Транто фыркнул и топнул ногой. Однажды он работал – как пленник – в засекреченном любовном гнездышке высокого правительственного чиновника с Веритэ, чья виртуальная спутница заявила, что желает повсюду видеть беседки, увитые никогда не вянущими цветами. Ее экстравагантное требование привело к тому, что сложная экология данного района была нарушена окончательно и бесповоротно, а виртуальное пространство не выдержало перегрузок и перестало выполнять половину своих функций. Транто, против воли попавший в рабочую команду, вспомнил болезненные уколы стрекала Фактора Хаоса в руках надсмотрщиков леди Мей (а иногда и самой леди); ими фантов заставляли восстанавливать выведенных из строя прогов. Никто не отрицает, что стрекала ФХ – страшное оружие, однако их воздействие не имело таких тяжелых последствий, как эти странные приступы. В конечном счете во время одного из них Транто и уничтожил большую часть тайного убежища чиновника. Когда выяснилось, что Моррис Ринтал расходует правительственные фонды не по назначению, его с позором уволили, а вскоре после того, как жена узнала о существовании виртуальной любовницы, состоялся громкий бракоразводный процесс.

Транто почувствовал новую вспышку боли. Он заревел, вытянул передний отросток и вырвал одно из посаженных им растений. Затем с силой ударил его о землю и отшвырнул в дальние кусты.

«Очень неприятный знак, – отметило ускользающее сознание. – Похоже, дело совсем плохо».

С диким ревом Транто налетел на своих товарищей, которые неожиданно резво бросились наутек, несказанно удивив остальных работников, привыкших к тому, что фанты отличаются исключительной медлительностью. Впрочем, они и сами быстро разбежались кто куда.

Транто вырвал с корнем несколько деревьев и отвернулся. Его горяшие глаза сфокусировались на деревне, и он помчался туда, ничего не замечая на пути и чуть не растоптав какого-то прога, оказавшегося поблизости.

Угрожающе размахивая вырванным стволом, Транто сломал одну хижину, а затем всей своей массой налег на соседнюю; послышался ласкающий слух скрежет падающей стены. Еще один удар – и стена рухнула. Транто взревел и стал яростно топтать ее ногами.

Когда Транто оказался возле следующей хижины, в его сознании вспыхнула искорка воспоминаний – скоро жители набросятся на него со стрекалами ФХ, а потом с оружием, несущим смерть. Транто топтал рухнувшее строение, прислушиваясь к крикам рабочих и десятников и понимая, что пора уносить отсюда ноги. Нужно спрятаться где-нибудь в глуши и переждать, пока не прекратится приступ и не начнется исцеление.

Он сломал еще одну стену, пронзил стволом другую, а потом обрушил дерево на крышу очередной хижины. Да, действительно пора убегать. Только почему-то всякие мерзкие штуки все время оказываются у него на пути.

С трубным ревом Транто выскочил на улицу, переворачивая тележки и растаптывая их содержимое. Он не сомневался, что его уже ждут на транзитной станции. И если не остановят, то попытаются отправить в безопасное место, где психиатр станет причинять ему боль, как в прошлый раз. Лучше выбрать другое направление и разбить собственные ворота, когда он окажется на свободе. Ему и раньше удавалось преодолеть поле камеры.

Его бешенство нарастало, и этот выход казался все более реальным и простым.

Выскочив за территорию, где производились работы, Транто обследовал окрестности, ощущая растущее сопротивление, когда он пытается перемещаться в пространстве, – его чувства в подобных ситуациях всегда резко обострялись. Вскоре он уже отчаянно сражался с преградой, расположенной посреди самого обычного поля. Задача оказалась непростой, но ему почти сразу удалось пробить небольшое отверстие и взглянуть на новый ландшафт – полно зданий, транспортных средств и каких-то массивных устройств. Тогда Транто поменял направление и попробовал отыскать какое-нибудь другое место.

Поле. Отлично. Он надавил посильнее. Три мощных толчка, и вот он уже выскочил в какой-то сад. По дороге он нанес страшный урон Хранителю – не имеет значения! Продолжая трубить, фант помчался вперед.

