– Отца своего я не помню… Ты на чём приехал? Та синяя машина не тебя дожидается? Если да, то не смею задерживать, – Сак направился обратно к воротам. – Всего доброго.

В воротах остановился и опять провёл рукой по воздуху:

– А всё-таки ветер сегодня особенный. Белый ветер.

Дверь закрылась. Я остался стоять возле ворот, впитывая в себя их зелень. Зелень, видимо, мудрую. Видимо, непонятную. Видимо, смеющуюся… Моя рука непроизвольно поднялась и прощупала пустоту воздуха. Кажущуюся пустоту. Напряжённую… Где он, этот окрашенный в сей таинственный цвет ветер? Живой и белый. Никогда ничего подобного не слышал…

Развернулся и медленно побрёл к машине. Сто шагов, словно сто напоминаний. Цирюльник побрил клиента – Солнце, и оно, наконец, избавившись от мокроты пены, предстало в полном своём великолепии – ярким и сверкающим. Ладно… Цирюльник – всего лишь парикмахер. Ну а если он ещё и врач? Солнце, кто тебя лечит?

Я уселся в машину и врубил музыку на «полную катушку». Пальцы отбивали дробь в такт ударам барабана. Виктор молча ждал. Виктор блестел своими рыжими кудрями и ничего не спрашивал. Тра-та-та-та-та…

Музыка закончилась. Я выключил магнитофон и вынул кассету:

– Виктор, ты знаешь, что такое – белый ветер?

– Чё? – он удивлённо перехватил мой взгляд.

– А затмение солнца ты когда-нибудь наблюдал?

– Ну… В детстве только.

– И что чувствовал при этом?

– Не знаю. Интересно, просто, было.

– То есть, любопытно?

– Ну да. А что?

– И я думаю, ничего, – опять уставился на деревянные домики. – Классное здесь место. Спокойное. Благодать… Ты никогда в деревне не жил?

– Я и сейчас там живу, – Виктор удивлённо посмотрел на меня, затем отвернулся в противоположную сторону. Там степенно, вперевалочку, создавая вокруг себя галдёж, шла стая крупных серых гусей. – Как будто не знаешь? Ну что, поговорил?

– Поговорил, – взмахнул рукой и щёлкнул пальцем. – А поехали-ка в магазин, – и, отвечая на удивление, пояснил, – за водкой.

Те же самые персонажи, но полтора часа спустя. Я с бутылкой водки, стаканом и помидором, и рыжий Виктор с рулём в руках. Дело происходит на улице Первомайская, недалеко от дома, в котором проживает Владимир Артурович Сак. Вечерело… Нет, не так. Вот так – ВЕЧЕРЕЛО!!!..

– Ну, что? Пора, пожалуй, начинать, – я наполнил стакан до краёв и передал бутылку в руки водителю. Виктор молча взял и сочувственно посмотрел на заполненный жидкостью сосуд.

– Может быть, уменьшить дозы? Тяжело по столько, да ещё сразу.

– Меньше нельзя. Организм, пока пить буду, привыкнет. А так сразу – Эх! И всё. Ну, ладно, за здравие, – я в два глотка осушил и передал ему уже пустой стакан. Следом пропихнул целиком сочный помидор и произвёл движение рукой. – Наливай.

Виктор не стал ждать повторного приглашения и, перелив остатки алкоголя из бутылки, наполнил стакан доверху вновь. Я сделал секундную паузу, выдохнул воздух и повторил.

Бр-р… Второй раз пошло похуже, но, тем не менее, бутылку водки за пару минут уделал. Витёк услужливо протянул ещё один помидор:

– Ну, как ты?

– Пока никак. Но скоро будет ещё как. Открывай следующую.

– Может быть, хватит? – водитель встряхнул рыжими кудрями.

– Говорю, открывай.

– Ладно, – Виктор открутил пробку и косо взглянул. – Сколько?

– Столько же, по полной программе.

Он щёлкнул языком и опрокинул горлышко. Я настроился, поглядел на зелёный забор и выпил третий стакан.

– Н-н-да… – восхищённо протянул водила.

– Вот тебе и н-н-да… – и вдруг почувствовал, что мысли становятся лёгкими, а зелёный цвет ворот приятным и праздничным.

– Ви-итюха, все ночи полные огня, – пропел я на вдохе. – Кажется, началось. Наливай последний, и я пошёл. Хотя, можешь налить только половину, мне уже «нормально». И главное, как только я выйду, сразу же уезжай и больше не появляйся. – Ви-и-итюха… – открыл дверь, выплеснул в рот содержимое стакана, бросил стакан об землю так, что стёкла разлетелись в разные стороны, откусил кусок помидора и, держа оставшуюся часть в руке, вышел наружу.

