Так думашь: вместе с жизнью кончится и боль. Иначе мамка мнила: будто после смерти Накажет Он врагов и наградит друзей: Пустое! Он всё зло, что мог, уже содеял, Следя, чтоб жили в непрерывной боли мы, И худшую приберегая напоследок, под конец. А между тем, вот лучший способ гнева избежать: Счастливым не казаться. Видишь, там две мухи – Одна на розовых крылах, другая на пурпурных, Сидят на фрукте сладком: Он убьёт обеих. Теперь гляди – вон чёрных два жука уныло Навоз спиной толкают, будто в нём вся жизнь: Для них он даже уберёт соринку, что мешает. Вот так, пусть и не вполне поняв его дела, Старается и страждет Калибан несчастный, Всегда, везде, первей всего завидуя Тому; Когда обычно пляшет он под ночи мраком, Днём хнычет, а смеяться – в тень уходит, И мысли не раскроет, разве что в укрытьи, Снаружи только ноет да бранится. Он меня Поймай за речью и спроси: "О чём кудахчешь?" Чтоб ублажить Его, себя я палец откушу, Иль лучшего из трёх козлят ему заклаю, Иль яблок вкусных соберу с деревьев, Иль гоблину его отдам на зуб скотину, А сам покуда разожгу огонь и песнь сложу, Спев: "Ненавистный, буду слать Тебе хвалы и прославлять Твоё величие и стать, С тобою некого сравнять; Зачем на бедняка глядишь сердито?" – Надеясь, что раз беды отступают иногда, Сведу я бородавки или язвы залечить сумею В тот чудный день, когда Покой поймает И сгонит Сетебоса, иль скорее Он От дряхлости заснёт, заснёт, а может, сдохнет. [Что, что! На мир завеса пала! Сверчки умолкли, птицы – в, вот что, Кружится надо мною его ворон-соглядатай! Сглупил я, разболтался, как ребёнок! Ох! Пыль разметал свирепый ветер, смерть несётся, Огни небес напали! Вспышка света – Трещат дерев верхушки – там, и там, и там, Ударил следом гром! Глупец, над кем смеялся! Смотри! Лежит он, славит Сетебоса! Губу зубами закусил, бедняжка, только лишь Пусти Ты эту перепёлку, есть не вздумай Сей месяц Ты кусочек мяса, что спасенья ищет!] 1864 Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков Summum Bonum[32] (Поцелуй) Все дыханье цветущего лета – одна пчела – Чудеса и богатства мира – один алмаз – Жемчуга сердце – сиянье и тени волн – Истина ярче алмаза, искренность чище чем жемчуг – Все это вместе и многое сверх того В твое поцелуе, женщина. Перевод Яков Фельдман Ночная встреча Это серое море и длинная чёрная суша. И большая луна – неподвижная жёлтая груша. Потрясённые волны в кошмарном бормочущем сне. Золотые колечки на моря мохнатой спине. Одинокая лодка в заветную бухту спешит И врезается в берег, и берег под брюхом шуршит. Миля тёплого пляжа, прибоем пропахшего. Одинокая ферма, в долине пропавшая. Стук в оконную раму и шлёпанцев шорох. Синий, спичкой на ощупь зачёркнутый порох. Тихий голос, сладкий и щемящий. Сердце – сердце. Чаще, чаще, чаще. Перевод Яков Фельдман Ночная встреча 1. Тёмный берег и серый залив, Низко повисла луны половина. Прыгают волны, пугливы, легки, Яркие пляшут их завитки, К бухте толкая мою бригантину, В мокром песке свой бег погасив. 2. Теплую отмель прошёл до конца. Через поля приблизился к дому. Стук по стеклу, скрип, словно треск, Спички зажжённой синий всплеск, И голос, не громче сквозь радость истомы, Чем бьются друг в друга наши сердца. Перевод Александр Лукьянов Расставание утром Нахлынул день внезапной пустотою. Блестело солнце, в воздухе звеня. Он уходил дорогой золотою Как мир мужчин, прошедший сквозь меня. Перевод Яков Фельдман Расставание утром Из-за мыса море вышло вдруг, И солнце встало над кромкой гор; Лежал ему путь в золотой простор, Мне – в мир людей, мир горя и мук. Перевод В. Исакова Год добрался до весны (Песнь Пиппы) Год добрался до весны, День дозрел до утра. Травы влажны от росы – Капли перламутра. На колючие кусты Льются трели сладки. Бог взирает с высоты – В мире всё в порядке. Перевод Яков Фельдман Как привезли добрую весть из Гента в Ахен[33] Я прыгнул в седло, Йорис прыгнул потом, Дирк прыгнул за нами; помчались втроем. "Путь добрый!" – нам страж прокричал у ворот; Лишь замерло эхо, рванулись вперед. Закрылись ворота; ни звезд, ни огней, И в ночь мы галопом пустили коней. И ни слова друг другу; мы ехали так: Шея в шею, бок о бок, размеривши шаг, Подпругу стянул я, нагнувшись с седла, Поправил копье, стремена, удила, Ремень застегнул, что придерживал шлем, Но Роланд мой скакал, не тревожим ничем. вернуться Время действия - XVI - XVII вв. Все упоминаемые города расположены между Гентом и Ахеном именно в данном порядке. Но стихотворение не имеет в виду какого-либо определенного исторического события. |
