Марком промолчал. Вопрос оказался для него слишком трудным. Проблема была вовсе не в том, что эйон не мог придумать способа добраться до Террамы; просто он не мог выбрать из нескольких вариантов такой, который подошел бы лучше всего (например, позвать божество, занимающее не столь высокое положение и выполняющее роль посыльного), и отбросить те, что совсем не годились для данного случая (устроить на территории своего царства разрушительную бурю – Террама появилась бы немедленно). Будучи не в силах дать разумный ответ. Маркой погрузился в долгое, тягучее изучение вариантов.

Вирджиния не сердилась на возлюбленного; она отлично понимала, кто заслужил ее гнев, и, репетируя злую отповедь, почти забыла о том, насколько сильна обитательница Меру. Ее ярость стала еще более жгучая, когда она сообразила, что не может найти никакого другого способа привлечь к себе внимание Террамы, как воспользоваться советом Маркона и прибегнуть к молитве.

Родители Вирджинии были баптистами и самым искренним образом поклонялись мстительному Богу, который, по их мнению, послал им дочь-инвалида в качестве наказания за грехи, совершенные в юности. Поскольку ни отец, ни мать никогда не делали ничего дурного, разве что иногда забывали о хороших манерах, они считали себя наказанными несправедливо – должно быть, на космическом уровне возникла какая-то путаница и Бог послал им муки за чужие прегрешения. Видимо, только этим и объясняется то, что они так настойчиво, долго и истово молились около постели своей больной дочери.

Когда родители оказались не в состоянии за ней ухаживать, заботу о Вирджинии взяла на себя система национального здравоохранения. Случай Вирджинии фигурировал во всех отчетах как пример успеха, поскольку она сама зарабатывала себе на жизнь в Вирту и платила за лечение. И тем не менее, думая о своем стройном и здоровом виртуальном теле как о «настоящем», Вирджиния вспоминала молитвы, с которыми ее родители – желавшие ей только добра – обращались к богам, косвенно обвиняя их в болезни дочери и в том, что ей становилось все хуже и хуже (только почему-то она категорически отказывалась умирать).

Впрочем, Вирджиния понимала, что родителям приходится намного хуже, чем ей.

Все эти мысли пронеслись в голове Вирджинии, когда она пыталась придумать подходящее обращение к Терраму. Нельзя сказать, что Террама ей очень нравилась. Вирджиния знала, что даже ради Маркона не сможет назвать ее «доброй» или «святой» так, чтобы это прозвучало убедительно, однако со времен юности в ее сознании сохранились целые предложения, имеющие отношение к божественной каре и проклятию, и Вирджиния поняла, что имеет право ими воспользоваться, не погрешив против искренности.

Первым делом она опустилась на колени и положила руки на большой камень – именно такая поза предполагает униженную мольбу, обращенную к богам, и с успехом заменит религиозное рвение.

– Террама, – произнесла Вирджиния, словно пробуя новое имя на вкус. – Террама! Террама! Великая и могучая сила, определяющая очертания и форму Вирту! Террама! Великая мать с зеленой гривой волос и огромным животом, выслушай меня!

Вирджиния несколько раз повторила свое обращение Слова слетали с ее языка легко, точно она выучила их давным-давно, а сейчас они к ней вернулись. Постепенно призыв превратился в ритмичную, монотонную песнь. Она звала, но не умоляла. Она описывала происходящее, но не унижалась Вирджиния охрипла – и тогда на поверхности камня появился тонкий прохладный ручеек, который ласковым поцелуем коснулся ее губ. Она сделала несколько глотков, принимая дар Маркона и радуясь тому, что он все еще в состоянии контролировать происходящее. Затем, немного отдохнув, продолжила заклинание, раскрашивая его подробностями из Войны Начала Начал, о которой слышала от Маркона.

Снова и снова Вирджиния взывала к величественной богине, не позволяя себе впадать в отчаяние, хотя у нее начали болеть колени (впрочем, тут же из влажной земли появилась мягкая подушка моха, и ей стало немного удобнее), а губы отказывались подчиняться. Она не могла позволить себе потерять надежду и, значит, признаться в собственном бессилии – Маркой нуждался в помощи.

