КАПИТАН НЕМО Юрию Бек-Софиеву И небо, небо вечно немо. Вверху, внизу, вокруг – вода. Я, капитан подводный Немо, Жду гибели всегда, всегда. И кто мои расторгнет узы? В подводной лодке я один. За люком чудятся медузы, Струятся чудища глубин. Колышется сырая глыба, Меняя зыбкие черты, И феерические рыбы Глядят, разинув жадно рты. Пусть цели нет. Лишь колыханье Свободно избранных путей При электрическом сияньи Мной сотворенных в бездне дней. Куда, куда теперь направит Свобода вольное весло? Квадраты стен и духа давит Законных атмосфер число. Там, на поверхности, цветенье Лимонных рощ и женских ртов И жизни смутное движенье Пустыни людных городов. Но я, безумный навигатор, Презрев людей и небосвод, Сломал в гордыне регулятор, Влекущий на поверхность вод. И дни мелькают, словно рыбы, – Один, одни в моем гробу, Иные чудища и глыбы Скользят, гнетут припав ко лбу. Любезный ужас зреет в мраке. Я знаю – в безднах глубины Меня охватит скользкий кракен, Кошмар, мои томивший сны. И затрещат обшивки лодки Под студенистым колпаком, И смерти страх застынет в глотке Кроваво-матовым комком. Погаснет лампы свет искусный, Замрет бесцельный стук машин, И поцелуй приникнет гнусный Присосков чудища глубин. Борьба бесцельна. Словно туша, Паду в бессилии, немой. И смерть текучая задушит Последней душною волной. Но нет! Одна надежда бьется: Сквозь толщу многоверстных вод Бессмертно-Некое прорвется Туда, где вечен небосвод. «Взволнованной души сыздетства вечный лекарь…» Е.В. Аничкову Взволнованной души сыздетства вечный лекарь, Кто тень твою с моей в веках навек связал? Мне помнится, что я в Михайловском бывал, Как Дельвиг некогда и славный Кюхельбекер… И пляшет пламя вновь. И плачет за окном Борей осенних нив. Что ж, скоро снег и сани, – Вот кружки пенятся весельем и вином, Но сказку про Балду нам не доскажет няня. С улыбкой верно ждешь: восторженный пиит Громокипящие стихи возопиит. Вот музы нежные склоняются. И странно Поникла младшая, стыдясь сестры большой. Замолк. Ответа жду. И крепнет голос твой, И полны сумерки виденьями романа. 1924, Татьянин день ЭЛЕГИЯ
Эрато нежная, в кругу твоих сестер, Не внемля им, ловил твой грустный лепет. Полуопущенный любил невнятный взор И сердца жаркого чуть ощутимый трепет. Средь поздних цветников не раз тебя встречал С улыбкою и скрытной, и томящей. И лира плакала, и голос твой звучал, К Нетленной Радости сквозь скорби уводящий. Слезу твою мешала ты с моей, От всех сокрыв фатой твоей печали, Уста бескровные средь дедовских аллей От ранних лет томили и ласкали. Я не делил вакхических забав, Восторгам их и тайнам безучастный, Меня манил в святую сень дубрав Далекий голос, девственный и страстный. Томлением твоим теснилась грудь моя. Невыразимые внимал душой сказанья И несказанное пленял невольно я В преобразах и мерных сочетаньях. Август 1923 ТЕЗЕЙ Зелень святая вечного лавра Увенчает кудри мои. Я победил и поверг Минотавра, Вековечный ужас земли. Пламенный воздух глотая жадно, Извиваясь, он жаждал ожить. Кончено. Где же твоя, Ариадна, Путеводная тонкая нить? Сколько погибло в бесцельном круженье! Лабиринта немые рты Их поглотили. В неравном боренье Необорна мощь пустоты. Кости хрустят под усталой стопою. О, истлеет ли вечный мой лик? Здесь умирал, поглощенный тьмою, Их усталый слабеющий крик Словно врата – незаметная дверца; Осиянно, радостно жить. Пал Минотавр. И от сердца к сердцу Непрерывно – тонкая нить! Вновь неизбежное встало и рдеет, Не сорвется с уст моих стон. Вот она в спутанном мраке алеет – О надежда вечных времен! «Ветер, ветер задувает свечи…» Парки бабье лепетанье… Жизни мышья беготня… А. Пушкин Ветер, ветер задувает свечи. Черны, черны тени ближних чащ. В закоулки, в душу глянул вечер. Музыка иль муз далекий плач. Траурный тяжелый полог Проницает звезд бессильный свет. С полированных старинных полок – Тени тех, кого уж нет. Входят сны и шепчутся чуть слышно, По углам синеют и дрожат. Явь их странна. Словно балку мыши, Скорби сердце гложут… и шуршат. Спи, далекая. Во сне мы всё простили. Над тобой склоняюсь, как в бреду. Завтра, завтра в светлый час бессилий Встретимся, не вспомнишь… и уйду. О душа, твои безумны речи. Жизнь – неверная любимая жена. Душно, душно, ветер тушит свечи, Звезды… души… Тишина. |
