Спор становился интересным. Каждая сторона по своему была права, у каждого из споривших были веские pro и contra, но вопрос мог быть разрешен, очевидно, только путем экспедиции на юг. Но далеко уйти без средств передвижения вряд ли можно было. Однако, все же после некоторых колебаний Штейн, Добровольский и Имеретинский втроем решились отправиться в это далекое путешествие, оставив Наташу с Карлом Карловичем и биологом, у "Победителя Пространства".

Прошло уже несколько дней после того, как отделившиеся путешественники направились на юго-восток от "Победителя Пространства". Дорогой спор ученых не прекращался. Добровольский думал было привлечь на помощь своему объяснению белые пятна Венеры, которые временами замечались астрономами. Постоянство этих пятен давало возможность определять период обращения Венеры вокруг оси. Не являются ли эти пятна ледяными полями Венеры? Однако Штейн не соглашался с этим. Он говорил:

— Пятна на Венере замечаются не только в южном полушарии, но и вообще по всему диску планеты. Я полагаю, что они обязаны своим происхождением прорывам в постоянном облачном слое планеты. То, что представляется с Земли большими белыми пятнами — это сплошные облачные массы, почти неподвижно висящая над теми областями планеты, которые изобилуют водными бассейнами. Непрерывно восходящие токи испарений питают эти облачные массы, поддерживая их и обусловливая их постоянство. В более гористых областях, где меньше воды, облака разрежаются и здесь мы видим меньшие темные пятна на Венере. Разрежению облаков содействуют здесь частые вулканические извержения, выносящие тучи пепла.

— Вот эти тучи пепла, — сказал Имеретинский, — мне кажется, позволяют нам объяснить то загадочное явление, которое наблюдали наши астрономы она Венере и назвали пепельным светом — голубовато-нежное сияние на неосвещенной части диска планеты.

— Обычно полагают, — сказал Добровольский? — что это отсвет полярных сияний, хотя, нужно сознаться, мы их здесь пока еще не видели.

— Нет, это не полярные сияния. Мне кажется что освещение темной стороны планеты в достаточной степени объясняется уже тем, что здесь, вследствие большой высоты и плотности атмосферы и вследствие почти вдвое большей рефракции (на Земле 33', а на Венере 55'), при несколько меньшем диаметре и меньшей массе планеты, оптические условия ее атмосферы позволяют сумеркам долго освещать небо после захода Солнца.

— Да, это совершенно верно, — согласился Добровольский. — Достаточно вспомнить тот факт, что во время прохождения Венеры через диск Солнца, перед самым вступлением планеты на его диск, она наблюдалась окруженной светлым кольцом атмосферы, светящимся со всех сторон; затем перед моментом нижнего соединения с Солнцем или вскоре после него, рога серпа Венеры наблюдались далеко переходящими геометрические свои пределы и иногда почти замыкались в кольцо — все это действительно подтверждает интенсивные оптические условия атмосферы Венеры, но при чем тут вулканы, — решительно не понимаю!

— Если бы одних нормальных оптических условий, присущих атмосфере Венеры было достаточно, чтобы вызывать ее пепельный свет, то земные астрономы видели бы его постоянно, — заметил Имеретинский. — На самом же деле он наблюдается изредка. Очевидно, нужны какие-нибудь особенные явления в атмосфере Венеры, чтобы его вызвать. Я полагаю, что здесь-то и сказывается влияние вулканических извержений. Тучи вулканической пыли, во время извержения на Земле вулкана Кракатау в 1883 г. и Лысой Горы на Мартинике в 1903 г., выброшенные на громадную высоту, вызвали великолепные явления ночного освещения неба в виде ярких зорь и светящихся облаков…

