Составлен был план совместного нападения с двух сторон на графа Каменского. Эскадре барона Пуке надлежало принять 8-тысячный десант графа Вахтмейстера и, высадившись у Ратана (в двух переходах севернее Умео), атаковать Каменского в тыл, в то время как Вреде, примерно с такими же силами, будет напирать на него с фронта.

Но не таков был Каменский, чтобы пассивно ждать нападений. Он еще прежде решил, если понадобится, «искать продовольствия у самого неприятеля»; когда же окончательно выяснилось, что на наших условиях перемирия ждать нечего, Каменский открыл наступление, распорядившись следующим образом: войска, охранявшие побережье от Шелефте до Умео, он стянул близ Ратана, прикрывая свой тыл на случай высадок; с остальными же войсками решил переправиться через реку Эре и теснить неприятеля, рассчитывая пополнить в новых местах продовольствие и оказать своим наступлением влияние на скорейшее заключение мира.

Из Умео Каменский выступил двумя колоннами, состоящими из двух эшелонов каждая, и беспрепятственно совершил первый переход, но тут из Ратана пришло донесение о появлении там неприятельского флота «более нежели из 100 судов» и начале высадки. Оказавшись между двух огней, Каменский должен был решить, кому из противников отдать предпочтение. Он выбрал десант, как противника сильнейшего и опаснейшего (захват единственного пути отступления). Искусно распределив свои силы, Каменский тотчас же повернул последний эшелон Сабанеева на поддержку Фролова, головному эшелону левой колонны Эриксона приказал демонстративно атаковать переправы на реке Эре, привлекая внимание Вреде, а всем остальным войскам как можно быстрее идти за отрядом Сабанеева, который становился авангардом.

Все эти операции происходили 5 августа; в этот же день шведы оттеснили Фролова и перехватили сообщения Каменского. Но шведы промедлили целый день 6-го, благодаря чему Каменский, форсируя свой марш, провел через Умео все эшелоны, несмотря на попытку неприятеля войти с канонерками в реку и помешать переправе.

В течение всего дня 6-го Эриксон делал попытки перейти реку Эре, обманывая Вреде, а ночью отступил вслед за прочими к Умео.

7 августа Каменский, не теряя времени, с наличными войсками (всего около 5000) атаковал Вахмейстера у Севара; остальным же, приняв на себя Эриксона, велел задерживать Вреде у Умео. Ввиду слухов о приближении русских, Вахмейстер разбросал свои силы, стараясь прикрыть все пути, по которым можно было обойти его позицию. Каменски же повел почти все свои войска по главной дороге, для атаки с фронта, послав только два батальона бродом вдоль берега моря в обход слева.

^{Схема операции графа Каменского 1809 г. на берегу Ботнического залива}

Завязавшийся упорный бой на главной береговой дороге, верстах в трех впереди Севара, привлек резервы Вахтмейстера и вызвал целый ряд кровопролитнейших атак с обеих сторон. Это дало возможность нашей обходной колонне завершить свое движение и грозить неприятельскому тылу; но она нарвалась на крепкую позицию, преградившую ей доступ, где шведские егеря и лейб-гвардейцы королевы отражали все атаки.

Каменский поддержал обходную колонну полком и сам атаковал опять на фронте, рассчитывая этим облегчить ее положение. Но здесь ротный командир, штабс-капитан Шрейдер, охранявший у брода через реку Севар правый фланг Каменского, донес о том, что перед ним никого нет, и просил разрешения наступать вразрез между обеими группами противника. Тотчас же Каменский ухватился за эту идею и отдал в распоряжение Шрейдера последние свои пять рот с приказанием двинуться через реку и выйти в тыл войскам, задержавшим Ансельма, тремя ротами, а другим трем — на север. Внезапное появление этих рот из-за кустарников там, где у шведов не было ни одного дозора, произвело потрясающее действие. Левое их крыло пришло в полное расстройство, а затем поспешно отступил и сам Вахтмейстер. Ложное известие об обходе Каменского берегом к самому Ратану привело Вахтмейстера в смятение и заставило поспешить к побережью, чтобы не быть отрезанным от своих судов. Таким образом, он освободил береговую дорогу, которую Каменский и поспешил занять.

Выяснив, что все силы шведов отошли к Ратану, Каменский тотчас же двинулся на них и атаковал на тесном пространстве вокруг Ратанской гавани, в охват обоих флангов. Ввиду необходимости идти по лесным тропам, Каменский, во избежание задержки движения, оставил всю артиллерию на главной береговой дороге, а пошел только с двумя пушками. Прижав противника к морю, Каменский не ожидал нанести ему существенного вреда, так как шведы могли воспользоваться поддержкой своих судов. Но дух неприятеля был так ослаблен, что решено было заключить перемирие с условием свободной посадки на суда в обмен на полную для нас свободу судоходства в северной части Ботнического залива.

В этих двух боях неприятель потерял до 2000 человек, из них до 500 пленными; мы потеряли около 1500 человек, причем в основном — в бою под Севаром.

В день Ратанского боя Вреде уже наступал к Умео; на том берегу реки виден был русский редут и грозно торчали дула четырех орудий. В действительности слабый арьергард подполковника Карпенкова не имея артиллерии, поставил четыре крашеных бревна, которые довольно долго удерживали шведских стрелков от нападения; а тем временем вернулся Эриксон и обстрелял Вреде настоящей артиллерией; к утру же 10-го сюда подошли еще семь батальонов, высланных Каменским. Вреде, получив известие об участии Вахтмейстера, приостановил переправу и отступил.

Блестящий успех Каменского не избавил его, однако, от необходимости временно отойти к Питео для пополнения запасов из прибывшего с моря из Улеоборга транспорта.

Когда Каменский совершенно изготовился к новому наступлению, наконец получено было известие о заключении 5 сентября 1809 г. Фридрихсгамского мира, по которому последние «шесть губерний» Финляндии отошли «в собственность и державное обладание Империи Российской».

Император Александр, объявляя манифест от 1 октября об окончании войны, воздал должное доблести русского воинства, кровью которого добыта была каждая пядь «сурового» финляндского края:

Вот каковы были упования.