Вооружение «Мессершмитта» и И-16 в 1939 году было примерно одинаковым, а в скорости И-16 значительно уступал. Серийный «Мессершмитт-109» делал в 1939 году 570 километров в час, а И-16 — только 525. Вступая в бой с немцем, советский пилот был практически обречен.

Говоря только о вооружении, англичанин и вслед за ним Суворов-Резун, явно лукавят.

Любопытно, что в том же 1939 году, когда появился истребитель И-16 (Тип 24), в США был создан самолет Р-39 «Эркобра» с пушкой в 37 мм и четырьмя 12, 7-мм пулеметами. Напомним, что в то время немецкие противотанковые пушки имели калибр 37 мм. Но этого самолета ни английский летчик Альфрейд Прайс, ни сотрудник английских спецслужб В. Резун словно и не заметили! Что же Суворов-Резун заметил?

«Надо добавить еще, что советские конструкторы уже создавали единственный в мире самолет с бронированным корпусом — настоящий летающий танк Ил-2, который имел сверхмощное, по любым стандартам, вооружение, включая 8 реактивных снарядов».

Не зная предмета, Суворов-Резун выдумывает собственные термины. У самолета есть не корпус, а фюзеляж. У самолета Ил-2 был бронирован не весь фюзеляж, а только передняя его часть — как и у немецких штурмовиков «Фокке-Вульф FW-189 V-1» и «Хеншель Hs-129 V-1», появившихся в том же 1939 году, что и прототип Ил-2 — опытный самолет ЦКБ-55 № 1.

Таким образом, Ил-2 не был «единственным в мире самолетом с бронированным корпусом».

«5 начальном варианте Ил-2 бщ двухместным: летчик ведет самолет и поражает цели, за его спиной стрелок прикрывает заднюю полусферу от атак истребителей противника. Ильюшину позвонил лично Сталин и приказал стрелка с пулеметом убрать, Ил-2 выпускать одноместным. Ил-2 нужен был Сталину для ситуации, в которой ни один истребитель противника не успеет подняться в воздух…»

Это конечно не так. Вопрос о заднем стрелке решали представители ВВС по результатам летных испытаний, которые производил в 1938 году летчик В. К. Коккинаки. Прототип Ил-2, ЦКБ-55, имел плохие характеристики: скорость у земли — 362 км/ч, на высоте 5000 м — 422 км/ч, дальность с нормальной бомбовой нагрузкой — 618 км. Поскольку характеристики были плохими, было принято решение доработать самолет.

Чтобы повысить скорость, мотор был лишен нагнетателя, что снизило высотность (нагнетатель забирает часть мощности двигателя). Для увеличения же дальности запас патронов для пушки был снижен вдвое. На месте заднего стрелка был установлен дополнительный бензобак. Защиту самолета с хвоста должны были взять на себя истребители.

Переделанный самолет, получивший название ЦКБ-57, показал 423 км/ч у земли и 437 км/ч на высоте 2500 м, что для того времени было весьма неплохо. Дальность возросла до 850 км.

Уже в ходе боев выяснилось, что истребители прикрывают самолеты Ил-2 плохо. Летчики писали в Ставку письма вроде следующего:

«Наркому обороны товарищу Сталину

… Основной недостаток самолета в том, что он сзади совершенно беззащитен против истребителей… Ссылка на то, что это слабое место компенсируется прикрытием истребителями, себя очень мало оправдывает. В основном штурмовик действует по переднему краю обороны и с малой высоты, и если за ним пойдут наши истребители, то они будут нести большие потери от ружейно-пулеметного огня, которым передний край насыщен очень сильно.

Практически в большинстве случаев наши истребители над целью ходят на высоте 1000–1500 метров и зачастую даже теряют штурмовиков из виду, а в это время на малых высотах — от бреющего до 100 метров — истребители противника атакуют наши самолеты. Часто противник имеет две группы истребителей, одна на

высоте завязывает бой с нашими истребителями, а другая охотится за штурмовиками.

Вывод: необходимо сзади летчика (куда садится техник при перелетах) сажать стрелка с пулеметом…

Штурман 243 ШАЛ, капитан Коваль Е. П.».