Машина взревела мотором и рванула с места. Я пнул её по бамперу и двинулся к нужному дому. Настроение было просто великолепным. Просто замечательным было настроение. Обматерил перебегавшую дорогу глупую курицу так, что та позабыла, в какую сторону бежала. Пошатал палисадник соседнего с Саком дома и, находясь в прекрасном расположении духа, подошёл к зелёным воротам.

– Ей, ей, ей, открывай, западучий Барарай, – прокричал в рифму и забарабанил, что есть силы, кулаками. – НКВД пришло. Расстрел на месте за неуплату алиментов. Ну, открой, пожалуйста. Мне плохо.

Артур подбежал к воротам с другой стороны и своим лаем превращал мой монолог в «не менее осмысленный» диалог. Наконец, послышались шаги, и дверь открылась.

– Да-а… – только и произнёс Сак.

– Плохо мне… – повторил я, попытался шагнуть в сторону хозяина дома, запнулся о доску и тут же, почувствовав боль в ноге, упал на вцепившуюся в эту ногу собаку.

Дальнейшее воспроизводил в памяти с трудом. Вернее, самостоятельно не воспроизводил абсолютно…

Снились, преимущественно, динозавры. Зелёные, красные и просто чёрно-белые. Точно изображение в телевизоре «Рубин». Передача – «В мире животных» времён гегемонии ящероподобных.

Стоял с незнакомым другом на берегу реки и с интересом рассматривал гигантских рептилий.

– Может, убьём одного? – поднял с земли неизвестно откуда взявшийся лук и стрелы.

– Стрелой? – незнакомец недоверчиво покачал головой. – Такую громадину стрелой не убьёшь. Танк нужен.

В ответ я прицелился, натянул тетиву и выстрелил. Стрела перелетела реку и воткнулась динозавру в то место, где по моим расчётам должно было находиться сердце. Ящер дико заорал и повалился на песок.

– Ну, вот. А ты говорил: «Танк нужен, танк нужен». Не нужен никакой танк…

Изображение «поплыло», затем резкость опять настроилась, и в поле зрения появился Владимир Артурович.

Было светло. Видимо, наступило утро. Я находился в помещении, отделанном коричневым деревом, с небеленым потолком и лежал, не то на полке, не то на лавке. Голова не болела, а скорее нестандартно мыслила. В общем, похмелье протекало несколько легче, чем ожидалось. Некоторое время лежал, наблюдал через полуприкрытые веки за Саком, пока он меня не разоблачил:

– Вставай. Хватит притворяться.

– Ох-хо-хо… – пришлось открыть глаза и приподняться. – Где это я?

– В бане. В русской бане.

– А что я делаю в русской бане? – сел на полку, свесил ноги и тряхнул головой. – Ох-хо-хо…

– Мне тоже интересно, – хозяин вышел в предбанник и вернулся с кружкой. – На, попей. Полегчает.

– Ага, спасибо, – жадно проглотил содержимое, по вкусу – квас, утёр подбородок рукой и вернул пустую посуду владельцу. – Который час?

– Утро уже.

– А что с ногой? – я оглядел перебинтованную ногу. Штанов, как ни странно, на мне не было.

– С Артуром поздоровался. А насчёт брюк не беспокойся. Сейчас встанешь, постираешь, да и зашьёшь заодно, – и, перехватив мой недоумённый взгляд, пояснил. – Закусывал вчера, видать, плохо. Вот всё назад и вышло. Да прямо на штаны. А до того их собака немного «обновила». Ладно, вставай, пойдём в дом. Надень пока вот это, – он протянул трико. – Если хочешь умыться, я полью. Холодная вода тебе сейчас не помешает.

Снял рубашку и вышел из бани. Хозяин, следом, вынес ведро и вылил содержимое мне на спину и голову. Мысли сразу же заработали, точно «ходики» часов. Глаза отразили мир в нормальных тонах. Почти в нормальных.

Растёрся полотенцем, надел назад рубашку и предложенное трико и вслед за Саком вошёл в дом. Артур лежал на веранде и никак на меня не реагировал. Я вспомнил о повязке на ноге и покосился на пса.

– Не бойся, Артуру сегодня до тебя никакого дела нет. Он слишком умный пёс для того, чтобы трезвых психов кусать. Проходи.

Мы оказались в помещении, именуемом в народе избой. Большая кухня, она же столовая. Русская печь и газовая плита соседствовали друг с другом и, видимо, прекрасно уживались вместе. Дальше закрытая дверь в кладовую. Сбоку проход в другие комнаты. Утварь обычная, какая есть в каждом деревенском доме. Всё расставлено со вкусом и аккуратно. И главное, бросалась в глаза идеальная чистота. Ни соринки, ни грязного пятна на полу или стенах.