Уэссекс, 879 год

Он появился в длинном зале Уиндхерста, и все находившиеся там женщины мгновенно бросили работу, чтобы проводить его глазами. И в этом не было ничего необычного. Такое случалось всякий раз, когда он оказывался среди женщин. Они ничего не могли поделать с собой: этот мужчина мгновенно привлекал внимание и взоры прекрасного пола, и неважно, что он был викингом, а они – саксами. Не имело значения и то, что встреча отпрысков двух великих народов лишь в редких случаях не кончалась жестоким кровопролитием. Не далее как в прошлом году саксы встретились на поле битвы с датскими викингами на севере страны.

И отнюдь не страх приковывал женщин к месту, хотя в бою этот викинг мог быть поистине устрашающим и славился воинским искусством. И не благоговейное восхищение его неимоверно огромным ростом, превосходившим даже рост их повелителя, лорда Ройса, чрезвычайно высокого и широкоплечего человека. Разгадка была совсем простой: никто в жизни не видел мужчины красивее Селига Хаардрада. Северные боги наградили его не только мускулистым стройным телом, но и лицом, сравнимым только с ликами христианских ангелов: глазами, которые могли то темнеть, словно летнее грозовое небо, то переливаться полированным серебром, чуть выступающими , высокими скулами, носом идеальной формы, слегка изогнутыми бровями, столь же смолисточерными, как, и длинные роскошные волосы. А губы… губы, его были такие чувственнокапризные, что любая женщина отдала бы все на свете, лишь бы изведать их вкус.

Казалось, обитательницы Уиндхерста должны были бы привыкнуть к его внешности за шесть лет, прошедших со дня его первого появления здесь, когда он пришел грабить их землю вместе с другими викингами с севера и едва не поплатился за это жизнью. Но ничего не изменилось, и тайных и явных поклонниц у Селига попрежнему было хоть отбавляй. И ни одна не осталась равнодушной при виде викиига. Даже старая Эда, кухарка, хлопотавшая у очага в конце зала, отреагировала на его появление, не говоря уже о юной Меган, сидевшей за шитьем вместе с дамами в передней части зала перед открытыми окнами. Ей еще не исполнилось и четырнадцати лет, и она, мечтательно вздыхая, втайне жалела, что этот красавец викинг вдвое старше ее. И хотя уже вполне созрела для замужества – в брак вступали и раньше, если необходимость в этом была достаточно велика – но Ройс, ее брат, и слышать об этом не желал. Кроме того, он уже породнился с Селигом через жену, не говоря уже о том, что слишком любил Меган и не собирался пока расставаться с сестрой, а та, со своей стороны, была счастлива подольше пожить дома с любимым братом.

За одним из столов, расставленных вокруг бочонка с элем, где так любили собираться мужчины, сидела Кристен, сестра Селига, наблюдая за приближавшимся братом. Обычно она не замечала впечатления, производимого Селигом на женщин, но сегодня не могла не обратить внимания на тишину, воцарившуюся при его появлении. Мало того, Кристен заметила улыбку, которой брат в свою очередь одаривал некоторых женщин. А как лукаво он подмигивал тем, с кем успел слишком близко познакомиться! По мнению сестры, таких было более чем достаточно.

Муж Кристен, Ройс, сидевший рядом, вздохнул и с притворным ужасом закатил глаза к небу.

– Ему следовало жениться и положить конец их страданиям, – вполголоса заметил он.

– Каким еще страданиям?! – презрительно фыркнула Кристен. – Он не пропускает ни одной юбки и просто из кожи вон лезет, чтобы получать в ответ восторженные вздохи и признания! Настоящие мучения начнутся когда он женится! И к чему столько хлопот, если женщины в обеих странах, не говоря уже о всех торговых городах, в которых Селигу доводится бывать, сами бросаются ему на шею?

– Так и в Норвегии творится то же самое?

– Всегда, – пожала плечами Кристен. Ройс хмыкнул, отлично сознавая, что жену нимало не тревожат бесчисленные победы Селига как на родине, так и в ее собственном зале. Брат и сестра были слишком близки, чтобы Кристен могла сердиться на подобные шалости. Когда шесть лет назад, во время набега на земли Ройса, Селиг был так тяжело ранен, что его посчитали мертвым, Кристен поклялась отомстить его предполагаемому убийце – кузену Ройса Олдену.

Ройс не очень любил вспоминать об этом. Подумать только, он едва не приказал тогда казнить всех пленников и чуть не потерял свою единственную и истинную любовь. Среди захваченных викингов была и его будущая жена. Ее друзья помогли девушке переодеться в мужской костюм, так, что ее приняли за мальчишку.

И план бы удался, поскольку Кристен была почти такого же роста, как и ее товарищи по несчастью, и даже выше многих саксов. Но викинги забыли о том, что им следовало обращаться с Кристен, как с мужчиной, и продолжали защищать ее, стараясь уберечь от тягот плена. Правда вышла наружу в тот день, когда Ройс приказал высечь девушку.

После того случая Ройс разлучил Кристен с друзьями и поселил в зале. Тогда он считал ее шлюхой, не пытаясь понять истинную причину, заставившую Кристен укрыться на корабле брата, решившего отправиться в набег. И девушка не стала оправдываться. Она позволила ему так думать и даже забавлялась этим, завлекая его дерзкой чувственностью, какой Ройс никогда не встречал в женщине. Не будь этого, Ройс устоял бы перед ее чарами, смог бы воспротивиться искушению, потому что страстно ненавидел викингов.

Вот уже пятнадцать лет он сражался с ними. Одиннадцать лет назад ненависть вспыхнула с новой силой, когда он, пригвожденный к стене и терзаясь в страшных муках, был вынужден наблюдать, как датские викинги расправились с отцом и единственным братом, а потом изнасиловали и убили его нареченную. Ройса оставили умирить, на поживу волкам и стервятникам, и он наверняка погиб бы, если бы враги не отправились разорять монастырь Джарро и оставшиеся в живых слуги не позаботились о раненом хозяине.

Естественно, поэтому у Ройса были причины ненавидеть всех викингов. Однако, влюбившись в норвежку, он даже смирился с частыми приездами ее многочисленных родственников. Время от времени они приплывали на галерах к побережью Уэссекса и появлялись в поместье Ройса, но самым частым гостем был Селиг, а три из последних шести лет он просто жил у них.

В первый год их семейной жизни Селиг вообще не уезжал, желая убедиться, что Кристен в ее новом доме оказывают подобающие хозяйке почести. Он пробыл с ними всю зиму, а на следующее лето вернулся в Норвегию вместе с родителями, приезжавшими погостить. И хотя Бренна и Гаррик навещали дочь не каждый год, Селиг, прихватив с собой одного или двух младших братьев, не упускал возможности повидаться с сестрой.

Пятилетний Алфред, сидевший за другим столом и делавший вид, что точит деревянный меч, подражая оруженосцу, возившемуся со стальным клинком, наконец заметил появление дяди и бросился ему навстречу. Селиг со смехом подхватил малыша и подбросил в воздух на добрых шесть футов, так что тот едва не ударился головенкой о потолок. Кристен со стоном закрыла глаза, но восторженный визг сына явно говорил о том, что приключение окончилось благополучно. Осторожно приподняв веки, она увидела, что Алфред восседает на широком плече Селига, шагающего к столам.

Трехлетняя Тора, устроившаяся на коленях матери, протянула дяде ручонки, не желая оставаться в стороне, – девочке явно хотелось испытать такой же головокружительный полет. Селиг был более чем счастлив угодить племяннице, но Кристен довольно сильно шлепнула его по протянутым рукам.

– Ни за что, если тебе дорога жизнь! – прошипела она.

Селиг только рассмеялся и, отведя руки сестры, подхватил девочку. Однако он не подбросил ее в воздух, а вместо этого чмокнул малышку в мягкую щечку так громко, что звук разнесся по всему залу, заглушая хохот ребенка.

Не выпуская Тору, Селиг уселся на скамью напротив родителей девочки, выглядевшей крохотной, как кукла, на широкой мужской груди. Кристен не могла долго сердиться на брата, зная, как тот любит эту малышку, так похожую на него.