На военном совете в Стур-Чюро Армфельт, допустив споры и разногласия, в конце концов не согласился с мнением большинства, находившего, что следует отойти к северу и пополниться новыми финскими ополчениями, и объявил о своем решении принять бой у Лаппола (Наппо). Общее неудовольствие всех офицеров и, следовательно, разложение войск было результатом такого решения.
Позиция шведов, по обе стороны долины реки Стур-Чюро (в зимнее время замерзшей и не являвшейся препятствием) преграждала прямой путь на Вазу. Местность перед фронтом ее, суживаясь впереди клином, позволяла обстреливать противника перекрестно, причем развертывание Голицына стеснялось долиной реки Стур-Чюро. Лесные пространства, при тогдашней тактике, вполне защищали фланги шведов.
Армфельт построился в две линии, имея конницу на флангах, укрепив в центре позиции холм окопами и заняв его 500 пехотинцами при двух орудиях.
18 февраля Голицын выступил от Ильмолы по дороге к Вазе, выслав вперед конницу, которая и дала сведения о расположении противника. Личная разведка Голицына позволила выяснить силу позиции неприятеля; но тем не менее, невзирая на численное его превосходство, приняли решение не атаковать что и было закреплено обычной в те времена «консилией».
Убедившись в трудности фронтальной атаки, Голицын решил обойти противника справа и атаковать его в левый фланг и тыл. Для этого назначена была вся пехота, в которой сформировали особые команды лыжников, и три полка драгун; прочая конница (казаки и четыре полка драгун) оставлена прикрывать путь отступления и обозы.
Такой смелый обход всеми силами выполнен был двумя колоннами, направленными про болотистым прогалинам между скал, замерзшим зимою. Движение было так подогнано, чтобы развернуть боевой порядок по обе стороны деревни Лаппола. Понятно, что движение при таких условиях не могло быть быстрым, так что шведы, предупрежденные об обходе, успели переменить фронт под прямым углом. Они стали вдоль течения реки Стур-Чюро, имея деревню Лаппола перед своим центром. При таком положении в тылу у Армфельта были лесистые скалы, без всяких дорог, путь отступления шел от левого фланга параллельно фронту, а над правым флангом висела наша конница.
Единственным исходом из такого положения было наступление на наши войска в момент выстраивания боевого порядка, но Армфельт выполнил это крайне неудачно, ограничившись почти что одним вялым артиллерийским огнем. «Учинить в линиях помешание» ему не удалось, и Голицын развернулся, причем боевой его порядок заслуживает внимания своеобразными отступлениями от обычного шаблона.
Пехота Голицына поставлена была в две линии, но в первой было шесть развернутых батальонов, а во второй только три. Вся артиллерия сосредоточена была на флангах в двух местах, тогда как шведская была разбросана по всему фронту. Конницу расположили не по флангам, а сзади пехоты, тоже в двух линиях, колоннами в шахматном порядке.
Такое расположение конницы объясняется теснотой места, снегами и стремлением дать боевому порядку особую устойчивость на случай неудачи. Массирование артиллерии, необычное в то время, к тому же на флангах, можно объяснить стремлением создать противовес возможному охвату флангов со стороны более длинной неприятельской линии.
Шведы отчаянно нас атаковали, охватили наши фланги и после обстреливания артиллерией перешли к огню «из мелкого ружья»; наша пехота, проявила колоссальную выдержку и открыла огонь только тогда, когда противник перешел к штыковому удару. Сперва на нашем левом фланге он имел успех, но был отражен при поддержке батальонов 2-й линии; то же примерно произошло и на нашем правом фланге. Тогда Голицын перешел в общее наступление; пехота наша смяла шведский левый фланг, спешенные драгуны охватили его с тылу, то же проделано было на правом фланге, и получился двойной охват в тиски; противник не выдержал этого, бросился отступать, чем тотчас же воспользовались казаки и драгуны, бывшие на пути нашего отступления. Шведам осталось только броситься к югу, целиной по лесам, где произошло их беспощадное истребление: на поле сражения осталось 5133 трупа, взято восемь орудий, 20 знамен, 535 пленных. Сам Голицын потерял 1468 человек убитыми и ранеными, т. е. более одной шестой части всего отряда.
