Джуди прекратила размахивать руками, когда индикатор направления видеокамеры показал, что планета располагается прямо под ними, и отстойник перестал качаться.

Если они и продолжали двигаться по касательной, то делали это настолько медленно, что движение было практически незаметно. Возможно, они падали или, наоборот, поднимались со скоростью в несколько сот километров в секунду, но из нынешнего положения определить это все равно было невозможно. Прямо под ними от горизонта к горизонту протянулась разноцветная масса суши.

Настало время приземления.

Джуди почувствовала, как у нее учащается пульс при мысли о значимости события. На этот раз — и она была более чем уверена в этом — они первые. Вот если бы при них был магнитофон, чтобы записать первые слова после высадки на планете, подумала Джуди. Но магнитофон отсутствовал, а если бы и был, она все равно бы им не воспользовалась. Запись на магнитофон первых слов при посадке — это как раз тот самый тип поведения, который вызывал у Джуди наибольшее отвращение во всех искателях славы и почета. Они не имели ни малейшего отношения к реальным целям исследования космоса и потому, по ее мнению, были совершенно случайными людьми в НАСА.

Настоящих исследователей космоса, так же как и настоящих ученых, совершенно не должно интересовать, что думают или говорят о них люди. Они отправлялись в космос и занимались научными исследованиями только для себя, удовлетворяя собственный научный интерес. Если Джуди и Алену суждено разбиться при приземлении на эту планету, никто никогда не узнает об их судьбе. А если они благополучно вернутся домой, никого, по большому счету, это тоже не будет интересовать. Ведь через несколько месяцев люди начнут открывать все новые и новые планеты, и открытиям не будет числа. А Джуди с Аленом в каком-то смысле подобны викингам, открывшим Северную Америку. Они сделали это первыми, но были благополучно забыты. Парадоксальным образом такая мысль успокаивала. Если они совершат здесь какие-нибудь непростительные глупости, об этом тоже никто не узнает.

Джуди откашлялась:

— Ты готов к приземлению?

— Как всегда.

— Тогда начинай, пока мы вдруг не передумали.

— Начинаю.

Она водрузила на голову шлем, удостоверилась, что он хорошо загерметизирован, и помогла Алену надеть его шлем. На этот раз он также надел и перчатки, поднес руки к клавиатуре компьютера и осторожно нажал клавишу «Ввод» кончиком ластика, прикрепленного к указательному пальцу правой руки. Ален уже загрузил программу, написанную им несколько недель назад на случай приземления. Нажатием клавиши «Ввод» он инициировал ее, и с этого момента при помощи клавиатуры пошагово управлял процессом приземления.

Нажатием клавиши с изображением стрелки задавалось горизонтальное движение на сто километров в направлении стрелки, нажатием клавиши «D» задавался перенос вниз на десять километров, «U» — такой же перенос, но только вверх, а клавиша «Escape» инициировала аварийный прыжок на 100 000 километров.

Ален объяснил Джуди, что когда он занимался разработкой программы, то поначалу думал задать здесь расстояние в 10 000, но передумал, поскольку вспомнил, что устройство гиперускорения не разбирает, что такое «низ» и что такое «верх», а в экстренной ситуации ориентацию может потерять даже пилот. При прыжке в 100 000 километров, даже если бы они в тот момент, когда Ален нажимал кнопку, двигались вверх ногами, им в любом случае не грозила опасность вонзиться в атмосферу вертикально и продолжать полет к поверхности планеты с перегоревшим устройством гиперускорения.

Ален сразу же нажал клавишу «D». На мониторе не отразилось никаких изменений. Но по мере того как он продолжал нажимать эту клавишу, планета на экране начала увеличиваться.

Они опускались прямо от точки неподвижного положения, но даже при таком приземлении набрали бы слишком большую скорость для модифицированного канализационного отстойника, и вряд ли сей аппарат смог бы выдержать, если бы просто падал вниз. Поэтому каждым нажатием клавиши «D» устройство гиперускорения перемещало корабль на десять километров ближе к поверхности планеты без связанного с подобным перемещением увеличения скорости. Они будут продолжать такое движение до тех пор, пока атмосфера не станет достаточно плотной, чтобы можно было раскрыть парашют, и с этого момента начнут обычное приземление.

