Фоцен четыре вида. Самая обычная обитает на севере Тихого океана, в Северной Атлантике, в Баренцевом, Белом и изредка в Карском морях. Немало морских свиней и в Черном, Азовском и Балтийском морях. Держатся они у берегов, на мелководьях, кормятся бычками, хамсой и другими мелкими рыбами. Заходят нередко в устья рек, по Неве фоцены однажды поднялись в Ладожское озеро. Зимой из Азовского моря уплывают в Черное, а из Белого – в Баренцево. Мясо морской свиньи ценилось в Англии во времена Генриха VIII как лучшее королевское блюдо! Теперь его там и нищие не едят – так переменчивы вкусы человеческие…

Пути эволюции зубатых и усатых китов разошлись очень рано. Произошли они, очевидно, от разных предков: усатые от короткохвостых, зубатые от длиннохвостых. Но каких «хвостых»? Копытных? Насекомоядных? или хищных зверьков креодонтов? Все названные возможные предки китов условно могут быть приняты до поры, когда наука лучше разберется в этом. Однако более вероятно, что китовыми предками были насекомоядные или креодонты, породившие также волков, медведей, гиен и кошек.

Усатыми названы киты за чрезвычайно полезное в их жизни оборудование: китовый ус – роговые, книзу клинообразно суженные пластины с волосовидной бахромой по всему внутреннему краю, обращенному в пасть. Они растут по бокам нёба кита, сверху вниз, друг за другом, как кулисы, и ориентированы плоскими сторонами вдоль продольной оси кита. Высота пластин китового уса у разных видов разная: от четверти метра, малые полосатики, до четырех с половиной метров у гладких китов. А всего таких пластин или усов у кита 260-800.

Ус – отличная цедилка! Набрав в пасть-корыто морскую воду с рачками, мелкими рыбами и кальмарами, кит ее закрывает, поднимает низ рта и язык и выталкивает воду обратно в море, прогоняя ее между пластинами своей цедилки. Вода вытекает, а вся мелкая живность остается во рту, на бахроме уса. Эту живую кашу кит глотает.

Таков процесс фильтрации в общих чертах: на деле все более сложно. Местами море не так уж богато кормом: за один глоток из него выцедишь немного съедобного. Поэтому киту приходится долго плыть с открытой пастью, пропуская через нее многие кубометры воды и дожидаясь, когда во рту наберется побольше живности, прежде чем закрыть его. Киты-полосатики фильтруют планктон; возможно, иначе: «полосы» – складки на их горле и брюхе, расправляясь и расширяясь вниз, позволяют им делать гигантские глотки. В одном таком «глоточке» пищи уже немало. Но у них другая проблема. Не очень-то легко, например, блювалу закрывать свою пасть: силы гравитации тянут чересчур тяжелую нижнюю челюсть, переполненную пищей, вниз. Кит ложится на бок, порой даже на спину переворачивается, и тогда под действием тех же сил его пасть сама захлопнется.

У берегов Антарктиды летом (антарктическим!) прежде кормились бесчисленные табуны китов. Море там в эту пору кишит довольно крупными (в шесть сантиметров) рачками эвфаузиидами – крилем. Эвфаузииды, калянусы и другие мелкие планктонные рачки – главная пища усатых китов. Правда, полосатик Брайда, а в некоторых морях, например в Северной Атлантике, и финвал кормятся в основном рыбой. Много рыбы и кальмаров поедают при случае и другие полосатики, но рачки все-таки их «хлеб насущный».

Осенью (южной, то есть в марте и апреле) плывут киты из Антарктики на север, в теплые воды, там плодятся, а весной снова возвращаются в царство криля. Плывут очень исхудавшие в теплых водах субтропиков.

Около Курильских островов, вдоль западного побережья Америки и по обеим сторонам Атлантического океана плывут весной (уже нашей!) на север, а осенью на юг большие стаи кальмаров, пелагических осьминогов, всевозможных рыб, рачков, медуз и других морских скитальцев. А за рыбами и кальмарами, за рачками и крылоногими моллюсками устремляются в далекий путь киты. Из года в год киты мигрируют одними и теми же путями, словно дорога их размечена невидимыми нам указателями.

