На земле с уходом Агни воцарился мрак. Этим не преминули воспользоваться демоны, провозгласившие себя владыками ночи.

По всему миру искали беглеца жаждущие света боги во главе с Варуной, но, наверное, никогда бы его не отыскали, если бы не рыба, страдавшая даже под водой от невероятной жары. Высунулась она и, впервые заговорив, показала богам местонахождение Агни. Проклял с тех пор Агни предательницу и все ее бесчисленное потомство. С тех пор рыбы утратили речь и молча корчатся на сковородах или кипят в котлах, сжигаемые многоликий Агни.

Узнав, где прячется Агни, Варуна обратился к нему от имени всех богов и от себя лично:

— Вернись! Без тебя мы не можем возносить жертв.

— Я вернусь, — обещал Агни, — если вы дадите мне бессмертие.

— Ты никогда не умрешь! — обещали ему боги от имени Брахмы.

И вернулся Агни в оставленный им мир, и с той поры безотлучно пылает, сияет, освещает, наблюдает за всем на свете, правит законом, переносясь с места на место, поражает тьму, хранит мир. Он дружествен к людям, особенно к тем, в чьих сердцах от его божественных искр разгорается пламя вдохновения. Ибо Агни — недруг мрака и покровитель знания. Да святится древний и вечно юный многоликий Агни!

Могуч разумом и силен руками Тваштар^{307}. Не раз и не два к нему обращались за подмогой другие боги, уверенные, что им он никогда не откажет. Ведь выковал Тваштар для Индры, любимого сына матери своей Адити, золотую колесницу и ваджру^{308}, которой он без промаха разил недругов. И создал же он для него чудесную лунообразную чашу для божественной сомы^{309}, которая заменила Индре материнское молоко.

Супруга Тваштара была демоницей из рода асуров. Завидуя Индре, облагодетельствованному Тваштаром, она породила сына-чудовище, дракона о трех головах Вишварапу^{310}. Одними устами он декламировал «Веды», другими тянул вино, третьими насыщался. Вишварапа сочувствовал матери, замышляя против богов измену. Всевидящий Индра, узнав об этом, отсек три головы Вишварапы.

Проведав о гибели сына, Тваштар пришел в ярость и поклялся, что отомстит богам. Он создал из сомы и огня страшное чудовище Вритру^{311}. Был Вритра змееобразен, без рук и ног, без плеч, с пастью, изрыгающей огонь. Свернувшись как-то на горах в девяносто девять колец^{312}, преградил этот дикий и хитрый зверь путь всем ручьям и рекам, которые сбегали к морю, как коровы к мычащему теленку. Их воды потекли в его чрево. Так он стал раздуваться, грозя поглотить все живое, всю вселенную, всех богов.

В ужасе устремились боги к Индре и, представ перед ним, изрекли хором:

— О, Индра! Поведи нас на Вритру!

Вняв этой мольбе, Индра, как разъяренный бык, ринулся на дракона, а боги с готовностью последовали за ним.

Но могуч был Вритра. Приоткрыл он свою чудовищную пасть и со свистом выдохнул из нее огонь. Смело́ богов, как кучу опавших листьев ураганом. Один лишь Индра сумел удержаться на ногах. Видя это, Вритра втянул в себя воздух огромной грудью, и Индру, как перышко, понесло во чрево чудовища. От невероятного напряжения Вритру тотчас же погрузился в сон. Воспользовался этим Шива и наслал на Вритру неудержимую зевоту, и Индру со страшной силой выбросило наружу. Не теряя ни мгновения, Индра нанес дракону удар ваджрою по затылку. Вритра, издав громоподобный рев, опрокинулся.

Не зная, что нанесенная им чудовищу рана смертельна, что дракону никогда не подняться, Индра, как испуганный орел, улетел на край земли и укрылся в стебле лотоса. Прошло немало времени, пока он решился выбраться наружу и отправил слуг на разведку. Увидели посланцы Индры издалека, что дракон недвижим, и от радости пустились в пляс.