Опять же этот вопрос решали представители ВВС, по результатам конференции фронтовых летчиков по обмену опытом боевого использования штурмовиков, состоявшейся в начале 1942 года. Когда пожелания фронтовиков были доложены Сталину — он вызвал конструктора:

— Делайте, что хотите, но конвейер останавливать не разрешаю. Немедленно дайте фронту двухместные самолеты!

Заднего стрелка на штурмовик вернули — и скорость Ил-2 упала до 380–396 км/ч у земли, 414–426 км/ч на высоте 2500 м; дальность снизилась до 740 км. Чтобы хоть немного вернуть самолету его прежние характеристики, двигателистам пришлось форсировать его мотор.

Показав незнание в танках и авиации, Суворов-Резун переходит к минному делу.

«Вот маршал Советского Союза Г. Кулик (тайно прибывший в Белоруссию) разговаривает с полковником Стариновым, который тогда был начальником отдела заграждений и минирования Главного инженерного управления РККА: «Миноискатели давай, сапер, тралы давай!» (Мины ждут своего часа. С. 179). А ведь маршал о германской территории говорит: на советской территории уже все мины обезврежены и заграждения сняты».

Суворов-Резун не знает следующего:

1) Заграждения не был сняты. Командующий 3-й танковой группой Г. Гот, перешедший границу в Белоруссии, писал:

«57-й танковый корпус натолкнулся в этой лесистой и богатой озерами местности на многочисленные обороняемые препятствия и заграждения, которые сначала сильно задерживали продвижение 12-й танковой дивизии» (Гот Г. Танковые операции; Гудериан. «Танки — вперед!» С. 58).

2) На советской территории мины не обезвреживались, поскольку их просто не ставили.

«Серьезным недостатком обороны приграничных районов в инженерном отношении явилось отсутствие минно-взрывных заграждений, которые по приказу наркома обороны разрешалось устанавливать лишь в «мобилизационный период» (Анфилов В. Крушение похода Гитлера на Москву, 1941. С. 78).

3) Маршал говорил о миноискателях и тралах правильно: миноискателей в Красной Армии не было — совсем! — вплоть до финской войны. Тралов — на базе танка Т-26 — было немного. В любой оборонительной войне, как известно, войска иногда и наступают; не знает этого только один Суворов-Резун.

К слову, в сочетании «Маршал Советского Союза» все слова пишутся с заглавных букв.

«Но интересная вещь: в оборонительной войне вопросам разграждений вообще не надо уделять никакого внимания. Надо создавать только заграждения и, опираясь на них, изматывать противника, а затем быстро отходить к другой, заранее подготовленной, линии заграждений».

От такого видения войны просто волосы встают дыбом, и становится по-настоящему страшно. Суворов-Резун учился в Киевском высшем общевойсковом командном училище. Как же готовили наших офицеров, если их понимание войны — где-то на уровне рядового бойца?.. Это рядовому объясняют, что в обороне отделение защищает первую линию обороны, а по приказу отступает на вторую, а потом на третью.

Офицер же должен знать, что оборона — это сложный вид боевых действий, имеющий массу вариантов. К примеру, немецкие уставы предусматривали после отражения атаки противника переход в контратаку (чтобы захватить подбитую технику и добить раненых — у немцев для такого добивания были специальные отряды СС и отряды полевой жандармерии).

Офицер — если он офицер, а не рядовой, — должен знать и то, что с появлением танков оборона носит маневренный характер. Во время советского удара под Харьковом обороняющиеся немцы пропустили советские войска в тыл, а затем двумя ударами перерубили горло мешка.

Попытаемся представить себе оборону по Резуну. Немцы осуществляют свой коронный прием: бронированным кулаком в 200–250 танков прорывают фронт на участке 15–20 километров и заходят в тыл всему фронту. Что сделал бы Суворов-Резун? Отошел бы «к другой, заранее подготовленной линии заграждений»? Где он ее найдет? Такой прорыв необходимо ликвидировать незамедлительной контратакой, — иначе танковый кулак врага уйдет очень далеко.

Но больше всего отсебятины Суворов-Резун вносит все же не по своей удивительной неграмотности в военном деле, а сознательно. Это уже подлоги. Сделаны они примитивно. Вот, к примеру, как незатейливо он перевирает книгу Е. Г. Решина «Генерал Карбышев»: