При втором звонке Лафайет сломал два ногтя, рванувшись наверх. Нога соскользнула, и мгновение он висел только на руках, чего, впрочем, даже не заметил.

Дзинь-дзинь…

Мгновением позже он схватил телефонную трубку и прижал ее к уху вверх тормашками.

— Алло! — задыхаясь, выкрикнул он. — Алло! Да? Говорит Лафайет О'Лири…

Он быстро перевернул трубку, услышав пронзительный скрипучий голос где-то в районе своего рта.

— …Это Пратвик. Субинспектор континуума, — говорил скрипучий голос. — Простите, что пришлось нарушить ваш покой таким образом, но у нас в Централи возникла аварийная ситуация, и мы призываем на действительную службу наш персонал на определенный, надеюсь, короткий период времени. Согласно нашим данным, вы сейчас находитесь вне дел на Локус Альфа 93. Измерение В-87. Лиса 22 1-б, известная также под названием Артезия. Это верно?

— Да, — пробормотал Лафайет, — то есть нет, не совсем. Видите ли…

— Теперь же ситуация требует, чтобы вы немедленно оставили свое настоящее положение и перешли работать в подполье в качестве заключенного в лагере строгого режима, отбывающего девяносто девять лет за убийство при отягчающих обстоятельствах. Понятно?

— Послушайте, мистер Пратвик, вы не совсем разобрались в ситуации, — торопливо прервал его О'Лири. — В настоящий момент я сижу на мельнице — и, по-моему, это все, что осталось от королевского дворца…

— Так что вам немедленно надлежит явиться в нашу подпольную секцию, расположенную на пересечении дворцовой водопроводной и канализационной систем в двенадцати футах под Королевским Заводом по переработке отбросов, в двух милях к северу от города. Вы, конечно, будете замаскированы: лохмотья, вши и все такое. Наш человек проведет вас тайком в рабочий лагерь, после того, как снабдит вас необходимыми искусственными струпьями, шрамами…

Лафайет закричал:

— Подождите! Я не могу исполнить никакого секретного поручения в Артезии!

— Почему?

Голос звучал удивленно.

— Потому что я НЕ в Артезии, черт ее дери! Я вам все уши об этом прожужжал! Я вишу на лестнице в ста футах над болотом! Я хочу сказать, что я тихо-спокойно гулял по саду, когда внезапно скамья исчезла, а за ней весь сад, а потом…

— Вы говорите, что вы не в Артезии?

— Почему вы не хотите меня слушать? Произошло нечто ужасное…

— Будьте добры, отвечайте, да или нет, — отрезал скрипучий голос. — Может быть, вам неизвестно, что возникла аварийная ситуация, которая может затронуть весь континуум, включая и Артезию!

— Но ведь об этом я и говорил! — взвыл О'Лири. — Нет! Я не в Артезии!

— Фу, — скрипуче сказал голос. — В таком случае прошу простить за звонок…

— Пратвик! Не вешайте трубку! — заорал О'Лири. — Вы — моя единственная связь! Мне необходима помощь! Они все исчезли, вы понимаете? Дафна, Адоранна, все! Дворец, город, все королевство, насколько я могу судить…

— Послушайте, мой мальчик, допустим, я включу вас в список Пропавших Без Вести и Найденных и…

— Нет, это вы меня послушайте! Я когда-то помог вам! Теперь ваша очередь! Заберите меня отсюда и отправьте обратно в Артезию!

— Об этом не может быть и речи, — отрезал скрипучий голос. — Сегодня вечером мы обслуживаем только агентов с секретностью 9, а у вас жалкая тройка. Но…

— Вы не можете просто взять и бросить меня здесь! Где Никодеус? Он скажет вам…

— Никодеус был переброшен в Локус Бета 2–0 в обличье капуцинского монаха, занимающегося алхимическими исследованиями. Он будет вне сферы деятельности последующие 28 лет плюс-минус 6 месяцев.

Лафайет застонал.

— Не можете ли вы хоть что-нибудь сделать?

— Гм… Видите ли, О'Лири, я только что посмотрел ваше дело. Похоже, вы занимались раньше недозволенным использованием Пси-энергии, пока мы не сфокусировали на вас подавитель. Но все же я вижу, что вы действительно оказывали нам важные услуги одно время. А теперь послушайте: у меня, конечно, нет полномочий отключить подавитель, но, между нами говоря — неофициально, не забудьте — я могу обронить намек, который поможет вам. Только не вздумайте проболтаться, что я это сделал.

