Гаруда не стал их догонять. Он знал, что невозможно убить выпивших амриту. Но где же спрятан напиток бессмертия?

Взор привлекло колесо, закрывающее отверстие в скале. Сияющее лучами, оно вращалось, и каждая спица его была заточена с обеих сторон. Ни человеку, ни зверю через него не проскочить, но малая пташка сумеет пролететь, если не допустит ошибки. Гаруда превратился в птичку и, точно выбрав момент, проскользнул между бешено вращающимися спицами. Тотчас из мрака пещеры выступили драконы с огненными немигающими глазами, с языками, подобными молниям, — стражи амриты. Приняв первоначальный облик, Гаруда засыпал чудовищам глаза пылью и растерзал их в клочья.

Схватив амриту, Гаруда разрушил колесо и понесся, затмевая блеск Солнца. В ликовании он не заметил, что за ним гонится Индра. Он понял это, лишь ощутив удар его громовой стрелы. Смеясь, он крикнул:

— Ты мне не страшен! Я бросаю перо, которого тебе не достать.

Увидел это перо Индра и сказал, восхищенный:

— О прекрасноперый! Я желаю вечной дружбы с тобой.

— Согласен! — крикнул Гаруда. — Знай же, если захочу, то смогу поднять на одном этом пере все: землю, Океан и тебя вместе с ними.

Так, примирившись, они полетели рядом. Внизу, окруженный жемчужной короной прибоя, показался Змеиный остров. Опустившись, они разделились. Гаруда отправился к змеям, Индра спрятался за деревом.

При виде Гаруды змеи сползлись со всех уголков острова на поляну.

— Вот вам амрита! — обратился Гаруда к своим недругам. — Я ставлю ее на траву.

— Теперь ты и твоя мать свободны! — важно ответил старший из сыновей Кадры.

Пока Гаруда направился к Винате, змеи поползли к реке, чтобы перед вкушением амриты совершить омовение. Вернувшись, они не нашли амриты. Ее забрал и унес в свое царство Индра. Но запах напитка бессмертия наполнил всю поляну. Пахла ею и трава, на которой стоял сосуд. Стали змеи лизать эту траву, и у многих из них раздвоились языки.

— Лижите! Лижите! — крикнул им Гаруда с высоты. — Я еще к вам вернусь!

После возвращения амриты больше никто не посягал на могущество богов, и они поселились на небесах в тысячевратном городе Амаравати, охраняемом божественным слоном, огромным, как облако. На этом слоне, родившемся во время пахтанья Океана, прародителе всех слонов, населивших землю, Индра объезжает город в годы мира, когда нет надобности в его боевой колеснице.

Сто дворцов в небесном городе. Самый великолепный из них, украшенный лотосами, сооружен самим Индрой. В нем он восседает на золотом троне под белым балдахином. Рядом с ним его божественная супруга Шачи. Поодаль в непринужденных позах расположились другие боги, мудрецы, но также и герои, с достоинством смотревшие в лицо смерти. Все они вдыхают аромат вечно цветущей Париджаты, дерева, поднесенного Индрой супруге как свадебный дар. На лицах богов блаженство. Светел их взор, услаждаемый плавно кружащимися в пляске апсарами и сладкоголосыми гандхарвами. Не ведомы богам ни болезни, ни страх.

Никто не угрожает им. Пути в Амаравати пролегают через непроходимые горы, покрытые снегом и льдами до самой вершины Меру, а далее по звездной дороге. Не пройти этими путями-дорогами нечестивцам. Могут воспользоваться ими лишь те, кто служат добру и выполняют заветы богов. Только им дано вечное блаженство в Амаравати.

В блистательной свите Индры пребывал и бог Луны Сома. Брахма доверил ему планеты, звезды, жрецов и жертвоприношения. Возгордившись сверх меры, похитил Сома у семиустого Брихаспати^{315} его прекрасную спутницу звезду Тару^{316}. Напрасно уговаривали Сому мудрецы, а вместе с ними и сам Брахма вернуть то, что по праву принадлежало другому. Похититель и не собирался отпускать полюбившуюся ему красавицу, полагаясь на поддержку, обещанную ему пресветлым Шукрой^{317}, наставником и жрецом асуров.

