Вообще-то Свен собирался остановиться в «Маджестике», но все номера там были заняты. И Хедину следовало поблагодарить за это Господа, потому что через несколько дней снаряд с английского миноносца угодил в ресторан гостиницы как раз во время обеда, разукрасив внутренностями и кровью обедающих стены и потолок.

Спустя два месяца Хедин вернулся в Стокгольм. Его возвращению домой предшествовало интервью в Берлине. Его перепечатала газета «Эресундс постен» («Эресундская почта») под заголовком «Скандальные военные призывы. Свен Хедин призывает Швецию броситься в военный водоворот».

«В Германии действуют, на Севере говорят. Высшим достоянием считают формальный мир, который на самом деле — смертельный удар. Сейчас весь мир противостоит свободе и настоящему миру. Если наш народ не ощущает своего долга и своего места в борьбе германцев за существование, то его дни сочтены».

Но хотел ли Хедин на самом деле, чтобы Швеция вступила в войну во имя пангерманизма? Когда Свен вернулся домой, его тут же спросили об этом во время интервью.

— Я никогда не говорил, что мы должны ввязываться в войну, — ответил он. — Я лишь сказал, что мы должны осознавать наше положение, исполнять свой долг и быть готовы защищать наш нейтралитет. Если Германия будет разбита, то мы будем порабощены Россией.

Хедин также сказал, что собирается написать книгу о своих фронтовых впечатлениях.

Книга под названием «С Западного фронта» появилась на прилавках книжных магазинов в середине февраля. В Германии она вышла в двух изданиях: одно оригинальное, полное, и второе — сокращенное, специально для солдат-фронтовиков. Германское издание Хедин посвятил немецким солдатам. Посвящение на шведском издании было довольно провокационно: «Тем из моих соотечественников, которым нужно лучше понять народ, знающий свой долг». Посвящение задало тон всей книге и вполне могло заставить рецензентов и читателей закрыть ее, едва начав читать.

Свен Хедин — военный корреспондент. Восточный фронт, 1915 год.

Тех же, кто продолжал чтение, ожидало захватывающее повествование, несмотря на буквально пародийное, доходящее до смешного, восхваление всего немецкого. Славословия Германии и кайзеру не имели границ. Что же касается обвинений немцев в жестоком обращении с военнопленными, то в изложении Хедина ангелоподобные немцы с пленными едва не нянчились.

Книга «С Западного фронта» — это и путевые заметки, и военный репортаж. Хедин не приукрашивал войну: смерть, горе, разрушения. Он писал об отстреленных языках, разорванных телах, разбросанных мозгах и сырых скользких окопах, смердящих дерьмом. Но при этом он изображал войну как нечто великое, прекрасное и благородное. В конце концов, если верить ему, шла борьба за существование немецкой культуры.

Своих русских друзей Хедин потерял, когда написал «Слово предупреждения». Своим прогерманским энтузиазмом в войне он оттолкнул от себя своих французских и британских друзей. Франция лишила его ордена Почетного легиона, французское Географическое общество и Королевское географическое общество лишили его звания почетного члена. Хедин воспринял это как оскорбление.

Глава американской колонии в Иерусалиме Льюис Ларссон представил Хедина собравшимся.

— Сельма Лагерлёф просила меня передать вам всем самый теплый и сердечный привет, — сказал Хедин, обращаясь к двадцати шести шведам, обосновавшимся в Иерусалиме. Все они были родом из деревни Нос в Западной Даларне. В 1896 году они продали свои дома, оставили друзей и родственников. В Иерусалиме шведы влились в американскую колонию.

Сельма Лагерлёф услышала о них в 1897 году во время летней поездки в Даларну, ее тронула и заинтересовала эта история. Она сочла ее хорошей основой для романа. В 1899 году она побывала в Иерусалиме, собирая материал. В результате был написан ее лучший роман «Иерусалим».