Бой был весьма скоротечен и длился всего 2 часа 10 минут, из которых около часа ушло на стрельбу. В упрек Голицыну можно поставить только вялость вне поля сражения, что, вероятно, объясняется глубокими снегами. Поэтому Армфельт успел отвести жалкие остатки своих войск на север, к Якобштадту, вместо того чтобы быть припертым к Ботническому заливу, как желал того Петр.
Заняв Вазу, Голицын оставался здесь до первых чисел марта, после чего выступил в обратный поход. В военных действиях наступил перерыв, вызванный весьма ранним в этом году таянием снегов.
Петр Великий письменно благодарил Голицына за Лаппольское дело, пожаловал его следующим чином «за мужество и достойность», поручив «поклон отдать всем вышним и нижним офицерам и благодарить за храброе дело».
Распутица помешала Голицыну овладеть и Аландскими островами; дело ограничилось лишь обстоятельными разведками последних.
План боя при д. Лаппола (Наппо) 19 февраля 1714 г.
После боя при Наппо войска генерала Армфельта почти перестали существовать, так что намеченное нами наступление через Або к Стокгольму могло совершаться беспрепятственно. Единственной помехой был Саволакс, укрываясь в котором остатки шведов и народные банды могли тревожить наш тыл. Отсюда значение опорного пункта в пределах Саволакса, для каковой цели наиболее подходящим являлся Нейшлот.
Дальнейшей задачей в кампании 1714 г. становилось водворение в «Синусе-Ботникусе», т. е. в Ботнический заливе; но все затруднение было в том, что шведам легко было, обладая более сильным корабельным флотом, преградить доступ в этот залив нашим галерам, заняв Гангут или Юнгфрузунд (проход у южной оконечности о-ва Чимито). Мы располагали только линейными кораблями и, следовательно, нуждались в поддержке датчан. Царем послан был в Копенгаген с этой целью генерал-адъютант Ягужинский. Датский флот к 1 мая должен был прибыть в Ревель на соединение с нашим флотом, после чего они должны двинуться по фарватеру к Стокгольму или Карлскроне, галерный же флот одновременно пойдет по шхерному фарватеру. В то же время датчане должны были произвести десант в Шонии.
Только в половине апреля достигнут был с датчанами «концерт», т. е. соглашение, по которому король датский согласился дать свой корабельный флот, но при условии выплаты нами субсидии в 350 тысяч ефимков. Так как денег этих мы дать не могли, а без них датчане не были в состоянии вооружиться, то пришлось на 1714 г. составить план действий, независимый от датчан и заключающийся в следующем.
Главная операция ведется галерным флотом вдоль побережья Финляндии, корабельный флот прикрывает эту операцию слева и, при подходящих случаях атакует шведский флот; сухопутные силы прикрывают его справа. Если бы датский флот прибыл в Ревель, то, усилив наш корабельный флот, он только облегчил бы нам выполнение задуманного.
Взятие Нейшлота входило также в общий план кампании на 1714 г. Начальником осадного отряда (1686 человек с 30 орудиями) был назначен выборгский комендант полковник Шувалов.
По условиям расположения Нейшлотской крепости (на озерном островке) атакующему необходимо было содействие речной флотилии.
В ночь на 19 июня Шувалов подошел с флотилией речных судов к Нейшлоту и обложил крепость. Главную атаку он повел на западный фронт крепости, причем устроены были батареи, и, уже когда начата была подготовка штурма пробитием бреши, комендант сам 28 июля начал переговоры и сдал крепость.
Навигация в 1714 году открылась весьма поздно. Только 20 мая флоты смогли выступить, причем галерным начальствовал Апраксин, а корабельным — сам царь. Корабельный флот сосредоточился в Ревеле, галерный же прибыл на Гельсингфорсский рейд. Было известно, что неприятельский флот «стоит всегда близ Гангута», под начальством адмиралов Ватранга и Лилия и шаутбенахта Таубе; сила его — 16 кораблей (60–70-пушечных), восемь галер и несколько более мелких судов; численность судовых команд составляет до 4 тысяч. К Армфельту из Стокгольма по сухопутью послали около трех полков подкреплений.
