Погонщиков часто называли индами: в этом видно прямое указание на ту страну, где слонов впервые ввели в боевые действия. Индийцы во все времена были лучшими корнаками. Их часто призывали на службу полководцы и цари других стран.

Долго велись споры между историками военного искусства: были все боевые слоны древности даже в войсках африканских и европейских народов родом из Индии или для военных целей приручались и африканские слоны. Окончательно этот спор еще, по-видимому, не решен. Однако скорее всего правы те, кто доказывает, что карфагеняне, например, да и римляне вывозили слонов из Нумидии и более близких окрестностей Карфагена. В ту пору слоны там еще водились.

Карфагеняне почти ни одной крупной войны не вели без слонов.

В Карфагене было триста слоновников – больших и отлично оборудованных помещений, где содержались боевые слоны. В войнах с Римом карфагеняне даже в Европу везли слонов. Но при переходе через Пиренеи все слоны Ганнибала, как известно, погибли от холода и голода, что, однако, не помешало ему побеждать римские легионы на их же земле.

А может быть, именно потому (без слонов!) он и побеждал? Вопрос, возможно, несерьезный. Но есть, однако, какая-то парадоксальная непонятность в истории боевых слонов: они часто наносили больший урон своим войскам, а не вражеским! И все-таки многие крупные полководцы древности стремились приобрести боевых слонов. Даже Цезарь, который отлично обходился и без них.

Слоны участвовали во многих крупных битвах. 6 сражении при Тапсе, у небольшого североафриканского города, в одной из последних войн Цезаря, живые «танки» предприняли свое последнее и опять-таки неудачное наступление.

Обычно в бой вводили несколько десятков слонов, но иногда и почти полтысячи: например, в сражении при Ипсе в 301 году до нашей эры, где слоны и решили исход битвы. Но не всегда так получалось. Чаще пользы от слонов для своих войск было мало, а вреда много: так решили историки.

«Ни в одном достоверном описании сражения мы не находим ничего существенного, совершенного слонами, наоборот, сторона, имевшая в своем распоряжении больше слонов, терпела в большинстве случаев поражение… Не указано ни одного примера, где бы слоны прорвали фронт сомкнутой пехоты» (Ганс Дельбрюк).

Слоны успешно действовали там, где встречались с солдатами, которые видели их впервые или плохо знали, как с ними бороться, были плохо обучены и недисциплинированны. Лошади, заранее не приученные к виду слонов, тоже их пугались, и потому конница, как правило, отступала перед слонами.

«Мне стыдно, что мы обязаны своим спасением этим шестнадцати животным», – сказал сирийский царь Антиох I, когда в его страну вторглись галаты и он в критическую минуту неожиданно ввел в бой шестнадцать боевых слонов. Кони врагов в панике кинулись на свою же пехоту и смяли ее колесницами. В честь слонов, героев триумфа, царь приказал на монументе победы высечь изображение слона.

Такова военная история слонов. Едва ли стоило бесцельно калечить их на полях сражений. Но в мирной жизни в сельском хозяйстве и даже в промышленности, на охоте помощь от слонов всегда была большая и весьма реальная. В Индии, на Цейлоне, в Бирме и Индокитае слон приручен давно. Он умен и послушен, силен и добросовестен. Он складывает бревна в штабеля так тщательно и аккуратно, как редкий человек сумел бы сделать. Он с одинаковой легкостью идет с тяжелым грузом по непроходимым джунглям, горам и болотам. На лесоразработках таскает бревна, которые не под силу и десятку людей. Запряженный в плуг пашет не хуже трактора и, как недавно подсчитали индийские специалисты, экономичнее его. Он и как транспортное средство экономичнее, а главное проходимее автомобиля. Одно только неудобство – тряская походка, и многих непривычных езда на слоне укачивает. Да и скорость невелика – 6-7 километров в час. И еще беда: ночью на неосвещенных дорогах и улицах происходят столкновения автомобилей со слонами. Поэтому в Индии новые правила уличного движения обязывают «водителей» слонов зажигать в сумерки на своих толстокожих вездеходах яркие фонари.

Когда слону исполнится восемь лет, начинается его трудовая жизнь. Сначала на спину ему кладут небольшие ноши, и с ними он переходит вброд реки, взбирается на холмы (гимнастика и первые уроки производственной дисциплины). Учат собирать хворост и складывать в кучи. Помогает он, как может, и взрослым слонам: распутывает, например, цепи, застрявшие в кустах и бревнах. Подает человеку на слоне топор с земли. Он знает уже многие команды, которые рабочий слон не должен забывать. Потом наука будет сложнее, а работа тяжелее.

Примерно с девятнадцати лет и до самой смерти слон работает по восемь часов в сутки с небольшими перерывами на обед и купанье. Не всегда эта работа изнурительна, особенно в небольших крестьянских хозяйствах, где слонов любят и берегут, как членов семьи. Но на лесоразработках и лесопильнях, например, труд тяжелый, принудительный и без всякого вознаграждения, потому что часто даже пропитание слонам приходится добывать самим (по ночам в окрестных лесах).

На лесопильнях Рангуна, Моулмеина, Мандалая слоны таскают бревна, подают их под пилы, уносят и очень аккуратно складывают штабелями распиленные доски, сдувают с них опилки. Но как только колокол возвестит о конце рабочего дня, ни один хобот не пошевелится ради производства. Свои трудовые права слоны знают точно и умеют их твердо отстаивать.

Обычно слонов содержат в огромных стойлах, подобных карфагенским элефантериумам, иногда сотнями, а бывало, и тысячами. У каждого слона выжжен особый знак или номер, на каждого заведена «рабочая книжка», в которую вносятся его трудовые заслуги.

Нельзя сказать, что слонов на лесопильнях безжалостно эксплуатируют. О них заботятся здесь, пожалуй, больше, чем о людях. День слонов строго нормирован. После двух часов утренней работы – первый перерыв: купание в реке или озере, затем обед в стойлах – бананы, сено, сахарный тростник. Это в самую жару, которую слоны не любят. Потом колокол или сирена снова зовут их на работу, и так до темноты.

Слоны работают с июня по февраль, обычно лишь по двадцать дней в месяц и восемь часов в день. Три самых жарких месяца Бирмы – у них отпуск. В среднем рабочий слон трудится 1300 часов в год.

Это почти на 500 часов меньше, чем человек в странах с нормированным рабочим днем. Прокормить слона стоит, казалось бы, очень недешево: в зоопарках он съедает больше ста килограммов разных растительных кормов в день, а на воле аппетиты у крупных слонов вдвое выше – 225 килограммов травы, листьев, кореньев, плодов, древесной коры. Когда слон работает, кормить его надо еще обильнее. Расчет примерно такой: 365 килограммов сена, бананов и прочее на каждого рабочего слона. Да и сам он стоит недешево, от 600 до 3000 долларов. Цены сильно колеблются, влияют на них местная и общая экономическая конъюнктура и рабочие способности живого товара. Напрашивается вопрос: рентабельно ли заставлять слона работать вместо людей и машин?

Оказывается, рентабельно. Тут важно учитывать следующие обстоятельства: дорогая в наших широтах пища в тех тропических странах, где трудятся слоны, растет вокруг в изобилии. Во-вторых, слонов-самцов, которые составляют основной рабочий контингент, специально держат на полуголодной диете, чтобы они были послушнее и, главное, чтобы никакие сексуальные мотивы не отвлекали их от труда, не раздражали, не ссорили друг с другом и с людьми.