважение, он бил и унижал ее, а как-то раз, в порядке поучения, выставил на рыночной площади с мертвой курицей на шее. Но, как ни странно, это публичное поношение лишь добавило его супруге воинственного духа. Споря с ним, она дошла до того, что заявила: если он считает себя вправе предаваться утехам с блудницами, стало быть, и она может нанять мужчину, дабы он доставил ей плотское наслаждение.

Этот спор утвердил ученого в правильности вывода, к которому он в результате исследований, размышлений и наблюдений пришел относительно некоего малого, похожего на пуговку органа, пребывающего у женщины между ног, у входа в лоно. Органа, способного к возбуждению, лаская который, можно было доставить женщине наслаждение.

Слова жены, по сути угрожавшей ему супружеской неверностью, явились для него неоспоримым аргументом в пользу того, что для обеспечения непорочности замужних женщин сей пробуждающий похоть орган надлежит удалять. В конце концов, единственной целью плотских совокуплений замужней женщины должно быть деторождение, и нет никакой надобности в том, чтобы во время исполнения супружеского долга она еще и получала удовольствие.

До сих пор кастрации подвергали только мужчин, рабов, являвшихся слугами или охранниками жен и наложниц царей или князей, но о том, чтобы лишать органа удовольствия женщин, в здешних краях мало кто слышал. Правда, в иных землях, например в Египте и Эфиопии, нечто подобное практиковалось, причем в разных вариантах, от удаления одного лишь клитора до вырезания и срамных губ, что оставляло влагалище открытым.

Приняв решение, он привел в дом лекаря с повитухой и велел им удалить жене бугорок удовольствия. Женщина отчаянно сопротивлялась, однако они связали ее, бросили на спину и раздвинули ей ноги. Лекарь, муж высокой учености, искренне считавший крысиный помет средством от боли в груди, достал острый нож, которым ранее удалял бородавки прокаженному, и показал ей, насмешливо приговаривая:

— Не беспокойся, женщина. Один надрез, и ты обретешь покой, избавившись от всех нездоровых желаний.

Жаркой, влажной ночью Даттака поджидал блудницу, приглашенную им для научных опытов, прогуливаясь по саду с лампой, огонь которой привлекал насекомых, и порой поднимал глаза, чтобы взглянуть на огненную звезду. Эта пламенеющая точка была видна на небе днем и ночью уже двое суток и нагоняла на народ страх, граничивший с паникой. Царские звездочеты утверждали, что это комета, но столь яркой кометы никто раньше не видел.

У Даттаки комета вызывала любопытство, но ничуть его не пугала. Он не считал это явлением божества либо же знамением, хоть добрым, хоть злым. Образованный человек, известнейший в Паталипутре ученый, он был чужд предрассудкам.

Паталипутра, как и остальная Индия, обменивалась товарами и знаниями с державами Востока и Запада. Расположенный на берегу Ганга, в трехстах милях от Бенгальского залива, город контролировал торговый путь по реке, что делало его не только богатым, но и весьма космополитичным по части верований и традиций.

Как и некоторые другие городские ученые, Даттака был знаком с трудами Аристотеля, воспитателя юного Александра, того самого, который, возмужав и став царем, несколько столетий назад завоевал значительную часть Индии.

Аристотель учил, что небеса совершенны и неподвластны скверне. Постоянство и упорядоченность — вот что увидит каждый, подняв глаза ввысь. Но кометы выбивались из этого порядка: они были непредсказуемы, появлялись внезапно, проплывали по небу, а потом исчезали. Из-за их несовершенства Аристотель не признавал кометы порождениями небесной сферы, полагая, что их извергает сама земля.

Исходя из этой логики, Даттака пришел к выводу, что висящая сейчас над Паталипутрой комета представляет собой огненный шар, выброшенный ввысь одним из вулканов, которые периодически извергались на островах Индийского океана.

— Может, она спустится и унесет тебя прочь! — простонал он.

По прибытии блудницы Даттака первым делом внимательно ее осмотрел, оценивая ее по критериям, которые обозначил в своей книге, и пришел к выводу, что она хоть и не прекрасна, но чувственна и экзотична.

Она привела с собой еще одну женщину, чье лицо было скрыто под вуалью.

— Это моя лучшая ученица, — сказала Даттаке гетера. — Она будет мне помогать.

— Скажи ей, чтобы сняла вуаль.

Блудница покачала головой:

— Не сейчас. Она снимет ее в нужный момент любовной игры.

Даттака провел обеих женщин в спальню, благо жене и слугам было строго-настрого запрещено соваться в эту часть дома и мешать его научным штудиям.

— Ты должна продемонстрировать мне те любовные движения, которые, как подсказывает твой опыт, ведут к наибольшему успеху в твоей работе, — заявил ученый блуднице.

— Тогда предлагаю тебе сначала понаблюдать все со стороны, не принимая участия. В конце концов, с твоим телом любовью занимались не раз — пора тебе узнать, как можно заняться любовью с твоим сознанием.

На глазах Даттаки гетера встала на колени на мягкой Циновке, и женщина под вуалью стала медленно снимать с нее одежду. А когда на ней не осталось ни клочка ткани, принялась ласкать нагое тело блудницы губами и пальцами.

«Она права, — подумал Даттака. — Я возбужден куда больше, чем если бы занимался этим сам».