Я вытаращился на нее в восхищении, как может таращиться деревенский парнишка, потрясенный ее женственностью, и мое тело немедленно отреагировало на ее привлекательность. Она и ее спутники затерялись в ищущей развлечений толпе, я же некоторое время стоял, не в силах даже дышать. Мне не послышалось — он и вправду сказал, что мое имя будет повторять весь Сей Мир, как имя несравненного игрока в мяч? Айо! Но кто же этот человек, удостоивший меня столь неслыханной похвалы?

Тепло, ощущавшееся мною во время игры, вернулось и даже умножилось из-за полученной похвалы. Потом я услышал позади быстро приближающийся топот, попытался пригнуться, но слишком поздно. Юнец из знатной семьи замахнулся деревянным поясом — «хомутом», целя мне в голову, и вскользь задел мой висок. Я покачнулся, упал, но тут же вскочил на ноги. Иста уже дрался с двумя другими игроками. Я бросился ему на помощь, и они пустились наутек.

— Они напали на меня внезапно, — проворчал Иста, потирая ушибленный затылок.

Я огляделся — и меня охватила паника.

— Наш мяч у них!

Иста побагровел. Меня пробрало холодом. Молодых горожан и след простыл. Они сбежали с обоими мячами — и своим, и нашим.

— И где нам теперь их искать? — вскричал Иста, вертясь на месте. Он понятия не имел, куда идти, да и я тоже. Наши противники пропали. Радость победы испарилась бесследно. Мы были обречены.

— И что нам теперь делать? — спросил Иста.

Как всегда в трудные моменты, когда нужно было принимать решение, он смотрел на меня. Меня самого мутило, хотелось кричать от страха, однако я предпочел сделать вид, будто ничуть не обеспокоен.

— Они пошли на праздник. Там мы их и найдем.

Найти, конечно, шанс, хоть и небольшой, был, но что дальше? Если мы набросимся на них, то запросто можем оказаться в очереди к жертвенному алтарю. Что я наделал? Ощущение было такое, будто сам отлупил себя дубиной. Во что я втравил и себя, и Исту?

Мы влились в толпу, которая подхватила и понесла нас к центру города, где в честь правителя устраивались самые популярные в Сем Мире зрелища: человеческие жертвоприношения с вырыванием сердец и действо на игровой площадке.

Меня уже больше не радовала возможность увидеть игру в мяч и другие удивительные зрелища. Иста тащился за мной молча, ни словом не обвиняя меня в случившемся. А ведь это я был во всем виноват. Да, я был прав, утверждая, что могу одолеть этих городских хлыщей в олли. Но оказался слишком наивен и глуп, и здешние мошенники облапошили меня с еще большей легкостью, чем я их обыграл.

Тетушка Оме и дядя Тагат заняли места за оградой, напротив помоста, на котором восседал правитель в окружении высшей знати. Зная свою тетю, я не сомневался в том, что она бесцеремонно протолкалась на самые лучшие места, куда только допускалось простонародье. Мой дядя имел крепкую спину, но был далеко не так решителен и напорист, как его сестра.

Одного взгляда на наши лица ей хватило, чтобы понять: что-то у нас неладно.

— Что случилось?

Я сокрушенно покачал головой:

— У нас украли мяч.

— Украли? Или вы его проиграли?

— Мы выиграли, но те ребята схватили мяч и удрали.

Оме с Тагатом переглянулись.

— Это очень серьезно, — сказал он.

— Мы найдем их и вернем мяч, — заявил Иста.

Оме покачала головой:

— Лучше и не пробуйте, только хуже будет.

Тетка взглянула на Тагата так, словно то была его вина.

— Когда вернемся в селение, нужно будет придумать объяснение, чтобы наказание было не таким строгим.

В конце концов, встречаются же на дорогах воры, грабители. Надо свалить потерю на них.

Мы с Истой переглянулись и ухмыльнулись. Положившись на то, что Оме найдет решение, я пожал ей руку, и мы с Истой пристроились рядом с ней и дядей. Место они себе и впрямь подыскали отличное, откуда все было прекрасно видно.

И вот по улице прокатился рев изготовленных из раковин труб, загремели барабаны, возвещая о приближении двух команд, местной и игроков-гостей. Мною вновь овладело возбуждение.