— Это не совсем точно, Валентин Александрович, — сказал Штейн, — не тучи пепла вызвали это явление, а что-то другое. Еще Плиний, описывая знаменитое извержение Везувия, во время которого погибли Геркуланум и Помпея, обратил внимание на то, что туча пепла и дыма, поднявшаяся из кратера вулкана, сначала прямо, как свеча, затем вдруг распространилась в стороны, подобно ветвям итальянской сосны-пинии, и дальше вверх не пошла. Эти пиниеобразные облака наблюдаются всегда при извержениях и всегда выше 11 километров не могут подниматься. Отсюда метеорологи сделали вывод, что на этой высоте встречается иной слой земной атмосферы, подобно потолку не позволяющий проникнуть туда более тяжелым частицам пепла, и пиниеобразные облака стелятся под этим "потолком". Этот верхний слой атмосферы назван был стратосферой. Светящиеся же облака, после извержений Кракатау и Лысой Горы, носились на высоте 70–80 километров. Надо полагать, что это были не продукты извержения в прямом смысле, а водород, выделившийся из частиц вулканического пепла и проникший вместе с парами воды в стратосферу. Поэтому ночные светящиеся облака состоят, вероятно, из кристаллов замерзших водяных паров с водородом, плавающих в стратосфере.

— Ваша поправка очень интересна и вполне убедительна. Я охотно ее принимаю. Допуская эти же условия и на Венере, мы должны себе представить еще более мощные парообразно водородные облака, в роде наших перистых (cirrus), держащихся в высоких слоях атмосферы и вызывающих то великолепное явление голубовато-нежного света, который нашими астрономами характеризуется как пепельный свет Венеры, — сказал, подумав, Имеретинский.

— Пожалуй и я готов согласиться с Вами, Валентин Александрович, — сказал Добровольский.

Особенно благоприятствуют Вашему объяснению наблюдения пепельного света Венеры, сделанные за последнее время Фогелем и Лозе. Они видели пепельный свет, простиравшимся не над всей неосвещенной частью диска, а на 30–40° от терминатора, что ясно намекает на сумеречное происхождение света. Но не забывайте, что есть еще одно объяснение этого загадочного явления. Дело в том, что некоторые астрономы, как, например, Трувело, видевшие неосвещенную часть Венеры, заметили, что она темнее окружающего фона неба. Поэтому они склонны думать, что пепельный свет Венеры — это просто негативное ее изображение, проектирующееся на более светлом фоне неба, освещенном зодиакальным светом и отдаленными частями солнечной короны.

— Эта гипотеза очень остроумна, Борис Геннадиевич, но в ней есть одно слабое место. Почему же, собственно, зодиакальный свет должен находиться только сзади планеты и служить ее фоном? Я думаю, что он окружает планету с обеих сторон. Мне кажется, даже наоборот, зодиакальный свет не только не будет подчеркивать контуры неосвещенного диска планеты, но, наоборот, станет размывать их и тем ослаблять настоящий пепельный свет, в реальности которого я не сомневаюсь.

В этом пункте разговора друзья наши вдались уже в такие тонкости, что вопрос поневоле должен был остаться открытым. Никто ведь еще не знает в точности об истинной форме и размерах зодиакального света и потому трудно решить вопрос, как далеко он распространяется за пределы Венеры не ослабевая в своей интенсивности.

Ученая экскурсия уже значительно удалилась от того места, где в недалеком расстоянии от хвойных лесов на уступах скал стоял "Победитель Пространства", у которого, как у "родного очага" остались оба биолога с Наташей. Путь экскурсантов лежал через негостеприимную страну. Всюду были глыбы гранитов и только скудная хвойная растительность временами разнообразила ландшафт. Через несколько дней пути, стали встречаться следы недавней вулканической деятельности: затвердевшие туфы, пепел, шлаки, рапилли и вулканические бомбы.

На горизонте, среди различных возвышенностей, внимание наших путешественников привлекла в особенности одна высокая гора с плоско срезанною верхушкою. Можно было думать, что это вулкан, недавно погасший или еще действующий. Свежие следы извержения говорили скорее за последнее, и Штейн высказал даже предположение, что быть может сейчас протекает одна из пауз, какие всегда наблюдаются у тех вулканов, деятельность которых носит затяжной характер. Конечно, этот вулкан, по направлению к которому шли наши путешественники, не подтверждал и не опровергал мнения Штейна о широко развитой деятельности вулканов в южном полушарии планеты. Путешественники знали, что им придется миновать еще не один такой вулкан, пока они приблизятся, хоть немного, к цели. Они не скрывали друг от друга, что, в сущности говоря, они идут в слепую. Неизвестно, что ждет их впереди, — быть может, неодолимые препятствия. Горная цепь может оказаться настолько большой и непроходимой, что послужит естественной преградой всякой их попытке к движению вперед.