И началась распря из-за Тары между богами и асурами, едва не уничтожившая вселенную. Богов возглавил медно-красный небесный вепрь Рудра^{318}, владыка зверей, вышедший из чела Брахмы. Строй асуров повел Шукра. Земля содрогнулась от ударов ног и копыт, от оглушающих боевых кличей и в ужасе обратилась к Брахме, моля его положить конец бессмысленному побоищу.

Приняв просьбу земли к сердцу, грозно взглянул Брахма на Рудру и Шукру и повелел им примириться. Нехотя покинули они каждый со своим воинством поле боя. Прекрасная Тара вернулась на ложе своего небесного супруга, в его жаркие объятия. В назначенное время родила она младенца такой необыкновенной красоты, что Сома и Брихаспати одновременно провозгласили его своим отпрыском и наследником. Не было иного пути для разрешения спора об отцовстве, как обратиться к Таре. Но она словно бы набрала в рот воды, то ли подавленная стыдом, то ли из желания сохранить благоволение обоих богов. Тогда правдолюбивый младенец Будха, которому также хотелось знать, кто его родитель, пришел в ярость и дерзко пригрозил матери:

— Отвечай, а то будешь мною проклята.

Услышав эту угрозу от сына, едва появившегося на свет, Тара потеряла дар речи. К требованию младенца присоединился и Брахма.

— Сома, — ответила Тара, покрывшись краской стыда. — Всевозбуждающий, всезнающий Сома твой отец, о сын мой.

Так Сома победил в споре с законным родителем Брихаспати. Обретя сына, он дал ему имя Будха^{319} («Мудрый»), ибо не каждый новорожденный обладает осмысленной речью. Став взрослым, Будха прославил Сому, став основателем Лунной династии.

^{В этом сюжете соединены миф о добывании священного огня с рассказом о судьбе второго царя Лунной династии, соединившегося в браке с прекрасной небесной нимфой, соблазнявшей своей красотой богов и мудрецов. От Пурураваса нимфа имела шестерых сыновей, ставших царями.}

Возмужав, взял Будха в жены маслянорукую Илу, ставшую матерью стад. Родила она ему смертного сына Пурураваса. Пуруравас страстно полюбил белорукую, белолицую апсару Урваши, такую прекрасную, что перед ее красотой не мог устоять ни один смертный, ни один бог.

Урваши, имевшая много именитых возлюбленных, долго не пускала на свое ложе простого смертного. Разрешив ему себя любить, она поставила два условия: что он будет охранять двух ее любимых барашков и что никогда не появится перед ней обнаженным. Пуруравас принял эти условия без колебаний, будучи уверен, что выполнит их без труда. Он решил появляться после заката и уходить до рассвета и никогда не зажигать в спальне огня. Что касается барашков, то за их судьбу он не опасался, так как давно пас материнские стада.

Исчезновение Урваши было замечено демонами гандхарвами, пребывающими на верхнем небе и поэтому видящими все, что в воздухе, на земле и под землей, на воде и под водой, на свету и во мраке. Дикая ревность овладела их душами, когда они узрели на ложе Урваши чужака, и к тому же смертного. И у них созрел коварный замысел. Они опустились на землю, тихо отвязали барашков и отпустили их. Животные с блеянием двинулись к двери. Решив, что барашкам удалось отвязаться самим, Пуруравас сбросил покрывало и спустился на пол, чтобы вернуть животных. И в это мгновение наблюдавшие за спальней Урваши гандхарвы сверкнули молнией. Урваши увидела возлюбленного обнаженным и немедленно покинула землю.

Жизнь без Урваши для юноши потеряла смысл, и он бросился на поиски возлюбленной. Однажды ночью он набрел на озеро. По его глади скользили среди лотосов прекрасные лебеди. Это были апсары, принявшие облик ослепительных белых птиц. Вдруг юноше почудилось, что один из лебедей — Урваши, и он бросился за ним в воду. Урваши, в то время носившая в чреве сына от Пуруравасы, не могла уступить его вожделениям. Но она обещала ему встретиться через год, когда у нее родится сын.