Вот на стене портрет моей жены,
Последней герцогини. Вы должны
Признать: он несравненен. День деньской
Трудился Фра Пандольфо, и живой
Она предстала, хоть её уж нет.
Присядьте и взгляните на портрет.
Я невзначай Пандольфо помянул;
Ещё никто доселе не дерзнул
Взглянуть на лик, что здесь запечатлен:
Как взгляд её глубок, как страстен он!
Покров, что я теперь сорвал для вас
Его скрывал от посторонних глаз.
Чем вызван сей красноречивый взгляд?
Причину я и сам узнать бы рад!
Но не один лишь муж, поверьте, мог
Заставить вспыхнуть бледность этих щёк.
Должно быть, фра Пандольфо, говорил:
"Мадонна, вряд ли живописи сил
Достанет для подобных совершенств!"
– Слова пустые, вежливости жест,
Придворная учтивость, – но она
Так льстила герцогине, и жена
Бывало, часто, свой чудесный взгляд
Дарила, улыбаясь, наугад.
Казалось, всё вокруг её пленит:
Неважно, кто иль что. Благодарит
Всех в равной степени – мужчин и слуг,
Забыв немного, кто её супруг.
Кто б снизошёл до объясненья с ней,
И приказал бы, мол, при мне не смей
Так забывать себя? Я – не мастак
В нравоученьях, и себе не враг:
Её учить, что должно, что нельзя,
Так опускаться, унижать себя,
Я вовсе не намерен был, сеньор.
Да, просветлялся герцогини взор,
Когда б я не был с нею; но дарим
Улыбкой, взором был не я один!
Так продолжалось долго. Наконец
Я отдал приказанье, и конец
Настал улыбкам…Вот глядит она
На нас, словно живая, с полотна.
Ну что ж, сеньор, теперь мы вниз сойдём,
Где свита ждёт. Напомню вам о том,
Что щедрость графа мне теперь залог,
И о приданном неуместен торг;
Хотя, бесспорно, повторяю я,
Дочь графа – наречённая моя –
Предмет моих желаний… Но черёд
Нам вниз сойти, там ваша свита ждёт.
Взгляните, между прочим, по пути
На этого Нептуна; не найти
Второй такой фигуры и коня:
Их в Инсбруке отлили для меня!
