Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Стремясь во что бы то ни стало разрушить чары, которыми Франсуаза каким-то необъяснимым способом сумела подчинить себе короля, Атенаис обратила внимание Его Величества на красивую молоденькую девушку, совсем недавно прибывшую ко двору из провинции и поступившую на службу в качестве фрейлины к герцогине Орлеанской.

– Взгляните, сир, на эту статую, – сказала она, показывая на Анжелику де Фонтанж, которая замерла в неподвижности у стены, скованная благоговейным страхом и робостью. – Не кажется ли вам, будто она выглядит как изваяние прославленного скульптора? И удивитесь ли вы, если я скажу вам, что она – живое существо из плоти и крови?

– Все-таки статуя, пожалуй, – ответил король. – Но, клянусь Богом, какая красивая!

На следующий день уже весь двор судачил о том, что Его Величество презентовал восемнадцатилетней красотке жемчужное ожерелье и серьги. Несколькими днями позже стало известно, что он втайне посетил Пале-Рояль, парижскую резиденцию герцога Орлеанского, где поселилась и новая фрейлина. Там короля втихомолку проводили в комнату Анжелики. Не знаю, ожидала ли его Анжелика или даже стремилась к этому, но через несколько дней ей были пожалованы собственные апартаменты в Версале и новый экипаж с упряжкой из восьми серых лошадок (на целых две больше, чем у бедняжки Атенаис). Отныне ей прислуживала целая армия лакеев в серых ливреях, дабы подчеркнуть красоту ее бесподобных больших серых глаз.

И Атенаис, и Франсуаза были забыты. Первая буйствовала и плакала; вторая покачала головой в знак молчаливого неодобрения и заявила, что будет молиться за душу короля.

Но король ничего не замечал. Отныне он видел одну только Анжелику. Когда на охоте она потеряла шляпку и наспех перевязала волосы своей кружевной подвязкой, то при дворе моментально распространилась мода носить волосы распущенными, а-ля натюрель, подвязав их кружевной лентой. Одна только Атенаис упрямо отказывалась от новой прически и по-прежнему носила массу искусственно завитых мелких кудряшек, которым совсем еще недавно подражали придворные дамы. Как-то слишком уж внезапно она безнадежно отстала от времени.

Атенаис отомстила в свойственной ей драматической манере: ее любимые ручные медведи «совершенно случайно» ворвались в апартаменты Анжелики и устроили там настоящий погром.

Всему этому я была непосредственным свидетелем, поскольку заняла место фрейлины Атенаис, освободившееся после того, как мадемуазель де Ойлетт получила отставку, закатив отвратительную сцену королю и умоляя признать ее незаконнорожденную дочь. Собственно, у меня не было особого выбора. Я осталась без гроша и подверглась остракизму после расторгнутой помолвки с маркизом де Неслем. Герцогиня де Гиз отказалась взять меня на службу, а сестра с грустью написала мне, что ее супруг и слышать не желает о том, чтобы я вновь переступила порог его замка.

Угождая своей весьма требовательной госпоже, я с облегчением отметила, что мой собственный позор постепенно забывается и отходит на второй план по мере того, как внимание двора привлекают новые скандалы. Я ощутила, как отступает ужас перед тем, что меня могут обвинить в колдовстве. Атенаис тоже успокоила меня, нетерпеливо обронив:

– Добрая половина придворных дам пользовалась афродизиаками, как и половина мужчин. Так что до простенького любовного заклинания никому и дела нет, Шарлотта-Роза.

Устыдившись собственной наивности, я решила, что стану такой же умудренной и искушенной, как Атенаис. Я забыла все, чему учила меня мать, и целыми днями только и делала, что играла в карты, пила шампанское и сплетничала, томно прикрывшись веером, пока король шествовал мимо нас, невозмутимый и загадочный, как всегда. Он был Королем-Солнцем, и мы могли изменить свой образ жизни не более, чем самая маленькая планета свернуть со своей орбиты.

Но вся моя с таким трудом завоеванная искушенность сейчас изменила мне напрочь. Я вновь и вновь вспоминала, как весь двор собрался поглазеть на то, как на костре сжигают изуродованное тело бедной маркизы де Бренвилье. В воздухе повис отвратительный запах горелой плоти, забивая ноздри, так что все мы поспешно уткнули носы в золотые футлярчики с благовониями. Меня буквально тошнило от страха, что и меня ждет такая же участь по обвинению в том, что я прибегла к черной магии, дабы завоевать любовь мужчины.

– Ля Вуазен арестована. Говорят, что ее подвергнут пыткам, дабы узнать имена ее клиентов.

– Прошу прощения?

