Сидящий передо мной начальник АБТУ не допускал и мысли, что на поле боя кто-то почему-то сможет помешать ему влететь со своими конями-танками на позиции врага и там все проутюжить гусеницами. В процессе беседы я несколько раз пытался напомнить ему, что и противник имеет артиллерию и танки. К тому же танки противника находятся в более выгодных условиях, чем наступающие танковые эскадроны ком-кора Павлова, — они в любую минуту готовы к открытию огня и маневру. Ошибочно думать, что противник в нужный момент не использует артиллерию и танки против наступающих.

Таким образом, наступающим танкам придется не только «утюжить гусеницами» убегающего противника, но и преодолевать огонь артиллерии и отражать контратаки танков противника. А здесь мало гусениц и быстроходности, нужны мощные пушки.

Долго продолжался наш разговор. Комкор Павлов твердо отстаивал свою теорию использования танков в бою. Мои доводы были для него неубедительны, а на мое утверждение, что наши танки со слабым пушечным вооружением бесперспективны, он и вовсе не отреагировал» (Грабин В.Г. Оружие победы. С. 342–343).

Таким образом, тактика применения танков виделась руководителю Автобронетанкового управления совсем не такой, как ее пытается представить Суворов-Резун. Быстроходный танк должен был, пользуясь складками местности (не на шоссе), стремительно сблизиться с противником, ворваться на его позиции и начать давить пехоту и артиллерию. То, что танку придется бороться с танками противника, бывшему кавалеристу Павлову в голову не приходило.

Немцы же видели в танке не «коня», а «носителя пушки»: 75-мм, осколки которой разят пехоту, пулеметные гнезда и артиллерийские расчеты; 50-мм, поражающей бронетехнику; 20-мм автоматической, уничтожающей легкобронированные цели и пехоту. Немецкая теория была основана на научно-техническом анализе, теория же комкора Д. Г. Павлова — на четырех классах начальной школы, что он сдал экстерном, и на личном кавалерийском опыте.

Тактика применения танков Д. Г. Павлова вызывала сомнения не только у В. Г. Грабина. Вернувшийся из Испании танкист А. Ветров делал в Кремле доклад по поводу применения танков БТ-5 в Испании. Вот как он описывал позднее это в своей книге:

«Высказав удовлетворение тем, что наше замечание, касающееся замены бензинового двигателя дизелем, учитываются промышленностью, я от имени однополчан попросил присутствующего в зале танкового конструктора М. И. Кошкина и остальных конструкторов увеличить бронезащиту танков, сделав ее снарядостойкой, повысить надежность коробки передач, фрикционов, кривошипов ленивца и других узлов и механизмов. Сидящие в зале военные одобрительно кивали. Представители же промышленности хмурились и с опаской поглядывали на Сталина.

После того как я обосновал необходимость увеличения запаса хода и высказал пожелание в целях экономии моторесурсов танков перевозить последние на специальных танковозах, Сталин спросил:

— Расскажите, как показала себя в испанских, условиях ходовая часть танков, и в частности система колесного хода?

Должен признаться, что этот вопрос озадачил меня. Очень уж не хотелось раскрывать разногласия в оценке колесно-гусеничного движителя, и я, по-видимому, не совсем убедительно охарактеризовал его, сказав при этом, что мои однополчане высказались за колесно-гусеничный ход.

Но последовал следующий вопрос:

— Какого же мнения придерживаетесь вы? Большинства?

— Нет, я сторонник чисто гусеничного танка, — после некоторого колебания ответил я.

— Почему?

— Потому что сложная и далеко не совершенная комбинация колесного и гусеничного движителя ненадежна. Потому что сравнительно высокий, узкий и недостаточно устойчивый танк не может развивать на колесах большую скорость без угрозы опрокидывания даже на небольших поворотах. И наконец, потому, что при движении колонны танков со снятыми гусеницами по шоссе колеса оставляют глубокую колею. Особенно большому разрушению подвергаются асфальтовые дороги в жаркую погоду.

…Выступавшие после перерыва ораторы, в том числе и военные, расхваливали рассматриваемый образец танка, особо подчеркнув его колесно-гусеничный движитель и решительно отвергая «изживший себя гусеничный вариант». Испанский опыт, говорили они, в этом отношении не типичен» (Ветров А. Волонтеры свободы. С. 208).

