Каменский, не теряя ни минуты, приказал своему авангарду, под начальством Кульнева, теснить неприятельские передовые части, что и было им выполнено — вплоть до Куортане, а сам с эшелонами следовал за ним. Один батальон с небольшой частью конницы, генерала Козачковского, двинут западным берегом большого Куортанского озера.
Шведы, отступая перед Кульневым, уничтожали все мосты; за болотистой речкой, между деревнями Куортане и Руона, была их передовая укрепленная позиция, которую Каменский и атаковал 20 августа всеми силами. Сражение при Куортане было упорным и кровопролитным; оно интересно применением ближнего обхода, через каменистый лес, причем обходящая часть, под начальством Раевского, выдержала и отбила решительную контратаку шведов, отброшенных на первоначальную позицию при содействии бокового огня войск, оставшихся на линии фронта, и атаки конницы во внутренний фланг. Бой завершился в темноте и настолько обессилил шведов и поколебал их дух, что они ночью сами отошли на свою главную, Сальминскую, позицию, где и были атакованы на следующий день при содействии подошедших с флангов войск: справа — выделенных Властовым и слева — Козачковского; последний своим решительным ударом в тыл произвел потрясающее впечатление, ибо появление его совпало с общей нашей атакой на фронте и левом шведском фланге.
После этих решительных боев Клингспору пришлось оставить мысль о переправе морем в Швецию и отходить на береговой тракт к Оровайсу, собрав остатки своих войск и бросая по дороге раненых.
В то же время стоявший южнее Вазы, для ее прикрытия, отряд фон Дебельна удачно оттеснил Орлова-Денисова; пользуясь этим, Клингспор благополучно выбрался на береговую дорогу, выделив против Властова, для прикрытия себя слева, особый отряд Гриппенберга.
Притянув к себе отряд Ушакова, Каменский занял Вазу отрядом Раевского, на случай возможных с моря высадок для неожиданного удара в тыл; с остальными же войсками свернул 1 сентября на север. У Оровайса, где Клингспор занял крепкую позицию, упираясь правым флангом в море, а левым — в утесы, произошло 2 сентября последнее в эту кампанию решительное боевое столкновение. Сперва наш авангард Кульнева был умышленно вовлечен передовыми частями на укрепленную позицию и едва не опрокинут контратакой с востока и огнем канонерок с запада. Но Каменский в тылу уже собирал подоспевшие батальоны и, лично ударив с ними на центр неприятельской позиции, прорвал его и завершил 17-часовой бой нанесением полного поражения противнику.
Влияние этих успехов сказалось и на восточной части театра войны. Сандельс отступил к Иденсальми раньше, чем принужден был к тому совокупными действиями Тучкова и князя Долгорукого, который, пройдя с отрядом через Карелию 260 верст за один месяц и 11 дней, наконец выбрался из горнила мятежа.
Отступление остатков Клингспора после Оровайса могло завершиться сравнительно благополучно благодаря частному успеху Дебельна у Ютаса над Козачковским (двинутым перехватить береговую дорогу), а также слабости отряда Властова, который хотя и захватил Гамла-Карлебю, но не мог удержаться здесь под напором превосходящих сил противника.
Неудачи шведов усугубились крушением новых десантных попыток короля, которые произведены были без всякой связи с действиями «севернофинской армии» (таково было громкое название войск графа Клингспора) и потому успеха иметь не могли. 3 сентября близ Або, у Локколакса, высадилось около 3000 человек под командованием генерала Лантингсгаузена, которые были быстро обнаружены и сбиты на суда князем Багратионом. Раздраженный Густав Адольф выбросил на берег почти все свои силы (более 5000) 16 сентября, т. е. тогда, когда до него дошли вести о проигрыше Оровайса. И здесь князь Багратион, дав шведам высадиться и углубиться в страну, обрушился на них с фронта и обоих флангов и нанес жестокое поражение у Гельсинге, вынудив и самого короля весьма поспешно скрыться на своей яхте «Амадис».
