^{Философскую направленность «Брахманов» продолжает третья группа ведической литературы — «Упанишады». Это трактаты, написанные частично стихами, частично прозой. Их целью было обучение правильному исполнению древних обрядов и постижению скрытого их смысла. Так, если в ранних мифах создание различных частей мира рисуется как результат рассечения на части человека, приносимого в жертву, то в одной из «Упанишад» этот же человек истолковывается как Мировой разум, изначальная мысль и, более того, сознательная деятельность богов и людей представлена как его проявление. Комментируя «Веды», авторы «Упанишад» относятся к ним с некоторой долей иронии, как к памятнику дикарской поры, не дающему истинного знания. Так, говорится: «Те, кто выполняют «Веды», считая себя людьми знающими и учеными, на самом деле бредут, подобно слепцам, ведомым слепым поводырем, и не могут достигнуть цели». Таким образом, «Упанишады» противостоят «Ведам» как знание — незнанию, как мысль — призрачному миру религии. В «Упанишадах» разработаны учения о единстве живой и неживой природы, о круговороте рождений, ставшие основой индийской философии.}

^{Легенды и героические сказания, передаваемые из поколения в поколение, стали основой индийских героических поэм, подобных знакомому нам эпосу о Гильгамеше. Одна из них — «Махабхарата» рассматривалась самими индийцами как продолжение «Вед», считалась пятой «Ведой», предназначенной, в отличие от четырех первых, для простонародья. «Махабхарата» посвящена борьбе двух родов, Пандавов и Кауравов, за господство в царстве, расположенном в верхнем течении Ганга, со столицей Хастинапуром. Симпатия эпического поэта на стороне Пандавов, сыновей богов Индры, Вайю, Ашвинов, являющихся законными наследниками знаменитого рода Бхаратов. Кауравы завистливы и коварны, готовы на любое преступление. Несмотря на малочисленность Пандавов, им удается избежать расставленных их противниками ловушек, найти выход из, казалось бы, безвыходного положения. Дело доходит до грандиозного сражения на поле Куру, где Пандавы со своими сторонниками одерживают победу над войском Кауравов, однако погибают и сторонники Пандавов. В живых остаются лишь пятеро Пандавов. Вместе со своей общей супругой они уходят в Гималаи, чтобы стать отшельниками. Приключения героев разбавляются вставными эпизодами, отступлениями, составляющими, собственно говоря, суть грандиозной по объему и масштабу действий поэмы, которую называют «энциклопедией древнеиндийской жизни».}

^{«Махабхарата» отражает какие-то исторические события, межплеменные войны героического века (конец II тыс. до н. э.). Но нельзя сказать, были ли названные в поэме герои историческими лицами. Это особенность эпических поэм всех народов. Действительность преображена фантазией до неузнаваемости. В образах «Махабхараты» выражены представления о доблестях героев первобытнообщинного строя, но в то же время их деятельность характеризует порядки, существовавшие в развитых государствах. Это смешение эпох неудивительно. Поздние отрывки наслаивались на первоначальный древний костяк, обраставший чуждым ему «мясом». Этим «мясом» были предания, бытовавшие не в военной среде, в которой зародилась поэма, а в жреческой, брахманской. С былинами, прославлявшими кшатриев, произошло примерно то же самое, что с победными песнями Мариам и Деборы, включенными в Ветхозаветный канон. Они стали прославлять богов и жрецов. Да и сама запись поэмы была, видимо, осуществлена жрецами.}

^{В отличие от «Махабхараты» другая крупная поэма древних индийцев «Рамаяна» производит более целостное впечатление. Ее окончательная редакция, как полагают, осуществлена сказителем, близким придворным кругам, пытавшимся приблизить поэму к литературным канонам своего времени (III–IV вв.), Появляются лирические описания природы и некоторая психологическая мотивация поведения героев. Несмотря на архаичность сюжетной основы, уходящей в еще более древние времена, чем сюжет «Махабхараты», само изложение ближе к сказке, чем к строгому мифу.}