— Валяйте… Роняйте ваш намек, только скорее…

— Гм… как же это… О'кей, слушайте: "Смешайте конину и ножки свиньи, чтоб стали они, как веревки, туги. От Бронкса миллионы едят до Майями. Ключ к этой загадке, конечно…" Ох, ох, ну, вот, О'Лири. Так я и знал! Это шаги главного инспектора! Я должен идти! Желаю счастья. Не забывайте о нас, дайте о себе знать, если, конечно, останетесь в живых!

— Подождите минутку! Вы не сказали, что это за ключ к загадке!

Лафайет бешено затряс телефон, но в ответ услышал только короткие гудки. Затем, словно плюнув, телефон замолк вообще, и в трубке наступила зловещая тишина. Лафайет застонал и повесил ее на место.

— Ножки свиньи, — пробормотал он. — Конина… И это единственное спасибо, которое я получил за все годы преданной службы, когда я делал вид, что полностью поглощен жизнью с Дафной, и празднествами, и обедами, и охотой, а на самом деле все время был наготове к немедленным действиям в любое время, когда зазвонит этот проклятый телефон…

Он перевел дыхание и заморгал глазами.

— Опять ты несешь чушь, О'Лири, — твердо сказал он себе. — Признайся, все эти годы ты наслаждался жизнью, как никогда. Ты мог набрать номер Централи в любое время и добровольно вызваться на трудную работу, но ты этого не сделал. Так что не скули, коли попал в переплет. Затяни пояс потуже, правильно оцени обстановку и составь план действий.

Он посмотрел вниз. Земля, окутанная сумерками, выглядела еще более далекой, чем раньше.

— Итак… с чего же начать? — спросил он себя. — Какой первый шаг надлежит сделать, чтобы убраться из этого мира в другое измерение?

— Ах ты, тупица, ну конечно же! — воскликнул он внезапно. — Пси-энергия! Разве не с ее помощью ты вообще попал в Артезию из Колби Корнерс? И хватит разговаривать самому с собой, — добавил он уже про себя. — Люди подумают, что ты совсем свихнулся.

Уцепившись за крыло мельницы, О'Лири закрыл глаза, сконцентрировавшись на Артезии, на ее запахе, на романтических старинных улицах, причудливых дворцовых башенках, тавернах, деревянных домиках и красивых аккуратных лавочках, паровых автомобилях и сорокаваттных электрических лампочках…

Он открыл глаза. Никаких перемен. Он все еще восседал на вершине мельницы, склон холма, поросший кустарником, все еще спускался к деревне у озера. Там, в Артезии, это озеро было зеркальным прудом, в котором росли белоснежные лилии и плавали лебеди. Даже в Колби Корнерс это был довольно аккуратный пруд, в котором плавали лишь несколько оберточных бумажек из-под конфет, чтобы никто не забывал о цивилизации. Здесь же пруд был большим, грязным поросшим тростником. Пока он смотрел, какая-то женщина вышла с заднего крыльца хижины и вышвырнула отбросы из большой корзины. Лафайет поморщился и сделал вторую попытку. Он представил себе идеальный профиль Дафны, толстого шута Иокобампа, мужественное квадратное лицо графа Алана, аристократическое лицо принцессы Адоранны, ее элегантную фигуру…

Ничего. Никаких перемен в ровном течении времени не происходило. Он, конечно, знал, что не может больше использовать свою пси-энергию, с тех пор как Централь обнаружила, что он был тем самым преступником, который вызвал вероятностные стрессы во всем континууме, и сфокусировала на нем подавитель, но он надеялся, что здесь он может обрести свои былые способности. И…

Что там говорил ему по телефону этот бюрократ? О каком-то намеке? И потом эта китайская грамота о какой-то загадке, как раз перед тем, как он повесил трубку. Нет, от этой печки ему плясать не удастся. Только он сам мог помочь себе, и чем скорее он это поймет, тем будет лучше.

— Ну, так что же делать? — громко спросил он у холодного ночного воздуха.

— Для начала надо слезть с этого вороньего гнезда, — посоветовал он себе. — Прежде чем ты не окоченел до такой степени, что не в состоянии будешь пошевелить рукой.