Тем временем граф Клингспор искал перемирия. Буксгевден дал на него согласие в Лохтео 17 сентября, но Комитет министров (управлявший государством за нахождением императора Александра в Эрфурте) приказал его «немедленно разрушить». Войскам Тучкова, соединившимся с Долгоруким, приказано было решительно наступать к Улеоборгу и отрезать доступ в Швецию остаткам «севернофинской армии», во главе которой стоял Клеркер, сменивший уехавшего в Стокгольм Клингспора.
15 октября при Вирте Сандельс произвел на нас внезапное ночное нападение, в ходе которого был убит князь Долгорукий, но это не избавило Сандельса от необходимости продолжать отступление. Каменский, несмотря на то что его войска питались чуть ли не одним откапываемым на полях мерзлым картофелем, неотступно теснил шведов по береговой дороге, обходя каждую их позицию в верхнем течении уже начинавших замерзать рек. Наконец, у реки Сиикайоки шведы опять вступили в переговоры, а в Олькиоки подписана была конвенция при условии освобождения всей Финляндии, т. е. ухода противника за Улеоборг.
Граф Каменский, уволенный в отпуск для поправления здоровья, прощаясь с войсками, сказал: «Мы завоевали Финляндию: сохраните ее».
Заключение этой конвенции вызвало взрыв недовольства, давно уже назревавшего в императоре Александре против Буксгевдена, и тот был отстранен от должности.
Финляндия была наконец покорена; но война не закончилась. Нужно было принудить Швецию к такому миру, который позволил бы России удержать отвоеванные территории, без чего «полное граду Петрову безопасие» не могло быть достигнуто. Целью дальнейших операций ставилось немедленное вторжение в саму Швецию, что облегчалось наступлением зимы. Зимой шведы лишались поддержки английского флота, и мы могли воспользоваться для вторжения естественным ледяным покровом. Первоначальный план (составленный Каменским) предусматривал наступление в Швецию тремя корпусами: одним — через Торнео вокруг Ботнического залива, другим — через Кваркен от Вазы к Умео и третьим — через Аланд. Каменский придавал наибольшее значение среднему корпусу, предлагая усилить его и предпринять решительный удар на Стокгольм с севера. В действительности самым сильным стал Абоский корпус (Багратиона), который должен был идти через Аланд (20 тысяч); численность двух остальных корпусов составляла по 10 тысяч.
Подготовительный период существенно затянулся, а уже наступал февраль. Новый главнокомандующий Кнорринг добился разрешения сократить численность экспедиционных корпусов; все это плодило переписку, а драгоценное время бежало. В конце концов император Александр командировал в Финляндию Аракчеева, который менее чем за две недели устранил затруднения и организовал дело, но оно, вместо решительного вторжения, свелось как бы к патрулированию шведского берега и потому цели не достигло.
Несмотря на тяжелое экономическое состояние государства, Густав IV Адольф упрямо намерен был продолжать войну. Но не было ни денег, ни войск. Население относилось враждебно к королю; в армии (на норвежской границе) вспыхнул бунт.
Смелый план нашего наступления вполне оправдывался внутренним состоянием Швеции; но при огромном расстоянии между колоннами трудно было согласовать их действия, и, кроме того, у наших начальников недостало решимости довести дело до конца.
Колонна князя Багратиона (17 тысяч) сосредоточилась около Або; затем пятью колоннами перешли по льду на остров Кумлинге. Оборона Большого Аланда была возложена на генерала фон Дебельна, принявшего все нужные фортификационные меры; но силы его (около 6000 человек) были слабы, так как нельзя принимать в расчет вооруженных жителей (до 7000). Наступая частью своих сил южнее главного острова, Багратион вынудил Дебельна бросить свои позиции и отходить на материк. При отступлении шведы бросили повозки, оружие и целыми батальонами сдавались нашим казакам.
Бунтующие шведские войска от норвежской границы пошли на Стокгольм, чтобы низложить короля. Последнего уговаривали уступить и завязать мирные переговоры с Россией; когда же тот наотрез отказался, собственные советники и генералы обезоружили его и взяли под стражу. Позднее (в мае) созванный сейм объявил Густава IV Адольфа и его потомство низложенными, а корона вручена была герцогу Карлу Зюдерманландскому.