Однако И. В. Сталин им не поверил и распорядился наряду с колесно-гусеничным танком разработать и чисто гусеничный вариант, чтобы потом сравнить характеристики обоих танков. Этот гусеничный вариант получил название А-32, затем — Т-32, ну а после доработок он и стал легендарным Т-34…

Вот такой в общих чертах была история с танками БТ. Суворов-Резун о ней не знает и потому несет чушь о грузовиках для гусениц.

К слову обозначение «А» означает не «автострадный», как считает Суворов-Резун, а является внутризаводским обозначением ХПЗ. А-32, А-43 и А-44 были чисто гусеничными танками и имели сравнительно небольшую скорость хода.

«Достижений Кристи не оценил никто, кроме советских конструкторов».

Это неверно. Английские «крейсерские танки» тоже имели своей основой танк Кристи.

«Американский танк был куплен и переправлен в Советский Союз по ложным документам, в которых он числился сельскохозяйственным трактором».

На самом деле госдепортамент США разрешил вывоз танка — нелегально же был вывезен «летающий танк» Кристи М. 1932, не имеющий к БТ-2 никакого отношения.

«В Советском Союзе «трактор» выпускался в огромных количествах под маркой БТ— быстроходный танк».

Насчет «огромных количеств». Английских «крейсерских танков» было построено примерно столько же, сколько и БТ: 1365 «Ковенанто-ров», 4300 «Крусайдеров», 500 «Кромвеллов» и 950 «Сенторов».

«Первые БТимели скорость 100 км в час. Через 60лет каждый танкист позавидует такой скорости».

Не позавидует, поскольку на скорости выше 60 километров танки БТтеряли управление, так что скорость их передвижения ограничивали. Танкисты-то сидели не в креслах, и быстрое передвижение создавало неудобства. К тому же высокий корпус, как говорил Ветров, на поворотах создавал угрозу опрокидывания.

«Советские источники дают цифру 86 км/час, иногда даже 70. Объяснение простое: на советских дорогах слишком мощный двигатель рвал силовую передачу, поэтому приходилось ставить ограничитель мощности. При действии на автострадах ограничитель можно было просто снять… Лучшие западные испытания танков БТдают скорость не 70 км/час, а 70 миль/час». Проверим.

Согласно журналу «Танко Мастер, 4, 1997» на сравнительных испытаниях летом — осенью 1940 г. танк БТ-7 на колесах показал на гравийном шоссе 68, 1 км/час, а немецкий Т-III — 69, 7 км/час.

Просветив доверчивого читателя насчет танка БТ, Суворов-Резун переходит к авиации.

«А вот что думает по поводу «старья» британский летчик Альфред Прайс, который в своей жизни летал на сорока типах самолетов и провел в воздухе более 4000 часов. Его мнение об «устаревшем» советском истребителе: «Наиболее мощное вооружение среди серийных истребителей мира в сентябре 1939 года имел русский И-16конструктора Поликарпова…

По огневой мощи И-16 в два раза превосходил «Мессершмидт-109Е» и почти в три раза «Спитфайр-1». Среди всех предвоенных истребителей мира И-16бы1 уникален в том смысле, что только он один имел броневую защиту вокруг пилота».

Начнем с того, что самолета «Мессершмидт» никогда не существовало в природе. Был «Мессершмитт», названный в честь немецкого авиаконструктора В. Мессершмитта.

Это замечание по форме, а теперь — по сути. На самом деле истребитель И-16 (начиная с типа 4) имел лишь бронеспинку. Истребители более ранних выпусков не имели даже ее. Усиленное бронирование было только на варианте И-16, который использовался в качестве штурмовика. У штурмовика было и мощное вооружение, но это был лишь штурмовик. Броня и вооружение «съели» скорость, и быть истребителем штурмовик никак не мог.

Я думаю, англичанин просто не знает этих деталей. Но вот сравнивая И-16 1939 года выпуска с самолетом «Мессершмитт-109Е», появившимся в 1938-м, английский летчик делает явный подлог. Английскому пилоту следовало бы сравнить И-16 1939 года с модификацией «Мессершмитга-109Е» 1939 года — с «Мессершмитгом-109ЕЗ», который имел два пулемета и две крыльевые 20-мм пушки (выпускался «Мессершмитт-Ш9ЕЗ» дате с тремя пушками). В 1938 году «Мессершмитт-109Е» с одной пушкой и двумя пулеметами (или с четырьмя пулеметами) за счет высокой скорости весьма успешно бил советские самолеты И-16 типов 5 и 10, которые имели четыре пулемета. Только после поражения республиканцев, в 1939 году, появился И-16 (Тип 24) с более мощным мотором М-62, двумя пушками 20 мм и двумя пулеметами 7,62 мм.