В 1897 г. И. П. написал свои замечательные лекции о работе пищеварительных желез, где суммировал достижения за десяти летний промежуток времени. Живость и образность изложения так же содействовали успеху этой книги, как обилие и новизна сообщенных фактов. По манере изложения И. П. приближается больше к французскому ученому, чем к немецкому с его обстоя тельным, но утомительным писанием. Эта книга была переведе на на немецкий, французский, английский языки и обеспечила широкую известность И. П. за границей. Общее признание заслуг И. П. выразилось в получении Нобелевской премии в 1904 г. Надо еще прибавить, что в лабораторию И. П. приезжало из-за границы много лиц из числа квалифицированных физиологов, дабы поучиться у И. П., пройти курс операций для изучения во просов пищеварения. После выхода его книги началась эра осо 304 В. В. САВИЧ бенно сильного интереса ко всем вопросам пищеварения, и не только в лабораториях И. П., но и за границей. Все это было след ствием его книги. Здесь И. П. сыграл роль фермента для под нятия продуктивности работы. Чтобы наглядно показать ту энергию, с которой продолжалась работа у И. П., достаточно со поставить две даты. Его лекции появились в 1897 г. и имели перечень 26 работ. Второе издание вышло через 20 лет, в 1917 г., имея уже добавочных 126 (да и то не совсем полно собранных) работ.

Обилие работ объясняется тем, что в начале нового столетия у И. П. начинает образовываться кружок лиц, посвятивших себя полностью физиологии, конечно, благодаря воздействию самого И. П. Оттого продуктивность работ по пищеварению возросла, не смотря на то что главное внимание И. П. стало обращаться уже в другую область. Тут мы подходим к последнему циклу работ И.П., к вопросу о механизме работы головного мозга. Прежде всего этому содействовала его главная тенденция интересоваться «нервизмом». А изучение вопросов пищеварения дало в руки средства подойти просто к решению этой проблемы. Слюна от деляется, если мы вольем собаке кислоту в рот; но потом один вид кислоты вызовет у нее слюноотделение. Вот этот просто опыт и положен И. П. в основу методики для изучения функци мозга. Секреция гораздо лучше анализируется, чем мышечные реакции, сложные, запутанные. Нисколько не отвергая их с са мого начала, И. П. обратил внимание на другую сторону, на сек рецию слюны, как легче анализируемое и регистрируемое явление. Новое столетие было ознаменовано первой попыткой этого рода вместе с дром Толочиновым.

Так возникло учение об условных рефлексах, приобретаемых в течение индивидуальной жизни опытом самого животного в отличие от унаследованных «безусловных» рефлексов, которые прежде только и составляли предмет изучения. Первая работа Толочинова опубликована в 1902 г., и с тех пор это учение об ус ловных связях вызвало огромное количество работ и значитель ный интерес. С этой точки зрения работа высших отделов мозга приобретает характер машинности, и оттого это учение привет ствуется людьми материалистического мировоззрения и встре чается недружелюбно их противниками. Конечно, И. П. ожидал нападок на свое новое детище и пережил огромный ряд сомне ний и колебаний. Даже много лет спустя, когда новый метод уже ясно зарекомендовал себя, И. П. частенько говорил: «Вот этот новый факт все же оправдывает наш подход: вряд ли мы сильно ошибаемся». Итак, только пройдя через сомнения и критику, И. П. твердо остановился наконец на своем пути изучения моз говой деятельности. В последнее время он собрал все работы по этой области вместе в виде книги: «Двадцатилетний опыт объек тивного изучения высшей нервной деятельности животных».

