Таня искренне подивилась его словам, но вспомнила пламенную речь Штефана, когда он негодовал по поводу ее несчастной судьбы, объясняя, что для нее было сделано все, чтобы обеспечить счастливую и безбедную жизнь в далекой стране. Он тогда ужасно рассердился, но не на нее, а из-за той несправедливости, которая случилась с ней. Тогда, слушая Штефана, она не совсем поняла смысла сказанного. Теперь же, после замечания Лазаря, Таня призадумалась, не считают ли они, что незадачливую принцессу ожесточила ее судьба? Натерпелась, не имея всего того, что ей полагалось…

Такие мысли никогда не приходили Тане в голову, обделенной она себя не считала. Откуда ей было знать, что ее должны были холить и лелеять, угождать ей, обучать, наряжать, развлекать? Она выросла в таверне, принимая свой образ жизни как должное, работая день и ночь, и единственное, что заботило ее, — как бы не угодить в постель к какому-нибудь проходимцу. А они считают, что ей недоставало красивых вещей, платьев и прочего. Какая чепуха!

— Простите, ваше высочество, — покраснев, сказал Андор.

Он действительно выглядел виноватым, считая, что обидел Таню, но это было не так.

— Не говори глупости! — сказала Таня. — Меня вовсе не впечатляют замечательные привилегии Штефана. Чему завидовать? Он даже не может сам себе выбрать жену.

— У него и нет никого, чтобы выбирать, — уверил ее Андор и вдруг добавил; — Больше нет.

— Андор! — воскликнул Лазарь. Девушка усмехнулась.

— Ты думаешь, меня ранит известие о том, что он собирался на ком-то еще жениться? Ему уже лет тридцать или около того, так? Удивительно, если за эти годы у него ни разу не возникло подобного желания.

— Я не старше Штефана, но никогда не хотел жениться, — сказал Лазарь.

— И я тоже, — подтвердил Андор.

— А он хотел, — не уступала Таня. — Представляю себе, как он разбушевался, узнав о существовании своей нареченной! Истинно королевский гнев обрушился на все ваши бедные головы! Не так ли?

Лазарь кивнул.

— Но вскоре понял, что прекрасно без нее обойдется, — добавил он, — она же всего-навсего такая же…

Он осекся и покраснел; Таня и так все поняла.

— Ясно, еще одна шлюха, — сказала она за него и встала. — Убирайтесь отсюда оба! Таня почувствовала прилив ярости.

— Но принцесса! Я не собирался сравнивать…

— Черт побери, так я и поверила! Иначе бы ты провалился сквозь землю от стыда, прежде чем сказать это. А я-то думала, что хоть вы не способны на подобные заявления!

— Если вас так задевает это слово, принцесса Татьяна, — раздался вдруг голос Василия, неожиданно появившегося в дверях, — вам следует каким-то образом доказать свою невинность.

Таня обернулась и грозно глянула на самого язвительного, а потому ненавистного ей человека. Но вдруг поняла, что злиться ей не на что: для них это истина, которую невозможно отрицать голословно.

Иошка так ей и объяснил. Если посмотреть на все их глазами, то тут и думать нечего. Они застали ее развлекающей пьяную толпу недвусмысленными танцами, прислуживающей в таверне ораве пьяных мужиков… Естественно, после этого с ее стороны довольно лицемерно возмущаться.

Однако как трудно быть рассудительной! Таня привыкла общаться с теми, кто давно ее знает и, несмотря ни на что, не подумает о ней плохо. Но у нее совсем вылетело из головы, что впервые она предстала перед Василием сидящей в таверне на коленях у Штефана. Едва ли Штефан потом стал всем объяснять, что это была случайность, — у нее же деньги лежали в подоле! Таня успела забыть, что она иногда весьма опрометчиво говорила им назло всякое глупое вранье, но они-то принимали все за чистую монету!

И тем не менее она не могла простить им такую бесцеремонность по отношению к себе. Василий постоянно оскорблял ее, теперь даже Лазарь…

Таня смерила Василия презрительным взглядом и уселась за стол, приняв величественный, по ее мнению, вид.

— Тебя сюда никто не приглашал, — заявила она, — они пусть остаются, а тебе здесь нечего делать.

Василий, как всегда, не обратил на ее слова внимания и подошел ближе к столу.