Ближе подойти они не смогли, так как воды, плененные в чреве дракона, вырвались наружу и, сметая все на своем пути, потекли к Океану. И стал Индра править миром как царь. Как обод спицы колеса, он охватил всё.

Добравшись до чудовища, Индра рассек его пополам, сделав верхнюю часть небом. Чрево и потроха он раздал тем глупцам, главная забота которых повкуснее поесть. Их называют чревоугодниками.

^{Мифы о птицах, обладающих невероятной силой, распространены во многих мифологиях. Нам уже известны мифы об орле, поднявшем на своих крыльях аккадского героя Адапу, о птице Анзуд. Общая черта, присущая многим мифам о птицах, — их вражда со змеями. Змеи в индуистской мифологии — родственники Гаруды. Отношение к змеям у рассказчиков мифов двойственное. Не случайно лишь часть змей откликнулась на призыв своей матери совершить неправое дело. Змеи почитались индийцами как мудрецы и маги, способные менять облик с той же быстротой, с какой они меняют кожу. Многие красавицы, ставшие женами царей и мудрецов, были по своей природе змеями в человеческом облике.}

^{Гаруда («Пожиратель») неизвестен «Ведам». Но, возможно, его образ восходит к упомянутому в «Ригведе» орлу Индры, участвовавшему в похищении сомы. Место сомы заняла амрита, место Индры — Вишну. Гаруда считался ездовой птицей этого бога и имел, скорее всего, туземное происхождение. На печати из Хараппы имеется изображение птицы, возможно, прообраза Гаруды.}

Взял мудрый певец Кашьяпу в жены двух прекраснокрылых сестер Кадру и Винату, надеясь, что в его доме будет мир. Но он просчитался. Сестры завидовали друг другу и враждовали. От этой домашней вражды проистекло для мира немало бед.

Однажды Вината снесла два больших круглых яйца и, чтобы они не высохли и не протухли, положила их в воду. Кадра же снесла тысячу мелких яиц и также положила их в воду. Из яиц Кадры через пятьсот лет вылупились змеи, тысяча змей, блиставших жемчужным нарядом, шипящих и скользких отродий, вооруженных острыми зубами и ядовитыми жалами.

Яйца же Винаты лежали, как неживые. Проявив свойственное женщине нетерпение, она разбила одно из яиц и к ужасу своему увидела, что первенец, которому она заранее дала имя Аруна^{313}, недоношен. У него было прекрасное лицо, широкая грудь и сильные руки, но тонкие кривые ноги. Высунувшись из скорлупы, Аруна вскрикнул в ужасе:

— Что ты наделала, мать! Быть тебе теперь рабыней своей сестры.

Несчастная, услышав это, залилась слезами.

— Не плачь! — утешил ее недоносок. — Еще не все пропало! Только не повтори ошибки. Дай второму яйцу созреть еще полтысячи лет.

Набравшись терпения, стала Вината ждать, когда вылупится второй птенец, на которого возлагала все надежды. Кадра же, занятая своими копошащимися детьми, не обращала на сестру внимания.

Но однажды мимо сестер промелькнул в сторону Океана божественный конь, тот самый, что вышел из пены, когда боги взбивали амриту. Повернув головы, сестры восхищенно смотрели ему вслед.

— Скажи, сестра, — промолвила коварная Кадра, — какого цвета этот четвероногий красавец?

— Ты еще спрашиваешь! — отозвалась Вината. — Белый, как молоко.

— Белый, — согласилась Кадра. — Но не весь. У него развивается пышный черный хвост.

— Нет, — возразила Вината. — Хвост у него того же цвета, как он сам.

— Нет, черный! — сказала Кадра.

— Нет, белый! — сказала Вината.

— Давай поспорим! — проговорила Кадра. — Пойдем утром к Океану и проверим, кто прав, а кто ошибся. Та, кто ошибется, будет рабыней у той, кто окажется правой.

— Я согласна, — сказала Вината, разумеется, не потому, что намеревалась сделать сестру своей рабыней. Ей просто хотелось доказать свою правоту.