Когда Колумб и последовавшие за ним привезли в Европу рассказы о крылатых демонах ночи, сосущих кровь человека, то Карл Линней скорее под их впечатлением, чем следуя обычной своей распорядительности, толком не разобравшись, назвал вампиром-призраком самую большую и довольно страшную на вид (со стилетом на носу!) американскую летучую мышь, с той поры именуемую большим вампиром. К этому незаслуженному имени необходимое ради точности и справедливости слово «ложный» не всегда даже и прибавляют. Так совершена была досадная ошибка, ибо истинные вампиры, сосущие кровь (а такие есть!), совсем не листоносы и не так огромны, как фруктоед и охотник за всякой живой мелочью большой ложный вампир. В размахе крыльев они втрое поменьше, а весом так и вчетверо. Впрочем, в семействе кровососов три разных рода и три вида. Все американские (от Мексики до Уругвая плюс остров Тринидад), у всех морды бульдожьи, курносые, у всех нет хвоста, резцы с острыми краями, клыки с отточенными (толщиной с волос!) вершинами, чтобы молниеносно наносить деликатные порезы глубиной в 1-5 миллиметров, желудок длинный, кишковидный, много раз изогнутый, тонкостенный, растяжимый – весьма пригодный для обильного наполнения жидкостью. Такого же типа желудки и у других кровососов – пиявок и комаров.
И так же как у пиявок, в слюне вампиров, разумеется истинных, – особый фермент, который не дает крови свертываться, и какое-то еще, по-видимому, обезболивающее, анестезирующее вещество!
Анестезия нужна, чтобы люди, лошади, коровы, козы, свиньи, собаки, куры и другие домашние (как правило) или дикие (что не исключено) теплокровные (обязательно) животные не проснулись, не почувствовали бы раньше времени диверсии и не прогнали бы кровососа.
А вампир жаден и прожорлив: не улетит, пока не насосется крови так, что едва может двигаться. Один вампир в неволе за 20 минут вылакал полную миску крови! С трудом поднимается в воздух, и летит он куда-нибудь в дыру в скале, в пещеру, реже в дупло или под крышу, и, забившись туда, висит, дремлет несколько дней в одиночестве или в сообществе с тысячей таких, как он, или других летучих мышей, пока свою жуткую пищу не переварит и голод снова не выгонит его на охоту. Тогда вампир летит низко, в метре над землей, прямым курсом, эхолот зверька работает слабо, в тысячу раз слабее, чем у насекомоядных сородичей.
Атакуя кого-либо, вампир садится на спящего или дремлющего зверя тихо, осторожно, тот не чувствует прикосновения. Специально этой цели и служат мягкие подушечки на подошвах задних лап и кистевых суставах, которыми вампиры опираются при посадке. Не чувствует и молниеносного укуса, анестезия, видно, помогает. Но обычно вампир опускается около жертвы и проворно ползет к ней. Тогда он похож на огромного бурого паука. Рассказывают, будто трепетом крыльев вампир убаюкивает спящих и, чтобы не разбудить их, на лету, паря на месте, лижет кровь. Но зоологи этого не видели, и поэтому полной уверенности, действительно ли такое бывает, у нас нет.
Я сказал, что вампир лижет кровь, говорил, что и сосет, лакает. Как же все это свершается на самом деле?
«Процесс происходит скорее всего таким образом, что животное с помощью своих зубов делает в коже глубокую ранку. Обильно вытекающую кровь затем вылизывает языком или, возможно, также высасывает» (Мартин Эйзентраут).
«Язык кладет на рану так, что с глубокой бороздкой в центре нижней губы он образует трубку, по которой течет кровь. Боковые края языка отогнуты вниз, так что нижняя его поверхность получается вогнутой. Язык неторопливо то втягивается, то вытягивается, отчего во рту возникает неполный вакуум, и кровь, заполняя, его, течет в рот» (Эрнест Уолкер).
Для крылана виноград никогда не зелен: до бананов и других лакомых фруктов он легко добирается с помощью крыльев, которые очень пригодились бы лисе-философу в известной басне.