Замолчав на одно короткое мгновение, чтобы сделать новый глоток воды, Вирджиния вдруг заметила, что в рощу проник бледно-золотой луч света Подняв голову, продолжая возносить молитву, она увидена посланника богини.

Перед ней стоял юноша в коротенькой золотистой юбочке, словно сотканной из солнечных лучей. Его ноги в крылатых сандалиях не касались земли, а светлые волосы окружал золотистый нимб. Вирджиния вспомнила школьные уроки и имя посланника.

– Меркурий?

– Так гораздо лучше, чем когда тебя называют «Прыткий». Да, «Меркурий» вполне подойдет. А ты кто такая? Ты жительница Веритэ, но поклоняешься тайным богам Вирту, и твои молитвы поддерживает могущественный эйон.

– Я Вирджиния Тэллент. Маркой рассказал мне о тех, кто обитает на Меру. Я встречалась с Террамой. Мне нужно с ней поговорить.

Юноша громко расхохотался:

– Тебе нужно поговорить с Террамой? Сообщи мне свою просьбу. И я передам ее кому-нибудь из младших богов, возможно, он ее удовлетворит.

– Террама. Мне нужна только она.

– Неужели ты думаешь, что Террама придет, если ты ее позовешь? Неужели ты думаешь, будто я добровольно захочу стать посмешищем, сообщив ей, что какая-то девка из Веритэ требует личного внимания великой богини?

– Скажи, что Вирджиния Тэллент, подруга Маркона, желает с ней встретиться.

– Я должен знать зачем.

– Нет.

– В таком случае ничего у тебя не выйдет.

– Ну, тогда я возвращаюсь к своим молитвам. Когда Террама наконец снизойдет и решит меня выслушать, я обязательно сообщу, что ты отказался передать ей мою просьбу. В небесах будет очень красиво, когда твое золотое сияние крошечными звездочками раскрасит вселенную.

– Какая заносчивая девка!.. А что помешает мне превратить тебя в кучку пепла – в наказание за наглое поведение в присутствии божества?

Едва Меркурий договорил, как земля задрожала и с темного неба сорвались ослепительные молнии, которые ушли в землю прямо у него под ногами.

– Понятно. – Золотой юноша огляделся по сторонам. – Забавная ситуация!.. Ладно, я передам твои слова Терраме. Только не думай, что тебе или кому-нибудь другому удалось меня напугать.

– Ну что ты! – дерзко улыбнулась Вирджиния. – Большое тебе спасибо.

Вспышка золотистого света была единственным ей ответом.

Вирджиния упала на мох, прислонилась к скале и погладила рукой влажную землю:

– Спасибо, Маркой.

Террама согласилась встретиться с Вирджинией до наступления вечера. За это время отважная разведчица сообразила, что ее решение высказать возмущение поведением богини не совсем разумно. Когда зеленоволосая женщина, выбравшая на сей раз одеяние Весны (впрочем, воздушный плащ из крошечных листочков и цветов не скрывал пышных форм), появилась перед ней, Вирджиния отвесила низкий поклон:

– Спасибо, Террама, за то, что ты ответила на мой зов.

– Тебе удалось вывести из себя Прыткого. Я не могла не отреагировать на твою просьбу. Что случилось?

И хотя Вирджиния приняла твердое решение вести себя вежливо, она не сумела сдержаться.

– Твое дитя вытягивает энергию из владений Маркона!

– Правда?

Очень четко, словно отчитывалась в совете ДРВ, Вирджиния сообщила Терраме, какие сделала выводы, когда обошла царство Маркона. В заключение она указала на то, что в последнее время Маркой стал менее коммуникабельным. Ответ Хранителя на угрозу Меркурия является доказательством того, что он еще в силах взаимодействовать с окружающим миром – если данное взаимодействие не требует словесного выражения. Вирджиния посчитала, что Терраме не следует знать, в каком состоянии на самом деле находится Маркой.

Когда Вирджиния замолчала, Террама вздохнула:

– А ты думала, что, дав приют будущему Властелину Энтропии, царство Маркона не пострадает от побочных эффектов?