Сказ о солнцевом пахаре Поднималось солнце вешнее, Зацепилося за край земли, Разбудило солнце Ратая, Огнекудрого детинушку; Спал он крепко годы долгие В Жар-Горе, у моря синего. Расступились камни мшистые, Вышел весело детинушка, Был, пригож, моложе месяца, Что из облака вечернего Народился после дождика. Смеючись, глядит детинушка. У него ль кобыла рыжая, Долгогривая, косматая, Мечет искры, пышет полымем; У него ли золота-соха, Вся на диво изукрашена Самоцветными каменьями. С песней звонкой, посередь земли Он повел, от моря до моря, Борозду, как ночь глубокую, Повернуть хотел, соху поднять, Всколебалася под ним земля, Всколебалась, расступилася, И ушел в нее детинушка. Разгоралось солнце на полдне И кошницу зерен, огненных, В память вечную о пахаре В борозду его просыпало. Налетели ветры старые, Бородами замели ее, А, как солнце спать ложилося, Тучей-пологом задернулось, Из тех зерен на златых кустах Зацветали звезды алые, Расцветали духовитые, Кто их рвал, тот падал на землю, И от силы неизведанной Словно лист дрожал, и зверем выл. И любились люди Солнцевой, Непочатою любовию. Сказка о веселом черте Как закапали капели И повсюду заблестели Говорливы и бойки Золотые ручейки. Черт в болоте завозился, Выполз, лег и обсушился, Тину с шерсти соскребя, Глянул в воду на себя, Сам с собой перемигнулся, Ражим парнем обернулся И в деревне за версту Объявился на мосту. Очи — вишни наливные, Кудри хмелем завитые И как яблоко румян. На распашку синь кафтан, Под рубашку с петушками Пояс крученный с кистями, Сапоги, как жар, на нем, Набекрень картуз гвоздем. На гармошке черт играет, Лихо песни распевает, — Сторонись честной народ, Добрый молодец идет, — Мелет девкам прибаутки, Феньки, Машки и Марфутки, Экий, думают, ловкач И краснеют, как кумач. Песне в лад тряхнет кудрями И притопнет каблуками, Ухмыльнется, подмигнет, Козырь козырем идет. * * * Ветер дует и свистит, Ветер мельницу вертит. В той ли мельнице веселье, Беспросыпное похмелье. Кто б, когда бы не пришел, Раскошелься и за стол. Две хозяйки, две старухи Кривобоки, кособрюхи, По клыку у них во рту, Под рубахой по хвосту. Смерть их знает, не торопит. Страшный клад старухи копят. Долго ль, нет ли, черт гулял И на мельницу попал, Пьяным, чванным притворился, Середь лавки развалился, Гаркнул «штоф», тряхнул мошной, И пошел тут пир горой. Пьет ковшом, чертих морочит, И горланит, и гогочет. Что ни есть, со всех дворов Набежало мужиков. Крепко потчует гуляка, Гомон, песни, пляс и драка. Перепил, перепоил, Штоф еще, и с ног свалил. Свистнул посвистом змеиным, Гикнул голосом звериным, И вокруг деревни лес Мигом вырос до небес. Сосны, лапчатые ели Долгим шумом зашумели, Затерялись все пути, Не проехать, не пройти. * * * Много ль раз с тех пор, иль мало Солнце красное вставало, Голь деревни не узнать, Не житье, а благодать. Избы новые, большие, Окна, крыльца вырезные, Расписные ворота, В понадворьях чистота. Бабы рослы и ядрены, Ребятенки их драчены, Погремушками трясут, Сладки пряники сосут. Мастерицы на потехи, Девки щелкают орехи И веселою гурьбой Водят парней за собой. А на пчельниках, понурясь, На пчелиный труд прищурясь, Во сто лет еще крепки, Греют спины старики, Всякий празднично рядится И, смеясь, за стол садится. Мед и брага — сок земли, Пироги и кисели, Все растет и зреет скоро, И кипит работа споро, Голь деревни не узнать, Не житье, а благодать. * * * Много ль раз с тех пор, иль мало Солнце красное вставало, Посылает царь дьяков, С деревень и городов, Присноровя всю смекалку, А, где надо, там и палку, Собирать злату казну С бусурманом на войну. Сто мешков казны собрали И в столицу обратали, Да прослышали о том, Что в запрудище лесном Из забытого селенья Вырос город загляденье, Что царю на три войны В нем хватило бы казны. Допросить решили строго И, врезая путь-дорогу. Среброметны и остры Застучали топоры. Проглянули вышки башен И на диво изукрашен Вскоре город запестрел, Словно море зашумел, Зазвенели бубенцами Сто телег со ста мешками. Полны золота мешки, Понаехали дьяки И пошли чинить расправу. «По какому, дескать, праву, Растакие-то… сыны, Вы не платите казны?» У дьяков был норов пылок, Не пришлось чесать затылок, Побежали со всех ног, Посбирали кто что мог. А дьяки решают мало, — «Вам скупиться не пристало». — Делать нечего, пошли, Покряхтели, принесли. А дьяки еще грознее: — «Все тащи, да поживее…» Все стащили до чиста, До последнего кнута. Тут откудова не взялся, Красный Петька затесался, Через улицу бежит, Под ворота норовит. И дьяки рассвирепели… — «Утаить от нас хотели, Или палок нет для вас, Изловить его сейчас». — Только Петька под ворота, И пошла за ним охота. Кто полою, кто колом, Брань и давка, пыль столбом. Петька на тын, Петька выше, Кукарекнул и на крышу, Вырос, крыльями взмахнул, Хитрым полымем блеснул. Закрутило, затрещало, Языками побежало, Вставши облаком густым, Заклубился черный дым. Жарко мельница пылает, Ветер пламя раздувает, Всполошились мал и стар. Все кричат: «пожар, пожар!» |