Ожидая появления игроков, я вдруг заметил, что напротив нас находится не только правитель, но и люди, выглядевшие, на мой взгляд, более впечатляюще. У подножия помоста стояли десять облаченных в золотисто-пятнистые одеяния Воителей-Ягуаров. Вид у них был куда более грозный и свирепый, чем у личной стражи городского правителя, терявшейся рядом с легендарными бойцами.

Хотя город и имел собственного правителя, великий Теотиуакан властвовал на Сим Миром силой страха. Пока местные власти платили дань и посылали подданных на алтари, они могли наслаждаться миром, дарованным Теотиуаканом. Стоило кому-то прекратить платить, и в его город направлялся отряд Воителей-Ягуаров. Но эти воины великого бога Кецалькоатля явились сюда не как каратели, а как сопровождающие посланца бога, прибывшего сюда в честь восхождения на престол здешнего правителя.

Возбуждение толпы усилились, когда игроки показались на виду. Когда они подошли достаточно близко, я вдруг понял, что по улице маршируют две прибывших команды, мужская и женская.

Мне доводилось слышать о существовании профессиональных женских команд, и такие разговоры всегда казались мне мифом. Но не только это заставило меня разинуть рот — во главе гостей города вышагивал тот самый незнакомец, который похвалил мою игру. Он был не игроком, а управителем, или наставником. Его облачение, как и одеяния игроков его команды, было украшено перьями величайшей хищной птицы Сего Мира — орла.

Каждая команда Сего Мира избирала в качестве своего символа какое-либо животное: ягуара, кролика, змею, койота, обезьяну или любого из дюжины других.

Позади него вышагивали четыре женщины-игрока, а следом шестеро мужчин.

— «Орлы» считаются второсортной командой, — заметил дядя Тагат.

— С чего ты взял? — спросил я.

— Слышал о них. Они не играют в больших городах, если только местный правитель не хочет показать, какие хорошие у него игроки. Вот в этом они по-настоящему сильны — умеют проигрывать за плату.

Я начал было что-то говорить, но выражение лица Оме заставило меня умолкнуть. Ее сосредоточенный взгляд был направлен через дорогу, и проследив за ним, я увидел мужчину, стоявшего неподвижно и глядевшего в нашу сторону. Он был одет как настоящий вельможа: его головной убор украшало множество ярких перьев птицы кецаль и изображение ягуара, свидетельствующее о том, что это высокий сановник из Теотиуакана. Только Воителям-Ягуарам, зловещим науалям и знатным служителям Кецалькоатля разрешалось носить изображение грозного хищника.

Я слышал на улице разговоры о том, что на празднестве будет присутствовать один из высших сановников Пернатого Змея.

Неожиданно до меня дошло, что смотрит этот вельможа вовсе не на мою тетушку — он смотрит на меня!

— Золин, — прошептала Оме.

Не знаю уж, говорила она это мне, Тагату… или самой себе. В ее голосе слышались ужас и отвращение. Прежде чем я успел спросить тетушку, чем она так расстроена, как человек, названный Золином, крикнул что-то Воителям-Ягуарам. Слов я не расслышал, но его жесты были понятны: он приказал схватить нас.

— Беги! — крикнула мне Оме, но у меня ноги примерзли к месту. Я был слишком растерян, чтобы двинуться с места. Она толкнула меня: — Беги!

— Тетя…

Вокруг нас начался хаос: Ягуары рвались вперед, люди шарахались в стороны, давая им дорогу. Толпа подхватила меня и понесла. Я попытался протолкаться обратно к родичам, но потерял опору, упал, поднялся и снова был подхвачен людским потоком. В конце концов, мои отчаянные попытки вернуться к близким были замечены человеком по имени Золин: он указал на меня, крича что-то своим бойцам, но тем тоже было никак не прорваться сквозь охваченную паникой людскую массу.

— Оме!

Я увидел, что она протискивается навстречу Золину. Будучи меньше, ловчее и не отягощена мечом и щитом, она продвигалась гораздо быстрее воителей. На моих глазах тетушка взмахнула обсидиановым кинжалом с деревянной рукоятью. Один Ягуар заметил это и бросился к ней.