– В ее саду нашли кости тысяч умерших вследствие аборта младенцев и лабораторию, в которой она составляла яды.

– Sangdieu! – Атенаис вскочила на ноги, опрокинув столик, так что кувшин со звоном полетел на пол. – Я должна немедленно ехать в Париж. Mordieu, может быть, уже слишком поздно.

– Вам нельзя ехать в Париж. Говорю же вам, полиция сейчас там, в ее доме. А ее саму уже упрятали в Бастилию.

– Вы не понимаете, – возразила она. – Я обращалась… к Ля Вуазен, которая пообещала помочь мне избавиться от мадемуазель де Фонтанж.

Я похолодела.

– Избавиться?

– Но не убивать же ее, в конце концов! – воскликнула Атенаис. – Разумеется, нет. Я всего лишь хотела… Ну, не знаю, чтобы она заболела оспой, или чтобы у нее выпали волосы, словом, в таком вот духе. Но, боюсь, полицейские превратно истолкуют мои намерения. Лувуа[164] – мой личный враг. Он ненавидит меня за то, что я могу влиять на короля, и делает все, чтобы устранить меня. Он с радостью воспользуется малейшей возможностью очернить мое имя. Я должна… я должна помешать ему в этом.

Я кивнула, моментально уразумев, что она имеет в виду. Маркиз де Лувуа был военным министром и начальником тайной полиции короля. Краснолицый здоровяк, он преклонялся лишь перед самим королем, а с остальными обращался с высокомерным презрением. Он являлся злейшим врагом первого министра Жана-Батиста Кольбера, который считался правой рукой Его Величества, и с которым тот советовался во всем. Маркиз де Лувуа желал стать единственным советником короля, посему втайне прилагал все усилия, чтобы опорочить и сместить Кольбера. Поскольку первый министр был старым и верным другом семейства Атенаис, а сама она частенько поддерживала его просьбы, обращенные к королю, Лувуа ненавидел и мою госпожу.

– Что вы намерены делать? – спросила я.

– Пока не знаю. Сначала я должна понять, что происходит. Удостовериться, что Кольбер не выпустил нити расследования из рук. Он – мой друг, и не даст разгуляться Лувуа. Быть может, мне удастся подкупить судейских, чтобы они не подвергали Ля Вуазен пыткам, иначе она признается в чем угодно. Как и любой другой на ее месте.

Я начала было протестовать, сочтя ее план авантюрным, но она не пожелала меня слушать. Не теряя времени даже на то, чтобы прикрепить на лицо мушку, она подхватила шаль, сумочку и выбежала из комнаты.

Атенаис вернулась через несколько дней, бледная и измученная. Когда я с тревогой поинтересовалась у нее, увенчалась ли успехом ее поездка, она лишь пожала плечами и ответила:

– Я сделала все, что могла. Нам остается лишь уповать на лучшее. – А потом по лицу ее скользнула недовольная гримаска, и она заявила: – Какая жалость, что мы не можем теперь купить себе приличный амулет. В Париже не осталось ни единой ворожеи. Полиция схватила всех.

* * *

Аресты и допросы продолжались.

Король приказал начальнику полиции создать Chambre Ardente[165], одно название которой уже вселяло ужас в сердце любого гугенота, поскольку в последний раз ее использовала инквизиция для преследования еретиков в дни Варфоломеевской резни. Одни говорили, что Огненная палата называлась так потому, что дознание проходило в комнате, в которую не проникал дневной свет и которую освещали лишь горящие факелы. Другие уверяли, что это оттого, что многие из обвиняемых были сожжены на костре.

Огненная палата начала свою работу в апреле. Парижских колдуний и ворожей допрашивали одну за другой. Большинство подверглось пыткам. Придворные жаждали последних новостей, но до нас доходили лишь слухи. Король сохранял на лице всегдашнюю невозмутимость, хотя из обихода внезапно исчезли серебряные кубки, а в моду вошли хрустальные бокалы, поскольку все знали, что стекло нельзя пропитать ядом.

вернуться

164

Франсуа-Мишель Летелье маркиз де Лувуа (1641–1691) – французский государственный деятель. В 1668 г. назначен государственным секретарем по военным делам (военным министром). Людовик XIV относился к нему с большим доверием; его советы оказывали громадное влияние на внешнюю политику Франции.

вернуться

165

Огненная палата – название нескольких чрезвычайных судебных органов при Старом порядке во Франции: 1) трибунал для суда над знатными государственными преступниками; 2) трибуналы при парламентах для суда над протестантами в XVI в.; 3) трибунал для дел об отравлениях в XVII в.; 4) трибунал, судивший дела о контрабанде, фальсификации соли и табака и других обманных действиях в торговле.

97
{"b":"173114","o":1}