^{Наряду с героями и демоническими существами в «Махабхарате» и «Рамаяне» действуют боги. На первое место выдвигаются три бога; Брахма — бог-созидатель, Вишну — бог-хранитель, Шива — бог-разрушитель.}

^{В «Ведах» Брахма не упоминается, но некоторые его функции выполняет бог Праджапати, творец всего сущего, В «Махабхарате» Брахма имеет эпитеты Творец, Установитель, Распределитель, Наставник мира. Имя Праджапати также становится его эпитетом. В иконографии он изображался как бородатый муж с четырьмя телами, четырьмя лицами красноватого оттенка и восемью руками, в которых четыре веды, жезл, жбан со священной водою Ганга, жертвенная ложка, иногда также жемчужное ожерелье, лук и цветок лотоса. Место его обитания — величайшие горы Меру. Передвигается он обычно на лебеде. Как и некоторые другие боги, Брахма обладает даром перевоплощения. Приняв облик рыбы, он спасает прародителя человечества Ману от потопа.}

^{Вишну известен уже «Ведам», где он выполняет ту же функцию охранителя вселенной, которую измеряет тремя своими шагами. Но в «Ведах» он второразрядное божество, в «Махабхарате» же — величайший бог, отодвигающий Индру на задний план. Это выражается и в одном из его эпитетов — Атиндра («Более великий, чем Индра»). Вишну мыслился живущим в особой части неба, омываемой небесным Гангом. Он либо стоит в полном вооружении, либо возлежит на свернувшемся в кольцо змее Шешу. В его четырех руках сверкающий диск, обладающий свойством возвращения, раковина, булава, лотос или лук. Вишну обладает многочисленными обликами. Передвигается он на птице Гаруде.}

^{Шива мыслится обладателем мировой энергии, которая все приводит в движение, уничтожает и возрождает. В «Ведах» его предшественником выступает Рудра, в эпосе превращающийся в эпитет Шивы. Шива изображался с четырьмя или пятью лицами. Он — великий воитель, вооруженный мечом, луком, щитом, грозный противник демонов, и в то же время — отшельник, уединившийся на Хималаях и проводящий там века в одиночестве или со своей женой, обладающей множеством обликов и имен.}

^{Древнеиндийская литература в «Ведах», «Махабхарате» и «Рамаяне» содержит не только легенды и религиозные наставления. Она одновременно знакомит с жизнью и духовным развитием народов Индии.}

^{Как и у других народов Древнего Востока, в Индии мифы о происхождении мира составляют самый ранний слой. На протяжении столетий в разных частях огромного полуострова пульсировала и билась человеческая мысль в поисках ответа на вопросы: откуда все это окружающее нас великолепие, откуда мы сами? И другие народы задумывались над этими вопросами, но по разнообразию и богатству их мифологических решений Индия не имеет соперников.}

^{В индийских мифах о происхождении мира явственно выделяются две группы сказаний: собственно сотворение мира и защита новорожденного мира от чудовищ, готовых его поглотить и ввергнуть в изначальный хаос. На этом втором этапе богов-творцов сменяют боги-драконоборцы, уже знакомые нам под другими именами из иных мифологий.}

В начале не было ни сущего, ни не сущего. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Не было ни смерти, ни бессмертия. Не было дня и ночи. Но было нечто, что дышало, не колебля воздуха. И не было ничего, кроме него. Мир был сокрыт мраком. Все было неразличимой пучиной, пустотой, порожденной силой жара. Первым пришло желание, семя мысли. Потом появились боги. Но создали ли они мир? Откуда это творение появилось? Не создало ли оно себя само? Надзирающий над миром в высшем мире может об этом знать, а может и не знать^{282}.

Воды возникли ранее всех иных творений. Они породили огонь. Огнем же в них рождено Золотое яйцо. Неведомо, сколько лет оно плавало в безбрежном и бездонном океане. Из Золотого зародыша в яйце возник Прародитель Брахма. Он расколол яйцо. Верхняя часть скорлупы стала небом, нижняя — землей, а между ними Брахма поместил воздушное пространство. На земле, плавающей среди вод, он определил страны света, положил начало времени. Так была создана вселенная^{283}.