И вот что интересно – зимовать плывут в тропики, но экватор крупные киты, кроме кашалота и горбача, как правило, не переходят! Почему? Жары и перегрева боятся!

Плавники китов, богато наделенные кровью, как доказал А. Г. Томилин, и есть те отдушины, через которые кит отдает лишнее тепло. У горбача плавники очень велики, до 10 процентов всей его поверхности. Поэтому и в тропиках он неплохо остывает. А кашалот, когда ему чересчур жарко, ныряет глубоко, как никто из китов не может, туда, где вода всегда холодная, как у берегов Антарктиды.

Три семейства: гладкие, полосатики и серые.

Балена, или гладкий гренландский кит, — это та чудо-юдо рыба-кит, о которой рассказывают сказки, легенды, о которой писал еще Аристотель, предполагая в «ней» не зверя, а только рыбу, хотя и кормящую своих отпрысков молоком и наделенную не жабрами, а легкими. Только в 1693 году англичанин Джон Рей доказал, что кит не рыба, а зверь.

Тот стилизованный образ кита, который мы видим обычно на иллюстрациях к сказкам, скопирован более или менее точно с гренландского. У него, как и у других гладких китов, нет «полос» — складок на горле и брюхе, нет и спинного плавника. Голова огромная, треть всей длины, кверху куполом выпуклая, во рту с каждой стороны по 320-325 узких темно-серых роговых пластин, самые большие 3,5 метра длиной. Длина самого кита 18-22 метра, вес до 100 тонн. Родина – Арктика, зона дрейфующих полярных льдов. Следуя за ними, гренландские киты плывут летом на север, в высокие арктические широты, зимой – на юг и заплывают до Камчатки и северных Курильских островов.

Сейчас гренландский кит взят под охрану международным соглашением (так же как южный гладкий кит, горбач и блювал), убивать его разрешено только жителям Чукотки и Аляски. Уцелели считанные единицы этих китов.

Много веков охотятся люди на бален. У берегов и заливов северных стран Европы еще триста лет назад их истребили. Китобойные суда (200-300 каждый год из портов одной только Англии!) уходили на охоту все дальше и дальше в открытое море, в холодную Арктику. Кита этого загарпунить было легче, чем других, потому что плавает он небыстро, ныряет неглубоко, а мертвый не тонет. Надувать компрессорами, чтобы не утонул, его не приходится, что для старых китобоев было очень важно, так как разделку туши тогда производили не на кораблях, они были слишком малы для этого, а прямо в море у борта судна. Продавали и вполне съедобное мясо этого кита, и жир, и особенно китовый ус, из которого делали веера, корсеты, кринолины. Тонна китового уса стоила 2-3 тысячи фунтов стерлингов! И сейчас еще вся продукция, которую дает гренландский кит, оценивается в 8 тысяч долларов.

Южный кит – ближайший родич гренландского, но голова у него меньше, четверть всей длины, и ус не столь велик – до 2,6 метра, снаружи пластины не выпуклы, а прямые или даже вогнутые, на конце нижней челюсти нет обычного для гренландского кита белого пятна, но есть зато странной формы и происхождения роговой нарост вроде огромной бородавки.

Обитают южные киты в Атлантике и Тихом океане, южнее гренландских, но так же редки сейчас, как и те. Еще в XI веке баски охотились на этих китов у берегов Испании, где зимовали киты. Всемирно известное ныне слово «гарпун», кажется, заимствовано у басков.

Одни исследователи считают: все южные гладкие киты (за исключением карликового) одного вида, другие – трех разных видов: бискайский южный кит (Северная Атлантика), японский (север Тихого океана) и австралийский (умеренные воды южного полушария;. Жарких тропиков все эти киты избегают. Когда выныривают на поверхность, узнать их легко по двухструйному фонтану, обе половины которого бьют на три-четыре метра из головы кита под углом в 45 градусов.