Иерусалимские шведы с благодарностью вспоминали Сельму Лагерлёф, но книга им не понравилась. Хедин заключил, что в литературе иерусалимские шведы ни черта не смыслят. Они понятия не имели о современных шведских авторах, таких, как Фрёдинг, Хейденстам и Стриндберг. Приятным исключением оказался сам Свен. В библиотеке колонии была его книга «От полюса до полюса».

Шведские пилигримы прожили в Иерусалиме двадцать лет, и Хедин спросил, не скучают ли они по Швеции. Он был в шоке, когда услышал.

— Нет, мы хотим жить и умереть здесь. В Иерусалиме мы счастливы.

Для Свена это было почти предательство, но он утешал себя тем, что колонисты с любопытством расспрашивают его о Швеции. «Значит, — заключил Хедин, — их сердца не закрыты для отчизны».

Хедин думал о новых экспедициях в Гоби и Тибет, но из-за испорченных отношений с русскими и британцами мог о них лишь мечтать. В его распоряжении оставались страны, где доминировала Германия и ее союзники.

Хедин месяц прожил в Багдаде. Там он сдружился с английским генералом Таунсендом, с которым познакомился восемь лет назад в Симле, когда тот был начальником штаба у Китченера. Генерал попал в плен, после того как его войска были разбиты в сражении с турками к югу от Багдада. Они встретились на вечернем приеме, который давал Халил-паша, победитель Таунсенда.

— Вы помните, как мы познакомились в Симле? — спросил Свена Таунсенд. — Кто мог подумать, что вам доведется видеть меня побежденным.

Таунсенд и Свен общались как старые знакомые и подолгу разговаривали: о Симле, Гималаях, манговых садах, фельдмаршале лорде Китченере — словом, обо всем, кроме войны.

В Мосуле Свен узнал о смерти Китченера. Фельдмаршал направлялся в Россию на крейсере «Гемпшир». 5 июня 1916 года возле Оркнейских островов судно подорвалось на немецкой мине и затонуло с 600 моряками и пассажирами.

Хедин был опечален гибелью Китченера, но в то же время видел в происшедшем большой успех немцев: «Его гибель — большая победа и удача для стран оси, — писал Свен из Мосула домой, — но я чувствую пустоту. Китченер был крупнейшей величиной в Англии и блестящей личностью. С этим англичанином я бы обязательно встретился после войны».

По пути из Мосула Хедин посетил руины древних ассирийских городов Асура и Ниневии; в это время немецкие археологи проводили там раскопки. В Дамаске Свена свалил сильный приступ малярии. Почти неделю его мучила лихорадка. Однако, едва оправившись, Хедин поехал осматривать Петру. Перед возвращением в Европу он посетил Синайский фронт.

Двадцать четвертого сентября Хедин вернулся в Швецию. В Стокгольме он засел за письменный стол и по обыкновению быстро сочинил две антибританские книги: «Багдад, Вавилон и Ниневия» вышла из печати в начале лета, а «Иерусалим» — поздней осенью 1917 года.

Падение монархии и приход к власти в России правительства Керенского Хедин воспринял положительно. Он выражал надежду на то, что новая Россия не будет столь большой угрозой для Швеции, как прежняя. И тут же увидел главную опасность в Англии с ее «беспардонным экспансионизмом и жаждой мирового господства». «Только немецкий меч спасет мир от этого вампира», — писал он в полной убежденности.

Поездка Хедина по Ближнему Востоку совпала по времени с геноцидом армян в Турции. Эти события получили в мире громкий резонанс и были, разумеется, использованы противниками Турции в пропагандистских целях.

Двадцать страниц книги «Багдад, Вавилон и Ниневия» Свен посвятил судьбе армянского народа.

«Преследование армян, жестокости против беззащитных женщин и детей относятся к самым мрачным страницам войны, — написал Хедин и не удержался от того, чтобы лягнуть Россию: — Эти преследования превосходят жестокость, с которой два миллиона русских немцев, после начала войны с Германией, были сосланы и брошены властями в сибирские чумные бараки».

Озабоченность в мире, и особенно в Англии, армянским вопросом Хедин счел скорее пропагандистским ходом, нежели искренним сочувствием. Возможно, он не был столь уж и не прав.