Сами по себе раны, причиненные вампирами, не страшны. Опасны порой кровотечения: они длятся по восемь часов после укусов и нередко обильны. Одного ребенка, случилось это в Панаме, вампир укусил за большой палец ноги. Он не проснулся, только сильно беспокоился во сне. Это разбудило женщину, которая спала рядом, она посмотрела и ахнула! Ноги ребенка буквально плавали в крови, а кровать пропиталась кровью насквозь. После нападения вампиров люди от потери крови не умирают, но щенки в индейских деревнях местами погибают почти все. Взрослые собаки редко страдают от вампиров, так как тонкий слух помогает им вовремя услышать ультразвуковой шепот кровососа. Скот же домашний – мулы, лошади, коровы, из ночи в ночь питая вампиров своей кровью, худеют, беспокоятся, мечутся по пастбищам, плохо едят и гибнут. Мухи заражают личинками кровоточащие раны, всевозможные бактерии не отстают от них. Где вампиров много, скотоводство под угрозой, а местами и вообще невозможно. Ведь вампиры не только изнуряют животных, но и заражают бешенством и тяжелой болезнью муррина.
Наиболее обычны большие вампиры, или десмодусы. Они, скажем так, компанейские упыри: селятся в пещерах тысячами или сотнями, висят там плотно друг к другу, самцы и самки вместе. Или ползают быстро и проворно по вертикальным и горизонтальным стенам. Их поселения выдает весьма противный запах аммиака, исходящий от луж переваренной крови. Самки больших вампиров после трех-четырехмесячной беременности рожают детеныша, а затем в том же году еще одного. Детей не носят ни на груди, ни на спине, а, улетая за свежей кровью, оставляют висеть в подземельях.
Мохноногий вампир внешне похож на большого, но обычно меньше его. Нападает этот вампир и на ослов, лошадей, коров, но всякой другой предпочитает куриную кровь. Кусает кур в ноги, большой вампир обычно в гребни и, повиснув на курином хвосте вниз головой, в клоаку.
Такие же вкусы у белокрылого вампира (края крыльев белые!). В неволе он никак не хотел пить бычью кровь, а куриную пил. Напал и на морскую свинку. На воле атакует, кроме кур, также коз.
Во рту у белокрылого вампира, внутри на щеках, большие вздутые железы. Угрожая, он, открыв рот, выдвигает их вперед и злобно шипит, распространяя адское зловоние серы (и грибов!). Ну прямо черт…
Некоторые летучие мыши при случае ловят и едят рыб, макродермы например, но только ноктилио и пизоникс приобрели в этом деле узкую и совершенную специализацию.
Ноктилио два вида: более мелкий рыб не ловит, и о нем говорить не будем. Большой ноктилио живет от Мексики до Северной Аргентины, на Антильских островах и Тринидаде. Самцы у него с оранжево-рыжей спиной, самки серые или бурые. Задние лапы сильные, длинные, а когти на них острые и кривые, как у скопы, только, конечно, не такие большие.
В сумерках, ночью (а иногда и после полудня, к вечеру, в компании с пеликанами) летают эти крупные летучие мыши низко над водой озер и морских прибрежий. Вдруг окунают в воду лапки, выхватывают рыбешку и тут же отправляют ее в рот. Там либо спрячут ее в защечных мешках, чтобы съесть позже в пещере или дупле либо съедят на лету. Ловят и морских рачков, сухопутных жуков, крылатых муравьев, но рыба – их главная пища. В неволе ноктилио пожирали за ночь по 30-40 небольших рыбешек каждый.
Роузеттусы – немногие из крыланов, наделенных ультразвуковыми эхолотами. В отличие от других крыланов днем они спят не на деревьях, а в пещерах.
Рыболов-пизоникс – родич ночниц. Днем он прячется в расщелинах скал по берегам Калифорнийского залива, в кучах камней, в пещерах. Даже в панцирях мертвых черепах и среди гнезд буревестников! «На рыбалку» вылетает вечером, еще засветло, и перед заходом солнца обычно возвращается в свои странные места уединения. Лапы у него такие же длинные, с острыми когтями, как у ноктилио, и, наверное, он так же, как тот, эхолотирует рыб под водой.