— Нам всем приказано составить вам компанию, развлекать и занимать разговорами. Заметьте, все получается весьма удачно — интересная беседа завязалась, но я не уверен, что Штефану понравилась бы обсуждаемая тема.

— Она поинтересовалась шрамами Штефана, — поторопился объяснить Лазарь. — Не стоило нам говорить об этом. Пусть уж лучше Штефан сам…

— Праздное любопытство необходимо удовлетворять, — ответил Василий, вдруг рассердившись.

В его глазах появилось точно такое же выражение, какое бывало у Штефана. Он пронизывал взглядом Таню.

— Еще бы, вы, конечно, не могли пропустить этот изъян на его лице! — сказал он язвительно. — Все женщины одинаковы, им важна только внешность. Вы никогда не смотрите глубже, не видите души человека.

Таня едва не задохнулась от обиды на такую несправедливость.

— Вот здесь ты не прав, Василий, — сказала она, — лично в тебе я вижу только то, что спрятано за красивой оболочкой.

Больше Таня ничего не добавила, выразив взглядом все негодование и презрение, на которое была способна.

Василий расплылся в ехидной улыбке:

— Так вы скрестили шпаги со мной, принцесса? Я могу сделать так, что через секунду вы расплачетесь.

— Не сомневаюсь, что ты так и сделаешь. Ты большой специалист по этой части: унизить любого, кто, по-твоему, не достоин уважения, и, конечно же, меня в первую очередь. А кто я для тебя? Шлюха, которой нелишне напомнить о ее древнейшей профессии, потому что она постоянно почему-то забывает об этом. Но я хочу спросить, из праздного любопытства, конечно, — как ты поступишь, если вдруг выяснится, что, осудив меня, ты ошибся? Что, если я, увидев еще в детстве мужчин с самой неприглядной стороны, поклялась себе не иметь никогда с ними дела, тем более за деньги?

— Это только предположение, принцесса. Не хотите ли вы сказать, что у вас не было выбора и вам пришлось заниматься этим?

Таня так и не поняла, что заставило Лазаря задать этот обескураживающий вопрос. Действительно ли ему важно это уточнение или он издевается? Но Таня предпочла бы разобраться в этом после ответа Василия. Этот напыщенный индюк опять презрительно смотрел на нее. Значит, доволен вопросом Лазаря. Надо же, какой вывод они сделали из ее слов.

— Пришлось? А ты думал, Лазарь, мой нож за поясом служил украшением? — напомнила ему Таня. — Любой, кому вздумалось протянуть ко мне свои грязные лапы, получил бы по заслугам, моя рука не дрогнула бы, поверь.

Таня сделала паузу. «А к Штефану это не относится, — подумала вдруг она, — и вообще он не в счет, здесь совсем другое».

— Так ты ответишь на мой вопрос, Василий? Пофантазируй и вообрази, что я оказалась чиста и непорочна как дитя. Как ты тогда поступишь?

— Боюсь, моей фантазии на это не хватит, — снова съязвил он.

— Ну уж нет. — Таня начинала сердиться. — Ты ничего не сделаешь, Василий. Просто наплетешь еще что-нибудь про меня, лишь бы только обвинить.

— Вы очень низкого мнения обо мне, принцесса, — сказал он удивленно.

— Уверяю, ниже некуда. Василий выглядел озадаченным.

— Хорошо, поиграем в эту глупую игру и пофантазируем, как вы предлагаете. Если обнаружится, что вы девственница, то это прежде всего разозлит Штефана, потому что вы никогда в этом не сознавались. Но тогда я принесу свои извинения, может, даже буду молить о прощении на коленях. Правда, Штефан может потребовать большего за мою оплошность.

Все это звучало недостаточно серьезно, и Таня улыбнулась:

— Потребует отрубить тебе голову?

— Нет, отрезать язык.

— И ты подчинишься?

— Разумеется.

— Тогда начинай молиться, чтобы избежать наказания, Василий. За одно это я готова пожертвовать своей девственностью.

— Лучше бы вам нечем было жертвовать, принцесса. Вы невнимательны: когда я сказал, что Штефан рассердится, я имел в виду — на вас. Если в первую брачную ночь вы предъявите доказательства своей невинности, то менее всего ожидайте счастливого удивления от Штефана.