— Как жаль, что не существует способа корректировки кинетической энергии во время прыжка, — заметил Ален.

Его голос звучал слабо и глухо сквозь интерком скафандра. Джуди решила, что скорее всего это из-за несовершенства аппаратуры.

— Я пытался, но кинетическая энергия теряет всякий смысл в гиперпространстве. Она вся становится потенциальной. Именно поэтому мы и можем использовать ее для перемещения из одной точки пространства в другую. Так что мне, конечно, грех жаловаться, но все-таки… а что смешного?

Джуди подавила смешок:

— Ничего.

— Нет, что-то тебя рассмешило. Что?

Мгновение она не решалась признаться, потом сказала:

— Безумный ученый обсуждает свое изобретение. Извини. Я совсем забыла о том, чем мы здесь занимаемся.

— Не извиняйся. Иногда мне это тоже кажется невероятным. Но я ведь действительно изобрел гиперускоритель.

Ален улыбнулся своей широкой и яркой улыбкой, которая и в самом деле делала его очень похожим на безумного ученого, и повернулся к монитору. Они опускались над горной грядой. Ален нажал кнопку снижения еще два раза, и отстойник оказался, по оценкам Джуди, на расстоянии примерно в шестьдесят или семьдесят километров от поверхности, после чего Ален воспользовался клавишами курсора, чтобы переместить аппарат в сторону на безопасное расстояние от гор. Но это забросило путешественников в самую середину грозового фронта, и Алену пришлось осуществить перпендикулярный перенос от него при помощи еще одного прыжка.

Горная гряда протянулась по диагонали по отношению к направлению приземления, и прыжок вновь перенес астронавтов к ее подножию, но грозовые облака уже рассеялись, а горы здесь казались не столь уж высокими и скалистыми.

В течение нескольких секунд Ален и Джуди внимательно всматривались в открывавшийся им облик планеты.

— Ну и что ты думаешь? — спросил Ален.

Реки прочертили извилистые линии от гор в долины. На вершинах был заметен снег, но подножия покрывала зелень. Вдали от гор суша представала очень неровной, как это бывает в сильно пересеченной местности, но в непосредственной близости от горной гряды ландшафт отличался живописной холмистостью.

— Кажется, здесь поверхность довольно ровная, — заметила Джуди. — И зелень кругом. И в то же время — все это явно не джунгли. И никаких озер, насколько я вижу. Вряд ли можно было ожидать лучшего.

— Мне тоже так кажется.

Ален снова нажал кнопку спуска, не сводя глаз с амперметра, соединенного с устройством. Джуди наблюдала за прибором поверх его плеча. Стрелка прибора практически не двигалась во время предыдущих прыжков, но на сей раз заметно поднялась вверх.

— Мы входим в плотные слои атмосферы, — сказал Ален.

Как он объяснил, вход одной массы в другую требует дополнительной энергии. Чем с большей массой имеешь дело, тем больше энергии требуется. Исходя из количества потребленной энергии можно даже довольно точно сказать, насколько плотной является цель вашего перемещения. Воздух на высоте шестидесяти километров довольно разреженный, но он там тем не менее был.

Ален снова нажал клавишу «D», и стрелка амперметра подскочила еще выше. Вместе с ней подскочил и их звездолет. Джуди ощутила, как он резко рванулся вверх, а потом в сторону от сильного порыва ветра. Сила удара была не больше ускорения в лифте, но после нескольких часов невесомости Джуди почувствовала ее довольно ощутимо. Она ухватилась за устройство гиперускорения, и ее рука встретилась с рукой Алена, так как он попытался сделать то же самое.

— Попытаюсь еще раз, — сказал он. — Но теперь, я думаю, пора раскрывать тормозной парашют.