В наше время на чисто оборонительные сооружения — минные поля, укрепрайоны, доты — вообще никто серьезно не рассчитывает. Есть только ударные мобильные группировки, но это вовсе не значит, что все страны только и жаждут друг на друга напасть.

К слову, это всё азы. Противопоставлять некую чисто «оборонительную» стратегию чисто «наступательной» и делать из этого какие-то заключения может только разве что такой удивительный псевдоисторик, как Суворов, да и то ради какого-нибудь подлога. Суворов:

«Высказывания Гареева публиковались в Советском Союзе в Центральном органе Министерства обороны и не вызвали протестов ни военных историков, ни Начальника Генерального штаба, ни Министра обороны, ни самого президента».

Все верно. Надо же — целый абзац правды!

«А не протестовал никто потому, что генерал армии Гареев сказал правду…»

Верно, правду сказал Гареев. Этого никто и не отрицает. Все, кто изучал предвоенные планы Красной Армии, говорят то же, что и Гареев. В книге военного историка В. А. Анфилова читаем:

«Исходя из оценки намерений вероятных противников и определения основного фронта будущей войны, нарком обороны и начальник Генерального штаба в сентябре 1940 г. представили на рассмотрение Сталина соображения об основах стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил на западе и востоке на 1940–1941 гг. Главные силы в количестве около 170 дивизий предлагалось сосредоточить на западных границах, на востоке иметь 34 дивизии, а на южные границы выделить 17 дивизий. (В действительности же к началу войны с Германией Советский Союз держал на Дальнем Востоке 31 дивизию, а из-за тревожной обстановки на границах с Турцией и Ираном 25 дивизий направил на южные границы.)

Генеральный штаб разработал и предложил на утверждение политическому руководству два варианта возможных военных ответных действий Советских Вооруженных Сил на агрессию с запада и соответственно им стратегическое развертывание. По первому из них главные силы предполагалось развернуть севернее Полесья, чтобы отразить вторжение, а затем разгромить восточно-прусскую группировку противника и перенести боевые действия на его территорию. По второму варианту главные силы Красной Армии развертывались южнее Припяти. В случае нападения они должны были отразить наступление, а затем мощным ударом в направлении Люблин, Бреслау разгромить врага. Рассмотрев эти варианты, Сталин потребовал основную группировку войск, которая должна была перейти в контрнаступление, иметь в составе Киевского особого военного округа.

Требование Сталина было принято к руководству, и с конца 1940 г. подготовка к ответному удару проводилась в соответствии со вторым вариантом. В него вносились некоторые коррективы на основании изменения обстановки на западных границах и вскрытия намерений немецко-фашистского командования. В соответствии с ними и в связи с изменением государственных границ весной 1941 г. он был переработан. Но этот документ, названный «План обороны государственной границы 1941 г.», был составлен с опозданием. До военных советов приграничных округов его довели директивами лишь в начале мая.

Согласно плану обороны войсками приграничных округов, приказывалось не допустить вторжения противника на территорию СССР; упорной обороной в укрепленных районах прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил Красной Армии; активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и ударами по мостам и железнодорожным узлам задержать сосредоточение и нарушить развертывание войск противника, создав тем самым благоприятные условия для перехода в решительное контрнаступление. Содержание плана обороны в основном соответствовало официальным взглядам на начальный период, согласно которому войну начинают не полностью отмобилизованные и развернутые вооруженные силы, а лишь войска прикрытия» (Анфилов В. А. Крушение похода Гитлера на Москву. 1941. С. 83).

Никакой стратегической обороны! Только жесткая оборона на линии укрепрайонов, а затем, после мобилизации, переход в контрнаступление.

План не сработал в основном по политическим мотивам. У границы из-за боязни Сталина «спровоцировать» Гитлера не было даже достаточного числа войск прикрытия.

«Лишь 12 июня 1941 г. нарком обороны с разрешения Сталина приказал военным советам приграничных округов начать выдвижение войск из глубинных районов ближе к государственной границе… Согласно этим директивам, до начала войны во всех приграничных округах в новых районах успели сосредоточиться лишь 4 дивизии, а 38 дивизий война застала в движении» (там же. С. 97).

В районе наступления немецкой группы армий «Юг» находились в приграничной 50-км полосе 9 дивизий в ОдВО и 16 дивизий в КОВО. В районе наступления немецкой группы армий «Центр» находилось 15 приграничных советских дивизий, а группы «Север» — 8 дивизий (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 479–481).

Таким образом, все давно описано в книгах.

Возможно, «военный историк» Суворов их просто не читал…

Глава 24 называется «Про третий стратегический эшелон». В ней Суворов-Резун утверждает, что третий эшелон вторжения Сталина в Европу составляли войска НКВД.

Откуда этих войск НКВД набрали столь много — для целого эшелона? Суворов-Резун считает — из пограничников. Пограничники якобы перед войной были отведены в тыл, а их места заняли кадровые войска.

Выглядело это ужасно:

«Удивительны особенности слуха советского капитана-разведчика: плачь выселяемой румынской деревни с той стороны пограничной реки он услышал, а с нашей вроде и плача нет. А между тем советские пограничные войска с 13-го по 20-е июня провели операцию по насильственному выселению людей из приграничной полосы от Белого до Черного моря. Немцы выселяли население в полосе в 20 км, наши — 100. Немцы в основном население перемещали. Наши перемещали и истребляли».

Читать это просто жутко. Суворов-Резун утверждает, что «наши» (наверное английские) пограничники в 1941-м истребляли людей в 100-километровой пограничной зоне.

Но проверять я этого не буду. Пусть англичане проверяют.

«Завершив насильственную репатриацию людских масс, доблестные пограничники не просто сняли минные и проволочные заграждения на советских границах (об этом — в «Ледоколе»), но и сами ушли с границы. Свидетельство генерала Свиридова — только один пример. Таких свидетельств каждый желающий может найти в достаточных количествах как в мемуарах советских генералов, так и в германских архивах».

Ну что ж, я — как раз желающий.

Посмотрим, действительно ли пограничники и местные жители 22 июня были в глубоком тылу?

Были!..

Не врет Суворов-Резун…

Это есть в книге Чугунова:

«Уже целую неделю шла война. Застава лейтенанта Лопатина продолжала сражаться в глубоком вражеском тылу (курсив мой. — А. П). В ночь на 29 июня он провел разведку и обнаружил, что есть хорошо замаскированный запасной проход через вражеские заслоны. Его решили использовать для вывода раненых, женщин и детей. Это задание успешно выполнил старшина заставы Клещенко. Лопатин с 20 уцелевшими бойцами остался в подвале. Устроив подкоп, немцы подорвали не сдавшийся бастион» (Ч у г у н о в А. И. Граница сражается. С. 94).

Итак, были в тылу и пограничники, и мирное население. Во вражеском, но это же детали…

Мирного населения, как известно, оказалось в глубоком тылу очень много. И его действительно расстреливали.

«Многие женщины и дети во время боев находились рядом с бойцами и командирами, им пришлось пережить гибель мужей и отцов, ужасы фашистского плена, издевательства гитлеровской солдатни, мстившей за мужество и стойкость воинов-чекистов.

… Спустя долгие годы дочь младшего политрука В. И. Киселева, которой было пять лет, вспоминала: «Помню, как на минуту забежал отец, когда бомбили самолеты и половины дома уже не было. Он был ранен в правую руку и в левой держал пистолет. Так я его и запомнила. Он поцеловал меня и маму и бросился по лестнице со второго этажа. Больше мы его не видели.