С 1906 г. работа в лабораториях пошла усиленным темпом. Теперь исследования велись уже в двух направлениях: с одно стороны, продолжалась разработка вопросов пищеварения, с дру го й— создавалась новая область — условных рефлексов. В это время И. П. был выбран академиком в Академии наук. К тому же надо добавить, что в 1905 г. физиологическая лаборатория Во енномедицинской академии перешла в новое, только что вы строенное здание. Таким образом, И. П. получил прекрасную ла бораторию. Все это и позволило развернуть работу в пределах, значительно превосходящих прежние. Зато обилие работ, выхо дящих из лаборатории И. П., создало ему много недоброжелате лей. После признания И. П. заграничным научным миром в виде присуждения Нобелевской премии перестали нападать на рабо ты пищеварительного цикла, теперь о них говорят с почтением, хотя бы внешним. Зато тем сильнее нападали на работы об ус ловных рефлексах. «Какая это наука. Ведь это всякий егерь давно знает, дрессируя собак!» Так и не поняли суть дела. Ко нечно, получение Нобелевской премии дало сильный повод за висти. Однако в первое время после получения внешне относи лись к И. П. с почтением, но чем далее, тем больше и больше чувствовалось и нарастало раздражение. Конференцией Акаде мии была даже не одобрена одна из диссертаций, вышедших из лаборатории И. П.

Конечно, он отлично понимал, что все это делается только с целью насолить ему. Около того же времени один его ученик, возвратившийся из заграничной командировки, был забалло тирован при соискании звания приватдоцента. Случай прямо исключительный! Вот та почва, где возник следующий характер ный инцидент. Общество русских врачей состояло преимуще ственно из членов, имевших то или другое отношение к Акаде мии. И.П. был почетным членом этого Общества, много лет состоял помощником председателя, проф. Л. В. Попова, а за смертью его был избран председателем. Почти никогда не про пускал заседания; когда не хватало докладов для очередного заседания, всегда выручал работами своих учеников. А это все более и более раздражало других членов: почему так много пав ловских докладов? Никто не дал ответа, чтоде потому, что у клиницистовто их было мало. 306 В. В. САВИЧ

Чувствуя общее недовольство, И. П. сам сложил звание пред седателя осенью 1912 г. Председательствующий заявил, что он ставит тем не менее на предварительную баллотировку И. П., ибо уверен, что он останется, если его снова выберут. Сейчас же по шла агитация, и И. П. был забаллотирован. Затем председатель ствующий дальше повел заседание, считая возможным для себя выставить свою кандидатуру. В протоколе Общества об этом за баллотировании, конечно, нет и следа; когда же другие члены настаивали на этом, то председательствующий обратился даже к самому И. П., дабы он своим авторитетом прекратил бы все это грязное дело. Само собой разумеется, Общество не стало процве тать после подобной милой истории!

Теперь остается сказать об И. П. как руководителе работ. И здесь он занимает совершенно особое место. Живой, общитель ный, И. П. сам всегда увлекается и оттого может возбудить го рячий интерес к лабораторным занятиям у своих сотрудников. Романтик — вот как определил бы его Освальд. Увлечение до полного самозабвения часто приводило к бурным вспышкам, и тут воспитание в бурсе оставило свой след в привычке И. П. бра ниться подчас достаточно сильным выражением. И все-таки невзирая на все это, он всегда привлекал к себе много работни ков, увлеченных страстной работой И. П., который не пропус кал прежде ни дня большого праздника, ни Нового года. Отпус тив на эти дни своих сотрудников, он сам тем не менее шел в лабораторию и смотрел, сколько и где переварилось. Какой гро мадный след оставляла его работа в лабораториях, лучше всего видно из следующего эпизода, произведшего на меня глубокое впечатление. Во время беспорядков, связанных с отступлением армии после Ляоянского боя, я встретил в Мукдене одного ти пичного главного врача прежнего времени. И вот, увидя меня, он с радостью бросился говорить о лаборатории И. П.; вспоми нал о своих собаках, своего Гектора, который так хорошо пока зывал ему опыты. О войне, японцах не было ни слова! Вот како ва была сила возбуждения в лаборатории И. П., что могла и этому человеку вдохнуть интерес к исканию истины! Кроме того, И. П. всем своим примером заставлял любить всякую работу, будь то игра в городки или решение новых проблем. Во все он умеет вдохнуть интерес. А главное, он учил своих учеников правиль но мыслить, кладя в основу суждения фактическое содержание, а не догму теорий, я бы сказал: это мышление фактами, а не тезисами. Когда видишь, как быстро в лаборатории создаются и гибнут всякие теории, научаешься относится к ним достаточно критически.