Восемь раз Транто преодолевал барьеры, разрушил специализированную ферму, комнаты для заседаний правления, лабораторию, занимавшуюся изучением поверхности Марса, кегельбан, бордель, помещение федерального суда, виртуальный кампус и только после этого оказался в зеленой долине, неподалеку от джунглей.

Там, посчитал Хранитель, его поведение никому не причинит вреда, – и продолжал спокойно дремать.

Транто снова стал отшельником.

Прихожане вышли из часовни в Веритэ, где после недолгой молитвы они привели в порядок заднее помещение, разделись и распростерлись на погребальных плитах, дабы поразмыслить о муках существования в период тьмы, а затем воспарили духом и прошли сквозь стену пламени на священные поля. Там они запели песнь Энлиля и Нинлиль, и оказались в коридоре между зиккуратами, над которыми возникли духи с телами львов и головами мужчин и женщин, и присоединились к общему хору со своими благословениями. Вскоре путники оказались в преддверии храма и постепенно заполнили двор.

Далее проведение церемонии взял в свои руки священник в таком же, как у всех, одеянии, если не считать наплечников и роскошного головного убора из золота и полудрагоценных камней, окруженного слабым голубоватым ореолом. Он рассказал прихожанам о том, как на Вирту уцелели Боги и вся остальная жизнь, и о том, что сейчас, когда в людских сердцах возрождается вера в высший разум, ранние божественные проявления в индо-европейской культуре должны стать центром поклонения, поскольку они сохранились в глубинах человеческого подсознания, где еще жива память о великих покровителях человечества. Эа, Шамаш, Нинурта, Энки, Нинмах, Мардук, Инанна, Уту, Думузи и многие другие – метафоры, как и все, кто пришел вслед за ними, воплощение лучших и худших человеческих качеств, но надо признать, что это самые древние и могущественные метафоры. И естественно, они космоморфны – олицетворение сил природы, подверженное эволюции, как и все в Вирту и Веритэ. Их суть распространяется как на количественный, так и на релятивистский уровень.

А потому молитесь, продолжал священник, древним богам кварков и галактик, богам небес и морской стихии, гор и огня, ветра и плодородной земли. Пусть возрадуется весь мир, ведь мы превратим истории о творениях великих в священные ритуалы. Священник заявил, что один из богов и сейчас находится в храме, принимая поклонение и даруя свое благословение.

После легкой трапезы люди быстро обнялись, а затем, воспользовавшись электронными карточками, имевшимися у каждого, кто отправлялся в Вирту, поспешили сделать новые перечисления в фонд церкви.

Церковь Элиш… В месопотамской истории сотворения мира энума элиш в приблизительном переводе означало: «Когда наверху» – а слова «элишизм» и «элишит» явились производными, хотя люди, исповедующие более традиционные религии последних тысячелетий, часто называли их «элши-сами». Сначала элишиты смешались с недолго просуществовавшими культами Вирту – гностическим, африканским, спиритуалистическим, карибским, – однако элишизм выдержал испытание временем благодаря изощренной теологии, привлекательным ритуалам и четкой структурированной организации. Его возросшая популярность говорила о том, что элишизм выйдет победителем в священных войнах. Эта религия не требовала умерщвления плоти – исключение составляли всего несколько дней священного поста. Кроме того, в элишизме присутствовали некоторые «ритуалы орги-астического характера» – определение, данное некоторыми антропологами. Элишизм использовал традиционные понятия рая и ада, где тех, кто перемещался между Вирту и Веритэ в сторону неизбежного перевоплощения, требующего лучших черт обоих миров поджидали инкарнации. Элишизм имел своих представителей как в Вирту, так и в Веритэ. Элишиты называли другие религии «поздними».

Время от времени, обычно в дни праздников, некоторым приверженцам религии, достаточно продвинувшимся по дороге духовного совершенствования, разрешалось входить в храм, где они поднимались на более высокую ступень посвящения, дарующую абсолютно новые удивительные и пьянящие сексуальные впечатления. В результате они получали некоторые незначительные преимущества в жизни, физические или психологические, которые безотказно действовали в Вирту, но иногда распространялись и на Веритэ. Данный феномен являлся объектом изучения антропологов в течение последнего десятилетия, хотя единственный вывод, к которому им удалось прийти, заключался в ключевой фразе: «психосоматическая перестройка».